Авторский блог Александр Швырков 13:07 7 февраля 2018

Что ждет Россию

Империя Россия, или не империя? Был ли империей СССР? «Вернет» ли Россия «потерянные» в 1991 г. территории? Встанет ли с колен (живота)? Или «все только начинается»? Вообще, что ее, Россию, ждет в будущем? Причем не в ближайшем, а более отдаленном – через 10, 20, 50 лет. На эти животрепещущие вопросы я попытаюсь ответить ниже.

Империя Россия, или не империя? Был ли империей СССР? «Вернет» ли Россия «потерянные» в 1991 г. территории? Встанет ли с колен (живота)? Или «все только начинается»? Вообще, что ее, Россию, ждет в будущем? Причем не в ближайшем, а более отдаленном – через 10, 20, 50 лет. На эти животрепещущие вопросы я попытаюсь ответить ниже.

Однако сначала несколько определений и замечаний.

Под империей я понимаю государство, включающее в себя разные народы, причем разные в значительной степени. То есть, различающиеся по вере, культуре, расе и т.п. Согласен, определение несколько простоватое, однако для моих целей его более чем достаточно.

Очевидно, что такое определение империи не требует, чтобы один из этих народов так или иначе угнетал, эксплуатировал и т.п. другие. Хотя, вероятно, без некоего имперообразующего народа обычно не обходится.

Под национальным государством я понимаю государство, население которого однородно в культурном, религиозном и т.п. плане.

Тоже определение нехитрое. Но тоже вполне достаточное.

Наличие достаточно однородного населения, разумеется, не означает, что в государстве, которое я рассматриваю как национальное, не может быть довольно большого количества «малых» («коренных» и т.п.) народов, всяческих диаспор, «автономных территорий», и т.п. Главное, чтобы в процентном отношении «не основного» населения было не слишком много (иначе государство, очевидно, превратится в империю).

Очевидно, что Российская Империя и СССР вполне удовлетворяли первому из приведенных определений, а Российская Федерация удовлетворяет второму.

Определившись с «имперским статусом», попробую спрогнозировать, что же ждет Российскую Федерацию – которая, повторюсь, по факту сегодня не является империей – в будущем. В своих «прогнозах» я буду опираться не только – и даже не столько – на исторические параллели, сколько на «внутреннее чутье», «интуицию». Также – на анализ сегодняшних тенденций «внутри» страны и вне ее, анализ мировой политической, экономической и проч. конъюнктуры. Я, пожалуй, разделяю идею о том, что каждая нация имеет свое время «активной жизни», когда она может построить империю. Однако я не считаю, что вскоре («вскоре» – по историческим меркам) после того, как империя перестает существовать, должна исчезнуть и построившая ее нация. После «гибели империи» соответствующая нация может просуществовать – причем, вполне благополучно – еще долго. Примеров этого история дает достаточно.

Итак, в отличие от многих «паникеров» я не считаю, что Россия вдруг – или постепенно – начнет в ближайшем будущем тем или иным способом лишаться территорий (например, в результате «китайской иммиграции»). То, что она могла более-менее «легко» отдать/потерять она уже отдала/потеряла.

Ресурсов для охраны границ и вообще контроля территории у РФ вполне достаточно. Хотя в отдаленном будущем, конечно, не исключено, что довольно большие части сегодняшней ее территории отойдут соседям. Однако это, скорее всего, не станет «национальной трагедией».

Возможно ли «возрождение империи»? Опять же, в отличие от многих – теперь уже «оптимистов» – я не склонен верить в подобное возрождение. Отчасти из-за своей приверженности теории (или теориям) Данилевского-Шпенглера-Гумилева, отчасти – благодаря анализу того, что непосредственно могу наблюдать «в реале».

Думаю, что несмотря на все потуги сегодняшней российской «элиты» на «мировое» (или хотя бы «евразийское», на худой конец – около-своих-граничное) «господство», ресурсов у страны нет даже на действительно успешную реализацию даже самых скромных «имперских» проектов. Я сказал «действительно успешную» потому, что такие «эскапады», как присоединение Крыма, донецкая и сирийская авантюры не только не принесли стране в целом каких-либо выгод, но наоборот, по факту лишь способствовали катастрофическому падению авторитета РФ на международной арене, дальнейшему обнищанию народа и проч. Думаю то, что это действительно так, теперь уже ясно любому трезвомыслящему человеку (что правда, остается таких трезвомыслящих все меньше и меньше).

