Совершая иногда променад берегом великой реки, которая безмятежно катит воды к студёному морю-океану, я встречаю здесь всякий раз одного знакомца.
Он крутит педали велосипеда и несётся по набережной с такой улыбкой на лице, какая только может быть у самого счастливого человека на земле. Раньше я это состояние у Егорыча, в прошлом маленького клерка очень большого партийного органа, не наблюдал, а только в основном заботы обозначались на его челе.
Неужели всему причиной стала нынешняя стабильность, которой нам теперь велено гордиться, или же купленный на скромный пенсион прогулочный велосипед, что позволил так сильно расслабиться, раскрепоститься? Но чем больше я задумываюсь над Егорычем, прокручивая в памяти его умиротворённый лик, тем с большей вероятностью прихожу к выводу: так может блаженствовать только тот, кто знает тайну золота партии, кто посвящён в это исключительно конфиденциальное дело.
Вот меня-то не посвятили, и Сноудена тоже, и Скрипаля, и невероятного Петрова со товарищи — даже разведчики и сыскари понятия не имеют, где искать эту роковую тайну века, а Егорыч ведает, куда золотую кассу спрятали — до прихода лучших, так сказать, времён. Потому и крутит он педали и безмерно счастлив как секретный правообладатель умопомрачительного вклада крутого банка ВТБ.
И мне страшно хочется подойти к нему и спросить кардинально:
— Когда золотую кассу брать будем, а? Что скажешь, Егорыч?
Николай ЮРЛОВ,
КРАСНОЯРСК
