Авторский блог Марина Алексинская 14:04 22 августа 2014

Estrella della niza

Будучи в Петербурге я встретилась с Валентиной Ганибаловой. В уютной квартире-мастерской мы пили горячий, цветочных ароматов чай, ели пирожные, разговаривали, и я не могла избавиться от преследования реминисценции чуда. Реминисценции тех всполохов хореографии - дивных, трагически нервных - Анны Павловой, что вспыхивали и угасали, благодаря Валентине Ганибаловой, исполнительницы балетной партии Анны Павловой в художественном фильме Эмиля Лотяну «Анна Павлова».

Персидская миниатюра оживала на глазах, когда в 70-х годах, в балетах «Корсар», «Баядерка», «Горянка» выходила на сцену Валентина Ганибалова. Балерина утонченной нежности, заершённых линий, дерзко пряной внешности на фоне балерин Кировского театра с декадентской бледностью в лице. Estrelladellaniza (ночная звезда) – назвали Валентину Ганибалову испанские таблоиды. Гастроли Валентины Ганибаловой с Кировским театром в Испании – пик карьеры балерины, поистине «звездный» час. Сорвать с неба звезду удалось разве что Савве Ямщикову. Однажды увидев балерину на сцене Большого театра, реставратор земли русской, словно Альберт из балета «Жизель», увлекся видением на всю жизнь.

Будучи в Петербурге я встретилась с Валентиной Ганибаловой. В уютной квартире-мастерской мы пили горячий, цветочных ароматов чай, ели пирожные, разговаривали, и я не могла избавиться от преследования реминисценции чуда. Реминисценции тех всполохов хореографии - дивных, трагически нервных - Анны Павловой, что вспыхивали и угасали, благодаря Валентине Ганибаловой, исполнительницы балетной партии Анны Павловой в художественном фильме Эмиля Лотяну «Анна Павлова».

«ЗАВТРА». Валентина, детство, отрочество Вы провели в Ташкенте, насколько существенным было влияние русской культуры в Ташкенте?

Валентина ГАНИБАЛОВА. Ведущие театры – Большой театр, Кировский, известные драматические театры приезжали в Ташкент на гастроли. Многие артисты во время войны были в Ташкенте, а после войны так и остались здесь жить, открыли Русский драматический театр, открыли хореографическое училище. Культура в Ташкенте была поднята, конечно, на самый высокий уровень.

«ЗАВТРА». Восстановление Ташкента после землетрясения тоже прошло на Ваших глазах.

Валентина ГАНИБАЛОВА. 1966 год. Со всей страны приехал русский народ и помогал строить заново город. Весь центр города был заново отстроен и вместо маленьких одноэтажных домов, обнесенных заборами, такая дворовая система была, - поднялись величественные здания. Всё стало высокое. А узбеки ушли чуть-чуть подальше от города, потому что «мы привыкли жить на земле».

«ЗАВТРА». Вы жили в Ташкенте, и Вы ощущали единство страны. Сегодня, живя в Петербурге, Вы ощущаете единство с Ташкентом?

Валентина ГАНИБАЛОВА. Сегодня Ташкент совсем не мой город. Это совершенно другой город. Я была в гостях у своей подруги, с которой мы учились в хореографическом училище, так она сказала: мы задыхаемся здесь! Русские практически покинули город, узбеки приехали из кишлаков.

«ЗАВТРА». То есть города, который дышал русской культурой, уже нет?

Валентина ГАНИБАЛОВА. Уже нет. Это совершенно другой город, хотя стоит и театр оперы и балета, и хореографическое училище осталось, где я давала мастер-класс...

«ЗАВТРА». Театр оперы и балета в Ташкенте строили по проекту выдающегося архитектора Щусева! Не жаль было покидать родной театр?

Валентина ГАНИБАЛОВА. Главным балетмейстером в театре был Анатолий Владимирович Кузнецов. Прекрасный, высокой культуры человек. Все девочки были в него влюблены, он красивый был. В театре он поставил спектакль «Дон Жуан», очень хороший был спектакль, потом он возобновил «Мирандолину» Вайнонена, поставил «Тени» из «Баядерки». Анатолий Владимирович и отправил меня в Ленинград.

«ЗАВТРА». Как это случилось?

