Сообщество «Образ будущего» 00:00 8 августа 2013

Человек и Космос

Я не очень верю в то, что люди когда-нибудь смогут далеко летать в космос. Это тяжело и, в общем-то, не нужно. Последние рубежи, которых человечество может достигнуть в этом веке — повторная высадка на Луну и, может быть, полет на Марс. После этого, мне кажется, начнётся какой-то возврат "на Землю" по аналогии с одноимённом романом Станислава Лема. Безусловно, космос будут продолжать исследовать автоматическими средствами, открывать новые законы Вселенной, которые можно узнать только в космосе, новые явления

"ЗАВТРА". Лев Матвеевич, в своей лекции "Солнечная империя" вы сказали, что когда Институту космических исследований исполнилось 45 лет, для него был придуман слоган "Мы открываем Вселенную". Каково это — каждый день открывать Вселенную?
Лев ЗЕЛЁНЫЙ. Естественно, каждый день мы не можем что-то открывать. Озарение приходит редко, это явление штучное. То, чем мы занимаемся, можно назвать длинной, трудной, кропотливой работой, в которой иногда вдруг что-то проявляется. Бывает, что это что-то приходит во сне, как Менделееву его таблица. Сказать, что мы каждый день приходим на работу, чтобы что-то открывать, было бы несколько наивно.
Кто-то из великих сказал, что случай помогает подготовленному уму. И этот случай приходится порой долго ждать, тщательно готовиться, основательно думать. Только тогда появляются какие-то результаты.

"ЗАВТРА". Кому, как не вам, возглавляющему Институт космических исследований Российской академии наук, можно адресовать довольно банальный вопрос, который, тем не менее, интересует практически каждого человека: "Уникальна ли жизнь на Земле или мы не одиноки в космическом пространстве?"
Л.З. В свое время я прочитал на телевидении целую лекцию на эту тему…

"ЗАВТРА". На телеканале "Культура"?
Л.З. Совершенно верно. Я долго пытался ответить на этот вопрос. Конечно, точного ответа пока не существует. Но могу сказать, что за последние десять лет надежды на то, что мы не одиноки, существенно увеличились. Вероятность других цивилизаций можно оценить грубой эмпирической формулой, формулой Дрейка. Иосиф Шкловский, работавший у нас, написал книгу "Вселенная, жизнь, разум", в которой путем сложных подсчетов пришел к выводу, что если и существуют еще цивилизации, то только одна, то есть наша, и она уже есть. Этот грустный, вывод, сделанный во времена "холодной войны", в какой-то мере оказался полезным. Получается, что наша земная цивилизация — это, в какой-то степени, такое вселенское чудо, что уничтожить его было бы величайшим преступлением перед тем, кто все это создал.

С тех пор многое изменилось, часть оценок Шкловского пересмотрели: в частности о наличии планет в других звёздных системах. За последние годы значительно улучшилась астрономическая техника. Мы научились наблюдать тонкие явления, типа прохождения Венеры по диску Солнца. Представьте, что вы, как, когда-то М.Ломоносов, смотрите не на Солнце, которое находится от нас всего-то на расстоянии 150 млн. километров, а на звезду, до которой сотни световых лет. И вы можете увидеть небольшое изменение её светимости за счет того, что диск чуть-чуть закрывается маленьким тельцем планеты. Когда это научились видеть, оказалось, что таких планет в нашей галактике очень много. В большинстве звездных систем они есть, а некоторые из них могут оказаться на таком же расстоянии от материнской звезды, как Земля от Солнца, иметь жидкую воду и устойчивую атмосферу. Это сразу изменило коэффициенты в формуле Шкловского, и существенно увеличило наши надежды на встречу с другой жизнью, однако, не обязательно разумной. Кроме того, появились исследования, которые показали, что жизнь может зародиться не только там, где есть зеленая трава и голубое море. Например, в так называемых черных курильщиках (это вулканы на дне океана, где очень высокие температуры и практически нет кислорода) существуют бактерии. Получается, что самоорганизация, приводящая к жизни, очень мобильна и может возникать в достаточно большом диапазоне условий.

Наши поиски органических веществ на Луне и Марсе нацелены именно на то, чтобы найти там жизнь, равно как и на одном из спутников Юпитера, покрытом океаном соленой воды. Но пока это только планы. На Марсе уже было несколько научных экспедиций, начиная с американского "Викинга" и включая сегодняшние марсоходы, но никаких следов органической жизни пока, к сожалению, не найдено.

Недавно в "Итогах" была опубликована якобы сенсационная статья, что в одном из упавших на Землю метеоритов найдены цианобактерии. Но метеориты, прилетевшие на нашу планету, пока их найдут, могут набрать что угодно, поэтому бессмысленно искать в них чужую органику. Автора, естественно, тут же, что называется, раздраконили.