Однако дело не только в ресурсах, точнее, не только в материальных и интеллектуальных (и здесь как раз впору вспомнить Гумилева) ресурсах. Дело в отсутствии ресурсов духовных, психических, «метафизических», если угодно. Дело в отсутствии здорового «куража». Согласен, кураж – понятие не слишком операционализируемое. Однако если бы политическая философия или философии истории оперировали только операционализируемыми понятиями, то, вероятно, во-первых, само слово «философия» из их названий пропало бы и, во-вторых, предсказание будущего народов было бы уже не предсказанием, а совершенно тривиальным прогнозированием. В общем, сама сфера, в которой мы оказываемся, пытаясь предсказать, что случится с той или иной страной в глобальном плане в более-менее отдаленной перспективе, принуждает нас пользоваться понятиями, далекими от тех, которые можно легко операционализировать.

Однако вернусь к «куражу», точнее, его отсутствию. Попробую проиллюстрировать свою идею примером из личного опыта.

Я переехал в Россию чуть больше 2-х лет назад с Украины (или «из»?). До этого на Украине я прожил почти 30 лет. Что я понял за эти два с небольшим года жизни в России? Помимо прочего (например, того, что украинцы и русские – это все-таки два разных народа) я понял, что события начала 90-х годов прошлого века были для русского народа в моральном, психическом, духовном отношении куда более травматичными, чем для украинского.

Революция 1917 г. была революцией русской, СССР был проектом русского народа, самые большие жертвы во всем этом понес русский народ и т.д., и т.п. Другим народам и революция, и советский строй были по факту навязаны, то есть, привнесены извне, они не явились результатом их собственного развития, не были их детищем. Поэтому когда СССР приказал долго жить, все эти народы очень быстро нашли себе вполне утешительные «национальные идеи» (как та же Украина со своей пресловутой евроинтеграцией), то есть, тот вариант вполне себе светлого будущего (или комфортного настоящего), который их более-менее в «духовном» плане устраивал.

Пожалуй, никогда на Украине я не встречал столько людей потерянных, явно лишенных жизненных ориентиров, веры, как в России – при том, что Украина страна даже не бедная – нищая. И так пьющих, так обреченно пьющих. Пьющих без веры в завтрашний день, без веры в «светлое будущее». И все это – это мое глубокое убеждение – именно из-за того, что Союз приказал долго жить. И не важно, был ли крах СССР следствием его экономической слабости или «предательства»/недальновидности советской «элиты». Главное, что он рухнул, и что все это знают (что он рухнул). И все – я имею в виду прежде всего русских – так или иначе несут на себе бремя этой неудачи – не важно, сознавая это или нет. Включая детей и подростков (заявляю последнее вполне ответственно, так как работаю преподавателем).

Попросту говоря, русский народ не знает, для чего ему жить. Действительно не знает. Не знает же от того, что то, во что он верил раньше, так или иначе оказалось ложью. Если же человек теряет веру, он уходит в загул – в том или ином смысле. Для народа это, судя по всему, также справедливо. Именно в загуле русский народ и пребывает последние 25 с лишним лет.

Кто-то мог бы заметить, что все таким образом сводится к «национальной идее». Придумаем национальную идею – и все будет хорошо. Однако на самом деле так называемая национальная идея – это не причина «здоровья» нации, а ее следствие. Или, по крайней мере, коррелят. И ее не «придумывают» – она «рождается». Причем как именно – тайна тайн.

Кто-то мог бы также заметить, что все еще поправимо, что рано или поздно энергия народа «проснется» («вернется»), империя «возродится». Я мог бы на это ответить просто: покажите мне такую империю, в отношении которой что-то подобное справедливо. Однако дело не только в отсутствии достаточного количества подтвержденных исторических прецедентов.

Любая нация рано или поздно «стареет». В любом смысле – а не только физиологическом, когда численность ее практически перестает расти (см. об этом, например, (С.П. Капица. Сколько людей жило, живет и будет жить на земле. Очерк теории роста человечества. http://malchish.org/lib/philosof/Kapitza/Kapitza.htm). Причем, похоже, процесс «старения» нельзя обратить вспять. Разве что немного замедлить.

Старея – объективно старея! – народы, очевидно, навсегда (или, по крайней мере, на очень долгий период) утрачивают способность к экспансии, захватам и т.п. – не обязательно военным, экономическим, например. То есть, утрачивают способность создавать империи.

«Крах» СССР примерно совпал с началом замедления увеличения численности народонаселения России. Не знаю, следует ли здесь говорить о закономерности или просто о «злом роке», невезении и т.п. Лично я склоняюсь ко второму варианту.