Валентина ГАНИБАЛОВА. Это был 1967 год. Из училища нас, несколько человек, взяли с Ташкентским театром на гастроли в Ленинград. Здесь меня показали Наталье Михайловне Дудинской, и она взяла меня в свой класс усовершенствования, это был её первый класс. Проучилась в классе год и нас двоих: меня из Ташкента, и Мишу Барышникова, приехавшего из Риги, взяли в Кировский театр. Но я вернулась в Ташкент, хотела работать в Ташкентском театре оперы и балета. Три месяца прождала, но в театр меня не взяли. Анатолий Владимирович Кузнецов вернул меня в Ленинград, «нечего тебе тут делать» - сказал.

«ЗАВТРА». Верх мечты – в Кировский балет попасть, а Вы хотели вернуться в Ташкент! Почувствовали в Ленинграде дискомфорт?

Валентина ГАНИБАЛОВА. Почувствовала – чужая здесь. Всё чужое. И город, и люди, и голодно здесь и холодно. Очень тяжело – и психологически, и физически - я здесь адаптировалась.

«ЗАВТРА». Кто-то помогал справляться с ненастьем Ленинграда?

Валентина ГАНИБАЛОВА. Мой друг, потом он стал моим мужем, Серёжа Федянин. Мы снимали комнату. У меня в Кировском театре была зарплата 98 рублей, за 50 рублей мы снимали комнату и на 48 рублей жили вдвоём. Так как мы были молодые, пойдём с ним, один раз поедим в ресторане за 30 рублей и на остальные 18 рублей пытаемся протянуть какое-то время. Покупали только хлеб и чай.

«ЗАВТРА». Как же выходили на сцену?

Валентина ГАНИБАЛОВА. Мой первый год в театре, и Олег Михайлович Виноградов поставил балет «Горянка». Габриэле Комлевой дали первый спектакль станцевать, и другой состав: Наталья Макарова и Калерия Федичева обиделись, от участия в спектакле отказались. И меня ввели в этот спектакль, Наталья Михайловна Дудинская сказала: выучишь и выступишь. За три дня надо было выучить спектакль, а хореография – сложнейшая! У меня сил – никаких. И Наталья Михайловна принялась меня кормить черной икрой. Причем я съем ложку икры – и мне плохо, так волновалась. Сделаю комбинацию и сажусь на стул – круги перед глазами. Перед выходом на сцену думала об одном – как бы мне в оркестр не улететь. В общем, спектакль прошёл очень хорошо, и партия Горянки вошла в мой репертуар.

«ЗАВТРА». Валентина, Вы пришли в Кировский театр, когда над спектаклями работали еще Дудинская, Сергеев. Что за стиль работы был тогда?

Валентина ГАНИБАЛОВА. Наталья Михайловна Дудинская следила за техникой артистов и отрабатывала её, с классическим кордебалетом работала Найма Балтачеева, с характерным - Тахир Балтачеев. Константин Михайлович Сергеев приходил на последние репетиции и наводил художественный лоск, насыщал спектакль эмоциональным, художественным наполнением. Они совершали работу, которой сегодня в принципе нет, нет ни в одном театре.

«ЗАВТРА». Что за люди были Сергеев и Дудинская?

Валентина ГАНИБАЛОВА. Они были, конечно, аристократы. Во-первых, они были верующими людьми, и это в те атеистические времена. Они не были коммунистами, в отличие от многих, кто в театре вступал в партию для того, чтобы делать карьеру и быть выездным. А Сергеев с Натальей Михайловной были самими собой. Артистами. Этого было достаточно.

«ЗАВТРА». Сергеев хранил чистоту хореографии классических балетов.

Валентина ГАНИБАЛОВА. Редакции Сергеева балетов Петипа являются самыми близкими к оригиналу. Константин Михайлович – лучший реставратор классического наследия, несомненно.

«ЗАВТРА». Кто был Вашим идеалом в те годы?

Валентина ГАНИБАЛОВА. Вы знаете, в тот период у меня идеалов не было... Кроме, пожалуй, Улановой. Еще в Ташкенте, в кинотеатре, где показывали старые фильмы, я увидела впервые Уланову в «Жизели», лондонская запись балета 1956 года. Вот для меня это было каким-то идеалом.

«ЗАВТРА». Что вас так впечатлило?

Валентина ГАНИБАЛОВА. Та жизнь, которая происходила на сцене. Она меня тронула. Что-то такое происходило на сцене, что ощущение было: я вместе с ней, с Улановой. Я испытала какой-то внутренний подъем. Потом «Ромео и Джульетта», конечно, её потрясающее исполнение.