"ЗАВТРА". Когда я беседовала с духовником отряда космонавтов отцом Иовом о том, почему у нас не получается дальше двигаться в космос, он ответил: "До тех пор, пока мы будем жить так, как сейчас живем, мы никуда не полетим, даже на Марс, не говоря уже о других мирах. Мы Землю уже обезобразили, а вы хотите всю Вселенную обезобразить? Смотрите, что у нас творится — грабежи, убийства, насилие, обман… все наше беззаконие мы понесем дальше. Поэтому Господь нас не пускает. Поэтому, пока мы нравственно не дорастем, мы далеко от Земли не улетим". Согласитесь, что-то в этом есть…
Л.З. Я совершенно не против того, чтобы люди смогли духовно очиститься. Думаю, что к космонавтам, большинство из которых можно отнести к некоей человеческой элите, ваши пессимистические слова о том, что мы духовно заражены, совершенно не относятся. То, о чем вы сказали, это скорее, как говорят математики, необходимое, но недостаточное условие. Можно духовно очиститься, много лет провести в монастыре, но лететь в космос будет не на чем. Поэтому помимо духовного настроя, который, безусловно, нужен, поскольку каждое дело требует сосредоточения и концентрации, необходима еще и соответствующая техника. Существуют законы природы, которые трудно обойти. Главной проблемой, которая встает перед нами, когда мы говорим о дальних полетах, является враждебность космоса человеку.

"ЗАВТРА". Цитата из вашего недавнего выступления на пресс-конференции в РИА-"Новости", что люди, "не выращенные специально вблизи чернобыльского реактора, без генетических изменений", не смогут летать дальше Марса, стала, если так можно выразиться, настоящим хитом. Куда же в таком случае землянам направить свой взор сейчас? На Луну?
Л.З. Космос не создан для того, чтобы там жил человек. Человек — такой, каким мы его знаем, — может существовать при определенных условиях: давлении, температуре, уровне радиации. Большая радиация начинает разрушать клетки, что ведет к гибели человеческого организма. Мы живем в нашем довольно узком диапазоне параметров.

Я не очень верю в то, что люди когда-нибудь смогут далеко летать в космос. Это тяжело и, в общем-то, не нужно. Последние рубежи, которых человечество может достигнуть в этом веке — повторная высадка на Луну и, может быть, полет на Марс. После этого, мне кажется, начнётся какой-то возврат "на Землю" по аналогии с одноимённом романом Станислава Лема. Безусловно, космос будут продолжать исследовать автоматическими средствами, открывать новые законы Вселенной, которые можно узнать только в космосе, новые явления. Понимание новой физики, которая поможет нам строить будущее человечества, придет, скорее всего, из космоса. Наверняка все слышали о темной энергии и темной материи. Между тем, эти понятия пришли к нам из астрономии. Мы и дальше будем заниматься всем этим. А вот сможет ли человек в том облике, в котором сейчас существует, полететь, например, на Нептун, я не уверен. Думаю, что не сможет.

У Станислава Лема есть книга "Возвращение со звезд", где рассказывается о космонавтах, которые вернулись на Землю через двести лет, сами же они постарели за это время всего на десять, и увидели, что человечество потеряло интерес к космическим исследованиям. Когда человечество перестает исследовать неизвестное, оно теряет импульс к своему развитию.
Читая эту книгу, я много думал над ней. Сначала была эпоха Великих географических открытий, мы изучали Землю. Затем настала очередь седьмого континента — Луны, потом — Марса. А что дальше? Человеку свойственно стремиться дальше, а я не вижу этой дороги. И этот кризис, который по моим подсчетам должен наступить лет через тридцать-сорок, меня пугает. Пределы экспансии человека существуют, их установила сама природа. И не потому, что мы плохие или хорошие. Нет. Мы мягкие и беззащитные, нам необходимы воздух и тепло. Что бы мы ни предпринимали, какими бы совершенными в духовном плане мы ни были, но на Венере человек никогда не будет жить. Да, наверное, нам это и не надо.

Может быть, человеку придется переключиться на дальнейшее исследование Земли, например, океанов, которые мы еще очень плохо знаем. Думаю, что лет через пятьдесят-семьдесят человечество все же вернется к Земле.

"ЗАВТРА". А на каком месте среди приоритетов должен быть дальний космос?
Л.З. Дальний космос будет находиться на первом месте. Мы сейчас говорим о двух разных вещах. Есть понятие исследования космоса роботами, автоматическими станциями, телескопами. Это будет всегда, так познаются новые законы природы. Полеты же человека в космос — это совсем другое. Человек чувствует себя наиболее комфортно на орбитах, где летает Международная космическая станция, поскольку магнитное поле Земли защищает его там от радиации. Но как только понадобится улететь дальше и он окажется в открытом космическом пространстве, никакой защиты у него не будет.

