ВАСИЛИЙ Ш А Х О В
ИСТОРИЯ С ИСТОРИЕЙ: ЧТО МОЖНО И НЕМОЖНО-2
(п р о д о л ж е н и е)
В М Е С Т О Э П И Г Р А Ф А. Полемические отклики……………..
С нетерпением жду продолжения... Любопытные, крайне важные рассуждения...
Да, "соровские террористы" основательно поработали в нашем Отечестве, сшибли мозги многим...
Теперь пришла пора спросить каждого историка, продавшегося за деньги Соросу: " Что, сынку, помогли тебе твои ляхи?"
Автор слишком сильно изучил свой предмет, забыв, что лишние знания вредят выполнению конкретной задачи. В чем задача? В деидеологизации и деполитизации населения! А это требует неизбежной деисторизации знаний... История не нужна! Даже вредна, с точки зрения этой задачи. Ведь любое событие, особенно важное, требует своего политического и идеологического анализа, хотя бы первичного, схематичного, иначе детям не объяснить, например, восстание Спартака, Парижскую коммуну, атомные бомбы на Хиросиме и Нагасаки или убийство СССР! А это, в свою очередь, потянет за собой ликвидацию и других учебных курсов и дисциплин, преподаваемых в школе. И выходит, что лишь полная дебилизация начального, среднего и высшего образования в России даст нам возможность выполнить поставленную нашим руководством задачу. Начальство этого еще не знает, но рано или поздно сообразит и скорректирует поставленную задачу. Ведь дебилизация включает в себя и деидеологизацию, и деполитизацию, и деисторизацию, и дехимизацию, и дебиологизацию, и пр. Лишь депутинизацию туда не нужно включать, потому что это дело святое.
………………………………………………………………………………………
Осмысливая и анализируя статью Владимира Князева, а также полемические отклики на неё, хотелось бы уточнить: что же такое подразумеваем мы под «сутью» тех или иных терминов, понятий, дефиниций? Учебник… История… Самодвижение жизни, «идеи времени», «формы времени»… Идеология и духовность… Правда и правдивость… «Учебник жизни»… «Литература – сокращенная вселенная»; «Человек есть мера всех вещей»…
В чём десница и шуйца автора статьи о принципиальной невозможности создания учебника по Истории для школы?… - «И современники, и тени в тиши беседуют со мной. Сильнее стало ощущенье шагов Истории самой»… Полемист Вл. Князев вызывает «т е н и» нескольких классиков-историографов… К сожалению и недоумению, отсутствует несколько имён, без которых история государства Российского просто немыслима… НЕ МОЖНО мимоходно «обойти» величайшую научную святыню – «Историю государства Российского»… НЕ МОЖНО «забыть» (или отнести в разряд «и другие») Николая Михайловича Карамзина…
Любой учебник, любая хрестоматия, любая антология, любое методическое пособие по истории НЕ МОЖНО «написать», «обойдя» то, о чём и о ком сказал гениальный Пушкин:
«Древняя Россия, казалось, найдена
Карамзиным, как Америка – Коломбом…».
Для Александра Сергеевича Пушкина Карамзин - «один из великих наших сограждан», «бессмертный гений», «наш Тацит», и «Илья Муромец», «историограф», «великий писатель», и «мой друг», «быта русского хранитель». Пушкин обращает внимание читателя-собеседника на изумительный «карамзинский слог».
Учебник Пушкина… Учебник Льва Толстого… И, конечно же, учебник Карамзина…
От какого наследия мы отказываемся? Каким наследием пренебрегаем? На что «обмениваем» родное-глубинно-родниковое у Сороса и его гранто-поклонников «во глубине России»?..
…Предлагаю несколько страниц для современного учебника истории…
ПРЕДИСЛОВИЕ
История в некотором смысле есть священная книга народов: главная, необходимая; зерцало их бытия и деятельности; скрижаль откровений и правил; завет предков к потомству; дополнение, изъяснение настоящего и пример будущего.
Правители, Законодатели действуют по указаниям Истории и смотрят на ее листы, как мореплаватели на чертежи морей. Мудрость человеческая имеет нужду в опытах, а жизнь кратковременна. Должно знать, как искони мятежные страсти волновали гражданское общество и какими способами благотворная власть ума обуздывала их бурное стремление, чтобы учредить порядок, согласить выгоды людей и даровать им возможное на земле счастие.