«ЗАВТРА». Валентина, вот хотела бы спросить, что за жупел был такой для артистов балета – стать не выездным. Читаешь о проблеме «выездной или не выездной» в книге Плисецкой, так волосы дыбом! Вся жизнь, все театральные интриги во имя выезда на гастроли на Запад.

Валентина ГАНИБАЛОВА. Связано было с тем, что если артист не выездной, то его не занимают в спектаклях. Зачем на тебя тратить время, если ты все равно не выездной? Не выездной, по сути дела, лишался карьеры, профессии. Поэтому это было катастрофическим. Поэтому очень многие вступали в партию, вели политинформации. Нормальных людей становилось все меньше, люди становились внутренне изуродованными, каким-то не натуральными.

«ЗАВТРА». Ваши партнёры Юрий Соловьёв, Александр Годунов трагично ушли из жизни. Не являлся ли причиной трагедии именно вот этот манок Запада, манок Нуреевым?

Валентина ГАНИБАЛОВА. Нет, это две разные ситуации. Соловьев… ему этот Запад… ему главное, чтобы рыбалка была, чтобы он ездил «на удочку». Он такой русский, русопятый парень был, крестьянин с прекрасными физическими данными. Он был выездным, у него были и индивидуальные гастроли, но он был абсолютно далек от сравнений Союза с Западом, от всех этих шопингов… Я вообще думаю, что его просто убили.

«ЗАВТРА». Официальная версия – самоубийство.

Валентина ГАНИБАЛОВА. Нет, нет! Я в это не верю. Думаю, он был замешан в деле с нашим «Интуристом», с валютными махинациями, которое поднимали тогда. В этом деле был замешан директор Кировского театра Пётр Иванович Рачинский. И Соловьев мог оказаться свидетелем, он запросто мог, выезжая на гастроли, перевезти пакетик, о котором его попросили. Конечно, он и знать не знал, что могло быть в этом пакетике. Я думаю, он мог провозить валюту, и его убили. Подозрительной была и опека Ириной Александровной Колпаковой жены Соловьева, чтобы она ничего не рассказала, да и сама инсценировка самоубийства вызывала подозрения.

«ЗАВТРА». А история с Годуновым?

Валентина ГАНИБАЛОВА. Саша Годунов – это человек, который всю жизнь соперничал с Мишей Барышниковым. Они учились в одном классе в Риге, и Саша Годунов хотел в Кировский театр устроиться. Его взяли в кордебалет. Потом мы хотели с ним пару создать, но он уехал в Москву. В Большом театре после плеяды выдающихся артистов Васильева, Лавровского, Лиепы по своим физическим данным он оказался на первом месте. Но он был таким большим ребенком, потому и жёны у него были старше его. Ему постоянно нужна была рядом «мамочка». А для его жены, Людмилы Власовой, было важно – что он стóит, за сколько его можно продать. Там были разговоры о цацках, о «стóит», там Золотой телец преобладал. Из-за жены Годунов и остался в США, сам бы никогда в жизни на это не решился.

«ЗАВТРА». Не получилось ли так, что он излишне понадеялся на поддержку Барышникова?

Валентина ГАНИБАЛОВА. Барышников его взял в свою труппу. Но Годунов нуждался в постоянном контроле, он же ребенок, он привык к тому, что рядом была «мамочка». И дело дошло до того, что Годунов просто морально разложился, и Барышников был вынужден его уволить. Барышникова нельзя винить в том, что он не взвалил на себя миссию отцовства, хотя многие и пытаются.

«ЗАВТРА». Валентина, Ваша встреча с Америкой, с Голливудом, произошла на съемочной площадке. Какие впечатления?

Валентина ГАНИБАЛОВА. Да, съемки фильма «Синяя птица», где у меня была роль Воды, действительно были громоподобные. С советскими артистами снимались звезды Голливуда! Самая открытая и по-человечески интересная была Элизабет Тейлор, картошечку в мундире любила, капусточку, водочку. Ава Гаднер, которую я обожала по фильмам, она, по-моему, у себя в номере пила и, выходя на площадку, никого не видела. Даже не общалась ни с кем. Джейн Фонда, та с высоты на всех смотрела. Тейлор же приходила на мои спектакли, удивлялась еще, как после съемок в Павловске могу выходить на сцену. Тейлор мне подарила колье, колье и подвески, в которых снималась, копия тех, которые ей Ричард Бартон купил за шесть миллионов. К сожалению, сначала подвески пропали, а потом и колье куда-то исчезло. Фотография осталась.

