Один из древнейших мировых городов — туманный, огромный, каменный Дамаск — раскинулся внизу. Я сижу на склоне высокой горы, на открытой террасе пустынного, закрытого ресторана. Единственное, что мне могут здесь предложить, — это кальян. Дамаск на закате напоминает колоссальный светящийся коралл. Его великие рукава растворяются, тают в дымке на горизонте; его хрупкая, пористая застройка подбирается к подножию горы, а затем карабкается ввысь, лепится на крутом склоне уже у меня под ногами. Плотно застроенный город кое-где прорывается обширными темными пятнами зелени — это знаменитые парки и сады Дамаска, которых с годами становится все меньше и меньше. Зеленые зоны сжимаются, уступая место кварталам. За последние двадцать лет город увеличился почти в три раза, перемолов парки и пригороды.
Где-то справа, из сонной глубины городских напластований, поднимается зловещий траурный дымок. Там бушует незримый пожар, на окраине города идет бой — беззвучный, далекий, затерянный в массиве кварталов…
В голове проносится неожиданная мысль: вот бы бунтующую цветную молодежь на окраинах Парижа и Лондона снабдить гранатометами и ручными пулеметами, современными рациями и опытными военными инструкторами… Что бы предприняли тогда великие защитники прав и свобод, борцы за мир без границ? Сомнений нет: подогнали бы быстренько артиллерию и фронтовую авиацию…
Проходит час, и я вижу, как этот великий град постепенно меркнет, темнеет, становится сначала пепельно-серым, а потом голубовато-синим.Зажигаются один за другим изумрудные огоньки мечетей, вспыхивает уличное освещение. И город, покрытый россыпью огней, напоминает восточный ковер, усыпанный драгоценными каменьями. Над золотыми струями автострад и магическими зелеными огнями звучит, летит усиленная динамиками вечерняя молитва. Дамаск, устами муэдзинов, взывает к Всевышнему. Сирия переживает трудные времена.
Еще два года назад Дамаск был набит иностранными туристами. Теперь, прогуливаясь по старинным священным улицам Аш-Шама, я становлюсь героем беспрерывных уличных сценок. Каждый торговец спешит выразить свое удивление и восторг. Теперь так редко здесь можно встретить иностранца. Ко мне подходят улыбаясь, жмут руку, и без всякой коммерческой мысли радуются самому моему появлению. Я для них — человек из прошлой жизни: символ мира, спокойствия, рухнувшего благополучия. А когда выясняется, что я русский, то улыбки жителей Дамаска становятся еще шире, восторгу их нет предела.
Правда, не во всех районах города русских приветствуют так единодушно. Говорят, что есть в Дамаске кварталы, где безопаснее прикинуться румыном или украинцем. Дамаск, как и вся Сирия, склеен из разнородных кусочков. Это великий витраж народов, религий и культур — калейдоскоп эпох и миров. Сегодня на границах этих миров разрастаются зловещие трещины, в пространство запущен вихрь, способный разметать драгоценную инкрустацию, сломать сложную архитектуру сирийской государственности.
Ныне Дамаск лишь отчасти находится на военном положении. Если бы не военные блокпосты у правительственных зданий, если бы не обилие полицейских на улицах, если бы не тревога в глазах горожан, можно было бы подумать, что город живет своей обычной, повседневной жизнью. Не видно ни плакатов, ни уличной агитации, ни фронтовой суровости.
А между тем, против Сирии ведется война. И не одна, а целых три.
Первая война — террористическая. Каждый день в столице Сирии взрывается бомба. Иногда за день происходит три или четыре теракта. В качестве носителей самодельных бомб выступают припаркованные в людных местах автомобили или мотоциклы, уличные урны или цветочные клумбы. Как говорят офицеры сирийских спецслужб, вокруг Дамаска существует целая сеть подпольных лабораторий, в которых собирают из подручных средств взрывные устройства, убийственная сила которых, намного превышает все известные промышленные образцы мин и фугасов. Бомбы начинены гайками и железными шариками. Мне удалось побывать на месте взрыва вскоре после теракта. Выбитые стекла в домах, покореженные авто, а на месте заминированного мопеда только "рожки да ножки" — обгорелый кусок рамы и погнутое колесо. Это говорит о большом количестве взрывчатки. Ежедневный террор изматывает силы полиции и армии, запугивает и население, деморализует власть. Эта жестокая война ведётся очень планомерно и последовательно.