Но и простой гражданин должен читать Историю. Она мирит его с несовершенством видимого порядка вещей, как с обыкновенным явлением во всех веках; утешает в государственных бедствиях, свидетельствуя, что и прежде бывали подобные, бывали еще ужаснейшие, и Государство не разрушалось; она питает нравственное чувство и праведным судом своим располагает душу к справедливости, которая утверждает наше благо и согласие общества.
Вот польза: сколько же удовольствий для сердца и разума! Любопытство сродно человеку, и просвещенному и дикому. На славных играх Олимпийских умолкал шум, и толпы безмолвствовали вокруг Геродота, читающего предания веков. Еще не зная употребления букв, народы уже любят Историю: старец указывает юноше на высокую могилу и повествует о делах лежащего в ней Героя. Первые опыты наших предков в искусстве грамоты были посвящены Вере и Дееписанию; омраченный густой сению невежества, народ с жадностию внимал сказаниям Летописцев. И вымыслы нравятся; но для полного удовольствия должно обманывать себя и думать, что они истина. История, отверзая гробы, поднимая мертвых, влагая им жизнь в сердце и слово в уста, из тления вновь созидая Царства и представляя воображению ряд веков с их отличными страстями, нравами, деяниями, расширяет пределы нашего собственного бытия; ее творческою силою мы живем с людьми всех времен, видим и слышим их, любим и ненавидим; еще не думая о пользе, уже наслаждаемся созерцанием многообразных случаев и характеров, которые занимают ум или питают чувствительность.
Если всякая История, даже и неискусно писанная, бывает приятна, как говорит Плиний: тем более отечественная. Истинный Космополит есть существо метафизическое или столь необыкновенное явление, что нет нужды говорить об нем, ни хвалить, ни осуждать его. Мы все граждане, в Европе и в Индии, в Мексике и в Абиссинии; личность каждого тесно связана с отечеством: любим его, ибо любим себя. Пусть Греки, Римляне пленяют воображение: они принадлежат к семейству рода человеческого и нам не чужие по своим добродетелям и слабостям, славе и бедствиям; но имя Русское имеет для нас особенную прелесть: сердце мое еще сильнее бьется за Пожарского, нежели за Фемистокла или Сципиона. Всемирная История великими воспоминаниями украшает мир для ума, а Российская украшает отечество, где живем и чувствуем. Сколь привлекательны берега Волхова, Днепра, Дона, когда знаем, что в глубокой древности на них происходило! Не только Новгород, Киев, Владимир, но и хижины Ельца, Козельска, Галича делаются любопытными памятниками и немые предметы - красноречивыми. Тени минувших столетий везде рисуют картины перед нами.
Кроме особенного достоинства для нас, сынов России, ее летописи имеют общее. Взглянем на пространство сей единственной Державы: мысль цепенеет; никогда Рим в своем величии не мог равняться с нею, господствуя от Тибра до Кавказа, Эльбы и песков Африканских. Не удивительно ли, как земли, разделенные вечными преградами естества, неизмеримыми пустынями и лесами непроходимыми, хладными и жаркими климатами, как Астрахань и Лапландия, Сибирь и Бессарабия, могли составить одну Державу с Москвою? Менее ли чудесна и смесь ее жителей, разноплеменных, разновидных и столь удаленных друг от друга в степенях образования? Подобно Америке Россия имеет своих Диких; подобно другим странам Европы являет плоды долговременной гражданской жизни. Не надобно быть Русским: надобно только мыслить, чтобы с любопытством читать предания народа, который смелостию и мужеством снискал господство над девятою частию мира, открыл страны, никому дотоле неизвестные, внеся их в общую систему Географии, Истории, и просветил Божественною Верою, без насилия, без злодейств, употребленных другими ревнителями Христианства в Европе и в Америке, но единственно примером лучшего.
«Порой историк вводит в заблужденье
Материал, помещенный в прохановско-фефеловском «Завтра», уже своими «нацеленным» заголовком и подзаголовком претендует на серьёзную полемику. Речь идёт о задачах, которые могут рещить лишь коллективные усилия общества, Академии и поколений практиков–энтузиастов.
Название статьи настраивает отнюдь не на академически-научную, отнюдь не на методически-методологическую «волну». Явно не «физик», а «лирик» перед нами: «Открой мне Россия просторы свои…».
(продолжение следует)