«ЗАВТРА». А Вас не смутил тот факт, что Ирина Колпакова, парторг, её мама – партийный функционер, после «перестройки» едва ли не первая выехала работать в США?

Валентина ГАНИБАЛОВА. Не удивило. Вы знаете, в Ташкенте я нормально относилась к коммунистам, они сохраняли человеческий облик. Здесь же, в Ленинграде, человек и коммунист – это две абсолютно разные градации.

«ЗАВТРА». Вы это почувствовали в театре?

Валентина ГАНИБАЛОВА. Да. Или ты хороший человек, нормальный человек или ты коммунист. Поэтому Ирина Колпакова никакого отношения к чести и совести партии не имела. Она была депутатом Верховного совета, просто нужно было быть при власти. Театр был абсолютно разложен. Поэтому для меня не коммунисты Сергеев с Натальей Михайловной Дудинской были гораздо выше, чем коммунистка Ирина Колпакова. Я имею в виду чисто человеческие качества, не профессиональные. Я даже не могу вспомнить, чтобы в театре коммунист был хорошим человеком – эти понятия уже были несовместимыми. Я могу даже понять, что КГБэшник и человек – понятия более совместимые.

«ЗАВТРА». Как-то, лет 20 назад, от артиста оркестра Большого театра я услышала: это хорошо, что в театре работали сотрудники КГБ. Ваше мнение?

Валентина ГАНИБАЛОВА. С точки зрения нашей тогдашней политической ситуации в стране присутствие КГБ в театре было нормальным. Страна в основном не выезжала, выезжали только артисты балета. По сути дела, они должны были быть психологически стойкими к западной культуре. А что такое западная культура для выезжающего за границу? Это магазины, шопинг. И эти магазины потрясали очень многих. Конечно, артисты привозили сюда и очень кичились, особенно в Большом театре, западными машинами, шмотками. Привозили, перепродавали, и уже никакой творческой жилки не оставалось, ради этого «стучали» друг на друга. Не может плохой, злой росточек породить что-то хорошее. Какое-то гнилье пошло.

«ЗАВТРА». С какого времени вы ощутили: гнильё пошло?

Валентина ГАНИБАЛОВА. С оттепели, с Хрущева.

«ЗАВТРА». Валентина, у меня складывается впечатление, что Ленинград стал для Вас разочарованием.

Валентина ГАНИБАЛОВА. Конечно. Разочарованием в основном на почве отношений между людьми. Я выросла в простой семье, и помню еще, как мама в Ташкенте плакала, когда умер Сталин: «как же мы теперь жить будем?». В Ташкенте мы жили одной дружной семьей, не было никаких распрей между узбеками и русскими, зайди в любой двор – тебя напоят, накормят. А в Ленинграде – стена или ложь и лицемерия. Поэтому я внутренне не прижилась ни в Кировском театре, ни в Ленинграде.

«ЗАВТРА». Можно предположить, что встреча с Москвой для Вас оказалось своего рода спасением.

Валентина ГАНИБАЛОВА. В 1972 году я приехала в Москву с Кировским театром, на гастроли. Володя Васильев пригласил на спектакль Савву Ямщикова и тот пригласил меня через балетных в мастерскую. И как только я переступила порог мастерской, увидела вокруг книги, а тогда же книги мы все очень любили, понимали им цену, - поняла, что я только балерина и всё. Мне было 24 года, и я осознала тогда: надо готовить себя к какой-то другой жизни. Надо расширять свои внутренние возможности, учиться, заниматься самообразованием.

«ЗАВТРА». Вы тогда и поженились?

Валентина ГАНИБАЛОВА. Только после рождения дочери, Марфы, мы зарегистрировали брак. Я очень переживала разрыв с первым мужем, он был мне большим другом и помогал в становлении карьеры, мог часами со мной репетировать. И я себя чувствовала каким-то предателем по отношению к нему, но и понимала необходимость какого-то нового шага в жизни.

«ЗАВТРА». Трудно было не увлечься Ямщиковым!