Подытожу.

Квазиимперское образование с названием «СССР» пришло в упадок распалось в силу определенных причин (обсуждать их здесь не вижу смысла).

«Имперообразующей» нацией СССР был русский народ. Для него СССР был его кровным, наиважнейшим проектом, коммунизм – путеводной звездой и т.д., и т.п. Крах СССР стал поражением русского народа. Даже если сам народ этого не осознавал (и, возможно, не осознает).

Именно потому, что СССР был проектом русского народа, его распад стал для этого народа тяжелейшей прежде всего духовной травмой. Кстати, именно потому, что распад СССР был прежде всего духовной травмой, русский народ так долго от нее «отходит» и именно потому политическая, экономическая системы России никак не могут придти в «норму».

Хотя пресловутое «имперское сознание» у русского народа, возможно, и наличествует, ни энергии, ни возможности его реализовать у него уже нет. Нет «нового проекта» под который можно было бы «собирать народы», нет сил – духовных и интеллектуальных – его создать, нет веры в какой-либо проект и т.п.

Поскольку русский народ «отходит» от травмы, связанной с крахом его главного геополитического, интеллектуального, духовного проекта, ему «некогда» заниматься государственным строительством, экономикой и проч. даже в тех пределах, в которых он пребывает после «ухода» национальных республик. В то же время другие народы стремительно завоевывают свое место под солнцем, занимая те ниши, где раньше были мы. Отставание у интеллектуальном, технологическом плане России от «передовых» стран нарастает и преодолеть его стремительным рывком у русского народа уже просто нет энергии.

Короче говоря, «воссоздание империи» требует ресурсов – в том числе и людских – которых у России в настоящее время нет и в ближайшее время не будет.

Предчувствую, что кто-то из «патриотов» сейчас всполошится и обвинит меня в том, что все это время я незаметно (или как раз заметно) подводил к тому, что покойный Бжезинский предложил больше двадцати лет назад, а именно, что я собираюсь предложить России «успокоиться» и «выбрать» скромный удел «национального государства». Ну, может быть, «патриоты» и правы. За исключением одного важнейшего, на мой взгляд, момента: я не предлагаю «выбрать». Россия уже по факту является национальным государством и скорее всего будет таким оставаться – в независимости от своего желания (или нежелания). И неистовое размахивание шашкой – реальной или виртуальной – здесь не поможет. Вопрос, на мой взгляд, скорее в том, сможет ли Россия при всех имеющихся обстоятельствах красиво и достойно перестать быть империей (точнее, претендовать на то, чтобы ею быть). Или она так и будет продолжать пыжиться и надувать щеки. Мое личное мнение – не сможет. То есть, пыжиться и надувать щеки будет. Вероятно до тех пор, пока полностью не сменится весь ее «руководящий состав», а может и дольше.

Понятно, что все это время Россию будет «колотить». Однако это, скорее всего, не приведет к кардинальному изменению характера экономической и политической систем. Причем все из-за той же «усталости» народа: он уже не способен «в едином порыве» создать что-то из ряда вон. Да, пожалуй, даже просто что-то более-менее пристойное. Можно надеяться, что в конце концов Россия займет какое-то вполне устойчивое место в мировой системе. Если, конечно, период турбулентности, связанный с описанными выше факторами, не слишком затянется, и если весь остальной мир не уйдет настолько далеко за то время, пока Россия приходит в себя, что у нее вообще не будет никаких шансов. Не исключено, что она потеряет еще какие-то территории. Возможно – довольно значительные, однако это будет не настолько «ужасно», как многим сегодня представляется.

В связи со сказанным возникает вопрос: можно ли что-либо сделать? Можно ли что-либо изменить? Можно ли предложить какой-либо «план»? Для страны, для народа, для какой-либо политической партии, в конце концов.

Можно, но это не поможет. Если кто не заметил, то все – абсолютно все – «прожекты», предложенные за последние пару десятков лет – от либеральной демократии до монархии – не нашли своего «реализатора» и так и остались прожектами. Под реализатором я понимаю какую-либо силу – политическую партию, движение, лидера и т.п. – которая бы взялась претворить прожект в жизнь – пусть бы и криво, и косо – и претворила. В планах ли дело? Или в отсутствии политической воли к реализации? Я думаю, что во втором. То есть, все в той же «усталости» народа. Народа в целом. Никто не хочет радикальных перемен. Никто не хочет бороться – действительно бороться. Не важно, за что. Не только Зюганов, но и Навальный. Потому что никто не верит – действительно не верит – в какой-либо план, прожект, и, соответственно, не имеет воли к его реализации (а также готовности жертвовать – временем, здоровьем, жизнью). Кстати сказать, все массовые выступления в России последние десятилетия носили протестный характер – то есть были против чего-то, а не за что-то.