На сегодняшний день пилотируемая космонавтика устала "накручивать витки" вокруг нашей планеты. Когда нас спрашивают о перспективах, мы говорим — дальше Луна. Лет через пятнадцать-двадцать, возможно, удастся купировать радиационные проблемы при полетах на Марс. Человек высадится на "красную планету" не потому, что ему это нужно, а потому что это в природе человека — осваивать новые пространства и, кроме того, это нужно для науки. А дальше я дороги не вижу.
У космонавтов, которые тренируются сейчас, хорошие перспективы — Луна и Марс. Но это на несколько поколений. А затем, я думаю, хотя сама профессия космонавта сохранится, но из романтической она станет более утилитарной.

"ЗАВТРА". Наша космическая программа всегда была локомотивом научно-технического прогресса. Именно благодаря космонавтике в стране появились такие отрасли, как автоматика, электроника и приборостроение. Сегодня космонавтика могла бы играть такую же роль, что и раньше, и тянуть за собой прочие отрасли науки и техники? Что ей мешает?
Л.З. Ничего не мешает. Она во многом продолжает выполнять эту роль. Система ГЛОНАСС, пусть созданная с опозданием, но вполне совершенна и современна. Другое дело, что у нее не будет такого коммерческого эффекта, как у GPS, поскольку этот рынок уже занят.

В космонавтике мы сейчас работаем над инновационными проектами освоения Луны и Марса, где используется много новых технических решений. Когда создавалась программа "Аполлон", ее стоимость равнялась нескольким десяткам миллиардов долларов. Но через пятнадцать лет эти средства окупились, потому что новые разработки были внедрены в промышленность. Будет ли у нас что-то подобное? Я не знаю. Но если говорить о человечестве в целом, то космонавтика была и до сих пор остается мотором, двигателем прогресса. Другое дело, что дорога к применению многих находок в российской промышленности затруднена. Значительная часть бытовой техники с использованием "космических наработок" сегодня производится в Гонконге, Корее, Китае, машины — в Германии и Японии. У нас я, к сожалению, не вижу пока механизмов, способных внедрять космические разработки в гражданскую промышленность или народное хозяйство. В советское время это было. Когда в НПО им. Лавочкина в конце 90- х годов нечем было платить зарплату сотрудникам, они начали делать складные алюминиевые кровати. Я не хочу сказать, что это хорошо, это было продиктовано необходимостью. Но кровати получались великолепными! У меня, кстати, тоже была такая. Когда космическая промышленность берется производить товары для населения, она делает это превосходно. Но у нее нет стимула, гораздо проще и дешевле купить китайский аналог. Правда, качество будет не такое.

"ЗАВТРА". Александр Железняков в одном из своих интервью высказал интересную мысль. В начале ХХ века Константин Циолковский предрекал, что люди выйдут в космос только через 100 лет. Однако человечество сделало это всего через 60 лет. По мнению Циолковского, каждый серьезный шаг, каким является выход в космос, требует определенного времени. Если шаг занимает 100 лет, а вы делаете его за 50, то следующие 50 лет последующее поколение будет топтаться на месте. Сейчас мы подходим к концу такого периода и в ближайшие десятилетия сможем снова наблюдать стремительный технологический рост в космической сфере. Нам следует ждать космического рывка, как в середине прошлого века?
Л.З. Думаю, да. Еще Гегель говорил о том, что количественные изменения, накапливаясь, дают качественный скачок. Развитие не может быть плавным, оно всегда идет скачками. Это наблюдалось в 50-е годы прошлого века, когда шла космическая гонка. Кстати, и эпоху географических открытий тоже можно считать таким скачком.
Конечно, хочется сейчас, фигурально говоря, приложить ухо к Земле, услышать подземный гул, и обрадоваться — вот оно, приближается. Мне кажется, что, может быть, вы и правы, и действительно есть какие-то признаки этого самого приближающегося космического рывка. Сейчас и правительство обратило самое пристальное внимание на космос. Мы уже не жалуемся на отсутствие денег, как было раньше.

"ЗАВТРА". В космических исследованиях всегда нужно думать на перспективу, смотреть не только в завтрашний день, но и дальше. Исследования и разработки в этой области занимают годы, спешка в них недопустима, и мыслить на перспективу необходимо. В вашем Институте есть с кем так мыслить? Кадровые проблемы существуют? Молодежь охотно идет к вам?
Л.З. Как я уже сказал, мы жалуемся не на отсутствие денег, а на отсутствие кадров. Не хватает инженеров, квалифицированных рабочих. Эта важная составляющая успеха любой программы в космосе. Но для этих специалистов до недавнего времени было мало работы в космических проектах, и эта элитная прослойка заметно "похудела". Раньше наша страна выполняла запуски к Луне и Марсу по нескольку раз в год. Только лунных стартов за советское время было 24 (для сравнения: за российское — ни одного).

