ПОДАЯНИЕ
Слово имеет магию.
И грубую весомость дела. Находясь, однако, все же впереди последнего.
И наше время — не исключение. Даже в предисловии к комментарию у вас может разом выпрыгнуть веселым сюрпризом красными буквами уведомление о том, что то или иное публичное слово в вашей речи может быть признано не публичным.
Слово «покаяние», порядком правда замызганное, и похожее на него слово — «подаяние», как глас времени, за которым кралась приватизация с чудовищным сонмом иллюзий и восторгов — ну, слава Богу, заживем теперь как на Западе! — знаковые и броские.
Приклеенное чуть ли не брендом к текущему дню. И к одной бородатой персоне. И как бы приватизированое. Как ноу-хау, заверенное авторским свидетельством или патентом.
Что далеко не так.
Читаю взволнованные строки в тургеневском «Дыме»… — о покаянии!. Это в каком же году-то сказано было, почешем себе затылок? Которые могут после нынешней кутерьмы даже огорошить. Вот те на, — неужели 150 лет о нем тоже могла идти речь?
Оказывается, могла.
Правда, с совершенно иными адресатами этого действа.
У Тургенева речь идет о покаянии интеллигенции перед народом. Чуть, как говорится иначе, чем ныне. Но актуальности до сих пор не потерявшая.
Но собирается ли последняя, вот вопрос вопросов, последовать совету великого писателя. Похоже, что нет!
И об этом эти строки:
Монеткой брошу беглый взгляд
На подаянье в кепку времени…
Страну везут на барже в ад.
А в телеящике галдят:
Не в ад не в ад, а в райский сад! —
Планете всей на удивление.
А день, тот что? — тот вновь скорбит
И речь восторга монотонна…
И мелкий дождик моросит…
И так неказист счастья вид.
Но глянь вокруг, как все духовно!
В лучах тоски все сон и прах —
Восхода ль час. Или смеркает.
Но глянь улыбка на губах,
Как бриллиант, как банка крах,
На новом баннере сверкает.
А колокол — как он гудит —
Раскачиваясь монотонно,
О том, кто как сейчас молчит,
А кто — рекламою вопит,
И у кого речей — на тонны.
Средь суеты и мелких дел,
В косматых тучах упования,
Средь упертого всезнания
Среди тщеты и не тщеты…
И как тоски напоминание,
Где в угол жмется наш удел…
Он так рельефен и несмел,
Как острый угол ожидания,
На улицах ушедших лет.
Где в лужах звезд былых мечтание,
И как вопрос всей нашей жизни.
И тут же разом — как ответ.