Потеря народом «витальной энергии» или ослабление ее позволяет легко объяснить и формирование, и, главное, столько долгое существование в России откровенно клептократического, совершенно неэффективного, по сути – антинародного режима, режима, который по многим признакам проводимой им политикой больше напоминает скорее колониальную администрацию, чем «орган», представляющий и защищающий интересы автохтонного населения.

Действительно, если большинство населения просто не знает, что ему делать и как жить, потеряло веру в главный национальный проект века, то вполне естественно, что на арену выходят люди откровенно аморальные, часто психически/психологически «дефектные», ущербные, движимые самыми примитивными, низменными страстями, для которых патриотизм и другие возвышенные чувства и идеи является всего лишь удобной ширмой, призванной скрыть от глаз «населения» истинные мотивы их действий.

Одно из следствий использования патриотизма в качестве такого прикрытия – его дискредитация, а также дискредитация истории русского народа, великих побед, им одержанных, великих людей, им порожденных, превращение всего этого в какой-то отталкивающий, уродливый китч, пастиш.

При всем при этом нельзя сказать, что русский народ ничего не делает, «пребывает в спячке» и т.п. Он вполне деятелен. Иногда кажется, что даже слишком деятелен. Однако эта деятельность в отсутствии «общей цели» «идеального образа будущего» или хотя бы минимального консенсуса по поводу политического устройства страны чаще всего является совершенно бессмысленной: так человек, которого постигла тяжелая утрата, может придти домой и начать почти бессознательно делать уборку, перебирать старые вещи и т.п.

И еще раз хочу подчеркнуть. Решением описанных проблем не является выработка какой-либо «национальной идеи». Никакая национальная идея не поможет, если люди не созрели, не готовы, не вышли из загула, не отдохнули. Когда же они созреют, будут готовы, выйдут из загула, отдохнут – не знает никто. И здесь ничего нельзя сделать. Потому что даже те, которые говорят о том, что надо выйти из загула и начать что-то делать – как правило сами еще не вышли из загула, сами еще не знают, что делать, сами еще ни во что не верят (я, разумеется, не исключение). Возможно, что и не выйдут, и не поверят, и не узнают. Неприятно, конечно. Но когда на улице холод, дождь и ветер – это тоже неприятно, но ведь никто не грозит кулаком небу, по крайней мере всерьез надеясь, что это поможет.

Думаю, идеальным вариантом для России при наличных обстоятельствах было красиво состариться. То есть, избавившись от национальной периферии (сейчас – уже остатков таковой), наслаждаться относительным покоем и достатком. Примерно так, как делает это Великобритания, или Нидерланды. Однако размеры территории, самое ее расположение, обилие природных ресурсов и, не в последнюю очередь, имперские замашки, вряд ли это позволят.

Поэтому, как я и говорил выше, в ближайшие десятилетия россиян будет ожидать мелкая внутриполитическая возня, постепенная сдача остатков позиций на международной арене, продолжение сползание в число третьеразрядных стран в экономическом, культурном, научном отношении, старение и сокращение русского населения. Возможно, как уже говорилось, потеря некоторых территорий – не исключаю, что значительных (очевидно – за Уралом). И, конечно же, России «грозит» неславянская иммиграция. Однако она вряд ли станет действительно серьезной проблемой в ближайшие десятилетия: военный, полицейский, численный ресурс будет еще вполне достаточен для того, чтобы неславянская иммиграция действительно стала угрожать самому существованию русского народа.

Я не распространялся на счет военных угроз, поскольку, скорее всего, военного потенциала России хватит на довольно длительное время. Если же настанет такой момент, когда Россия уже не сможет защитить свою территорию от военной угрозы со стороны какой-либо сверхдержавы, то тогда она уже будет слишком незначительной страной (как в политическом, так и в территориальном отношении), чтобы сегодня был смысл всерьез обсуждать эту перспективу.

И последнее. По поводу пресловутого имперского сознания.

По моему мнению, такое сознание не было присуще русским всегда – по крайней мере, в той форме, в которой оно существует сейчас – а появилось совсем недавно, будучи результатом «травмы 1991 года». По сути, оно явилось реакцией на крах главного национального проекта 20 века и представляет собой нечто вроде невроза. Поэтому чем скорее мы от него избавимся, тем лучше для здоровья нации.

1.0x