Сегодня в нашем институте трудится около тысячи человек. С одной стороны, можно сказать, что мы особо не пострадали в пресловутые 90-е годы, и в основном коллектив нам удалось сохранить. Правда, у нас был филиал в Бишкеке, насчитывавший в те годы более тысячи сотрудников, который мы потеряли. Но лучшие кадры переехали в наш филиал в Тарусе, где, к счастью, для наиболее ценных специалистов работа нашлась.

"ЗАВТРА". Сегодня растет число бескомпромиссных противников космической деятельности и космизма как ее мировоззренческого основания. Основной тезис антикосмистов: космические программы — тупиковый вид человеческой деятельности, ведущий нашу цивилизацию не к выживанию, а к гибели. Научно-технический прогресс оторвался от человека, развивается по собственной логике, разрушает человеческую духовность, создал экологические проблемы, которые угрожают самому человеческому существованию, ведет к изменению биологического облика человека, замене естественной среды обитания человека искусственной. Космос и жизнь — враги. Космонавтика отвлекает огромные финансовые средства и ресурсы от удовлетворения других, более насущных потребностей. По этим причинам космические программы должны быть резко сокращены или отменены вовсе. Ваше отношение к данной точке зрения.

Л.З. Даже не знаю, как можно относиться к таким высказываниям. Надеюсь, вы в полемике утрируете высказывания оппонентов космических исследований. Посмотрите вокруг. Все пользуются спутниковой навигацией. Откуда она взялась? Во-первых, нужно было сделать сами спутники, во-вторых, необходимы карты, которые делаются с помощью космического наблюдения. Я прекрасно помню первый навигатор — это был огромный ящик, и для того, чтобы его запитать, не всегда хватало машинного аккумулятора. А сейчас он помещается в обычном сотовом телефоне. Это космическая технология, вошедшая в повседневность.

А телевидение? Я помню в 1962 году (мне тогда было двенадцать лет) в Чили проводился чемпионат мира по футболу. В то время не было спутников, и мы, естественно, не могли посмотреть все это, как сегодня, в прямом эфире. Наши дикторы, несмотря на то, что матч закончился, не объявляли счет. Вот когда он был показан по нашему телевидению, мы узнали, кто выиграл. Сейчас вы можете себе такое представить?
Или возьмем погоду. Мы в любой момент можем узнать прогноз на несколько дней вперед. Пожалуйста, космическая метеорология на службе людям.

Кстати, многие медицинские препараты были разработаны, чтобы поддерживать здоровье космонавтов в невесомости. Это и специальные поддерживающие костюмы, и опорные пояса, которые на Земле используются для помощи больным с различными нарушениями опорно-двигательного аппарата. Космическая медицина не только научила человека без особых последствий для организма летать полгода в невесомости, но и много дала обычной земной медицине.

Сейчас много говорится о космической энергетике. Планируется собирать на орбите зеркалами солнечную энергию, делать концентраторы и микроволновым излучением передавать ее на приемники, расположенные на Земле. Особенную актуальность это приобретает для северных районов, куда трудно тянуть линии электропередач. И это уже не фантастика, а научная реальность, существующая на уровне макетов.

Сегодня много работают над предсказанием различных природных катастроф. В частности, в нашем институте мы используем спутниковыe наблюдения для контроля лесных пожаров. Как, находясь, скажем, в Иркутске, вы узнаете, что в глухой тайге начинает гореть лес? Со спутников же это прекрасно видно, равно как и разливы рек, цунами, штормы.
Есть энтузиасты, сам я здесь выступаю скорее скептиком, которые уверены, что по вариациям электромагнитных излучений можно прогнозировать землетрясения. Это вещь, конечно, спорная, но законам природы она не противоречит, и, кто знает, может когда-нибудь человечество и научится их предсказывать.

Максвелл создал систему своих уравнений еще до обнаружения радиоволн, в начале 1860-х годов. Тогда это казалось некоей абстракцией, а через тридцать-сорок лет стало повседневной практикой. И уже во время Первой мировой войны использовались радиосвязь и радиолокация.

"Нет науки фундаментальной и прикладной, любая наука прикладная, только некоторые ее результаты становятся прикладными сразу, а другие через двести и более лет". Эти слова Нобелевского лауреата, академика Жореса Алферова, я уверен, абсолютно применимы к космическим исследованиям.

1.0x