Террор осуществляется руками исламских боевиков, близких к так называемой Свободной армии Сирии. Из них формируются специальные группы, которые занимаются сборкой и доставкой в город "адских машин". Отследить в двухмиллионном мегаполисе перемещение взрывников довольно сложно. Наличие в городе патрулей, проверка сумок, использование полицией спецоборудования, реагирующего на частицы взрывчатки в воздухе, — всё это не спасает от ежедневного террора. Единственное, что эффективно, — находить и разорять осиные гнезда террористов. Такие действия, как правило, сопровождаются войсковой операцией. Речь идет об обнаружении и уничтожении охраняемых баз боевиков, где, помимо лабораторий, существует склад оружия, медикаментов и спецсредств. Такие базы могут находиться прямо в черте города, например, в зоне незаконной застройки, составляющей головную боль для сирийских военных.
Вторая война против Сирии — это война повстанческая. В городе Алеппо целые кварталы контролируются вооруженными до зубов исламистами. Там сирийским военным приходится выжигать дом за домом, применяя артиллерию и вертолеты. В провинциях действуют целые повстанческие бригады, многочисленные диверсионные группы. Эти силы щедро снабжаются извне оружием и деньгами. Костяк их составляет разномастный сброд: дикие гуси радикального ислама, активисты "зеленого Коминтерна", члены пресловутой Аль-Кайды, а также иные мутные личности с заметными вкраплениями представителей турецкой и катарской разведок. Речь идет о бандитском спецназе Мирового правительства, который очень активно использует в своих стратегиях исламистский фактор, очень удобный для крупных манипуляций и провокаций в нефтеносном регионе. Для создания на Ближнем Востоке новой конфигурации сил.
Боевики в свои вооруженные отряды активно фрахтуют местную бедноту из числа суннитской молодежи и иных недовольных режимом Башара Асада. Эта группа не составляет пока значительной военной силы. Но это до тех пор, пока бойцы не пройдут подготовку в специальных лагерях на турецкой территории…
Надо сказать, что в Сирии живет огромное количество молодежи. Это очень молодая страна, ибо в последние двадцать лет имел место демографический взрыв. В условиях хаоса, в условиях нестабильности сирийская молодежь затягивается в воронку гражданской войны.
Третья война — это, конечно же, война информационная. Она ведется убойными пропагандистскими методами с применением технологий Голливуда. Война против Ливии, как мы помним, носила очень жесткий и очень циничный характер. Никогда раньше пропагандистская западная машина не опускалась или, можно сказать, не поднималась до таких высот лжи. В те дни на мир опрокидывались Ниагары дезинформации. Ныне теми же средствами против Сирии воюют почти все мировые СМИ.
Стереть с лица земли государственное устройство Сирии, создать из независимой мощной региональной державы сырьевой придаток, месиво разрозненных ослабленных территорий — эти цели, разумеется, не декларируются открыто. Западные дудки круглые сутки рассказывают о зверствах армии Асада. Убийство боевиками жителей деревни близ Хомса было представлено как "преступление режима".
Некоторые подразделения "Аль-Каиды" в Сирии работают как пиар-группы "Аль-Джазиры" и CNN. Осуществленные боевиками убийства тут же используются западными компаниями для дискредитации режима Асада. Построен целый конвейер заказных сюжетов на заданную тему.
Несмотря на беспрецедентное давление извне, сирийское правительство оправилось от первоначального шока. На первый план выходит армия, вытесняя из власти бюрократический, застойный, коррупционный кадровый слой. В командование страны и армии выдвигаются люди решительные, готовые идти до конца, готовые защищать страну, защищать режим, защищать город Дамаск. Национальный лидер убедился в бесперс- пективности переговоров с волками, которым всё равно хочется кушать.
Что же будет дальше? Состоится ли весной открытая военная операция НАТО против Сирии? Сможет ли Сирия выстоять в схватке с Левиафаном? Будут ли Россия, Иран и Китай безучастно наблюдать, как стирают с лица земли еще один анклав независимости на Востоке? Все эти вопросы зависают в жарком густом воздухе над Дамаском.
Дамаск — Москва