Валентина ГАНИБАЛОВА. Конечно, он был человеком гениальным! Он знал всё и всех! Мне нужна была какая-нибудь древнегреческая тема, Савва говорил: возьми эту книгу, открой вот на этой странице и вот с этого параграфа начни читать… Он вставал всегда очень рано. Пока я приведу себя в порядок, он уже обегает все министерства какие только были в Москве. Объяснял так: нужно постучать в двенадцать дверей, чтобы одна открылась. И дверь для него открывалась, и он добивался организации выставки древнерусской живописи. Выставку проводили прямо напротив Лубянки, очереди стояли на выставку огромные. Возвращался Савва домой часов в пять и до восьми у него был прием в мастерской, к нему приходили люди со всевозможными проблемами. С восьми до десяти – это было святое дело – он любил посидеть с друзьями, выпить, закусить. Вот такое было расписание. Спал он мало. В шесть уже был на ногах и бежал по своим делам. Пять лет, которые провела с Саввой, я называю «мои университеты».

«ЗАВТРА». Верно ли, что с крушением СССР Савва Ямщиков пережил глубочайшую депрессию?

Валентина ГАНИБАЛОВА. Людей не стало. В советские годы он мог находить тех, кто вопреки идеологическим запретам помогали ему осуществлять замыслы, возрождать древнерусское искусство, а после 1991-го таких людей вдруг не стало.

«ЗАВТРА». С балетом тоже превращения произошли.

Валентина ГАНИБАЛОВА. Потому что, понимаете, с этой «перестройкой»... Ведь надо что убивать? Балет и идеологию. Кировский театр держался на кордебалете, и кордебалет был идеален, дышал поэзией. Что с Запада пришло? «Форсайты», идут три пары голые, не поймешь – женщины? мужчины? Унисекс. Идеолог «форсайтовщины», этой «голубизны» и извращения в Кировском балете – критик Гершензон, во всяком случае, об этом говорит Петербург. Он берет пример с западных малогабаритных частных компаний. Я ушла из театра в 1989 году, потом, через несколько лет, была в театре на «Спящей красавице». Спектакль выпустили в костюмах Всеволожского, которые еще в те, царские, времена забраковали. Громоздкие костюмы кордебалета, и на их фоне балерина в коротенькой пачке, как в нижнем белье, и принц, можно сказать, с голым задом. Борис Брегвадзе, известнейший танцовщик сбежал после первого акта. Я подумала, нет, должна досмотреть это убожество, чтобы тоски по театру даже не возникало.

«ЗАВТРА». Мода на Запад даром не проходит.

Валентина ГАНИБАЛОВА. Такое ощущение на Западе, что находишься в фильме, где всё мертво. Я была в Париже, остановилась в доме племянницы Нуреева, Гузель, так она в депрессии была: «Валя, мужчин-то нет здесь». Мы с ней в ночные клубы походили: мальчики с мальчиками, бабы с бабами – и никаких эмоций. Я говорю: слушай, как ты живешь здесь? Все как под наркотиками. Потом пришли в гости к одному дизайнеру. Он вытащил из холодильника бутылку водки и банку огурчиков. Я думаю: «Господи! наконец-то нормальный человек!» Он налил водку в маленькую рюмочку, огурчик достал, выпили… и нет на столе бутылки. В холодильник убрал. Я поняла психологию, попросила еще рюмочку. Налила себе полный стакан, ему даже плохо стало, выпила и говорю: всё, Гузель, пошли, больше нам здесь делать нечего. Так что единственное удовольствие, которое я получила во Франции от общения с людьми – выпила нашу водку, закусила нашим огурцом.

«ЗАВТРА». Валентина, какое событие в своей жизни Вы можете назвать как самое яркое?

Валентина ГАНИБАЛОВА. То, что еще впереди… Вы знаете, я часто была в гостях у Льва Николаевича Гумилева. Тогда он и его жена Наташа, замечательная совершенно женщина, жили еще на Московском проспекте, в коммунальной квартире, в маленькой девятиметровой комнате. Гумилев никогда не рассказывал о тюрьмах, лагерях, в которых он провел столько лет своей жизни. Единственный раз он мне сказал, что когда его везли в вагоне, переполненном, он увидел через решетку зеленую веточку. Была весна, жизнь. И он так выразительно рассказывал, что я до сих пор представляю себе эту картину. Он так и свою жизнь прожил, с ощущением возрождения, что есть что-то еще прекрасное впереди.

Беседовала Марина Алексинская

1.0x