ПРЕДИСЛОВИЕ
Уважаемые читатели!
Вашему вниманию предлагается сборник, в котором составители постарались собрать наиболее интересные образцы гражданской поэзии, начиная с начала 90-х годов ХХ века по сей день. В данном сборнике, состоящем из двух книг, мы прежде всего ориентировались на слова великого русского поэта Некрасова: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан».
Составители старались дать лучшие произведения авторов, перечисленных в оглавлении, но в то же время было крайне необходимо показать весь спектр проблем, волнующих граждан России, ее патриотов и коммунистов.
В сборнике принимали участие и очень известные авторы, члены Союза Писателей России, и авторы, которые мало известны широкому читателю, но все они писали свои стихи для борьбы, они также сражались словом, как Владимир Маяковский и Константин Симонов. А слово – это грозное оружие, а поэтическое слово – вдвойне грозно, так как может вызвать сильные эмоции, дойти до сердца, затронуть самые сокровенные струны человеческой души.
Большинство авторов книг относятся к самым различным патриотическим и коммунистическим организациям (Коммунистическая Партия Российской Федерации, Трудовая Россия, Российская Коммунистическая Рабочая Партия, Движение Защиты Детства, Движение 17 марта, АВН, Движение «СТОП НАТО» и т.д.).
Многие из авторов проводят творческие вечера, активно печатаются в патриотических и коммунистических изданиях, таких, как, газеты «Завтра», «Советская Россия», «Молния», «Мысль», «Ленин и Отечество», «Ленинские искры» и др.
Здесь же широко представлено творчество поэтов, входящих в творческие бригады – это патриотическое объединение «Союз», созданное поэтом Борисом Михайловичем Гунько, и концертная бригада «Сопротивление» под руководством Валентины Ивановны Поляковой.
Хотелось бы от всего сердца поблагодарить поэтов, предоставивших свои стихи в данное издание. К сожалению, в сборник по причинам юридического характера не смогли войти стихи прекрасного русского поэта Станислава Золотцева. Но, мы думаем, что читатели смогут найти их в других изданиях, и в Интернете, и познакомиться с его творчеством.
Борис Гунько, Владимир Гревцев, Ариадна Жукова, Иван Куликов, Наталья Петухова – поэты, ушедшие от нас. Они боролись до последней минуты своей жизни. И сборник «Поэзия Сопротивления» посвящается им, БОРЦАМ и ПОЭТАМ.
Светлая им память. Дело их будет продолжено.
Составители.
Владимир Бушин
Мое время.
Я жил во времена Советов.
Я видел все, и убежден:
Для тружеников, для поэтов
Достойней не было времен.
Я жил в стране социализма,
Я взвесил все ее дела
И понял: никогда Отчизна
Сильней и краше не была.
Я жил во времена Союза
В семье несметных языков,
Где дружбы дух и братства узы
Страну хранили от врагов.
Я жил в эпоху Пятилеток
И был голодным иногда,
Но видел я – мой глаз был меток, -
Нам светит горняя звезда.
Что ж, ошибались мы во многом,
Но первыми прорвали мрак.
И в Судный день, представ пред Богом,
Мы развернем наш Красный Флаг.
Правда, 22 января 1999
Возмездие.
Письмо генерал-майору Борису Полякову,
командиру 4-й гвардейской Кантемировской
танковой дивизии, отличившейся 4 октября
1993 года при артобстреле Дома Советов.
Как живется вам, герр генерал Поляков,
В вашей теплой с охраной у входа квартире?
Как жена? Как детишки? Достаток каков?
Что тревожит, что радует вас в этом мире?
Вы довольны ли мздою, отваленной вам,
Из народной казны за народные жизни?
Или надо еще поднатужиться нам –
Всей слезами и кровью залитой отчизне?
А довольны ли ими полученной мздой
Сослуживцы, что били по «Белому дому»? –
Офицеры Ермолин, Брулевич, Рудой.
Или надо накинуть, допустим, Рудому?
А повышен ли в звании Серебряков?
Неужели все те же погоны майора?
А напарник-убийца кретин Петраков?
А как вся остальная кровавая свора?
А Евневич, Таманской гвардейской комдив,
Навещает ли вас, боевого собрата?
Не судачите ль с ним, по стакану хватив,
Что все ближе тот день, когда грянет расплата?
Говорят, что запил капитан Башмаков,
Будто спятил от страха полковник Баканов.
Или это лишь выдумки для простаков,
Тщетно ищущих совесть в душе истуканов?
Ну, а сладко ли вам, боевой генерал,
С боевою подругой в двуспальной постели?
Иль мешает вам голос, который орал:
- В плен не брать! Даже если б они захотели!
Или видится вам, лишь глаза призакрыл,
С выражением смертного страха и боли
Девятнадцатилетний студентик Кирилл
И шестнадцатилетняя школьница Оля?
Вы не стары сейчас, вы пока что нужны,
Но настанет пора и отправят в отставку,
И захочется вам позабыть свои сны,
Тихо выйти во двор и присесть там на лавку.
А потом захотите и к тем старикам,
Что «козла» во дворе забивают часами.
Это отдых уму и усталым глазам,
По которому вы столковались и сами.
Подойдете, приветливо вскинете бровь,
О желании сблизиться скажете взглядом,
Но на ваших руках вдруг увидят все кровь,
И никто не захочет сидеть с вами рядом.
Хоть никто вам при этом не бросит в глаза
Возмущенного, резкого, гневного слова,
Но по лицам как будто метнется гроза
И поспешно оставят вас, будто чумного.
Вы возмездье страны заслужили давно.
Вам Иуда и Власов – достойная пара.
Но когда старика не берут в домино,
Это, может быть, самая страшная кара.
Хоть в глаза вас никто до сих пор не корил,
Но какая у вас проклятущая доля!
Вот стемнеет, и снова – студентик Кирилл
И шестнадцатилетняя школьница Оля…
Вот и все, что хотел вам сказать, генерал,
Это ныло во мне, словно старая рана.
Ты гвардейской дивизии славу продал.
Получи на прощанье плевок ветерана.
Правда, 19 января 1994
Омское время №6, 94.
Завещание
Отчаиваться не надо!..
Из предсмертного письма
капитан-лейтенанта Дм. Колесникова
с подводной лодки «Курск», погибшей
в Баренцевом море 12 августа 2000 года
Я вижу: в пучине морской
Страшнее библейского ада
Выводит он медленно бледной рукой:
«Отчаиваться не надо!»..
Как Лермонтов - в двадцать шесть лет …
И слезы, и боль, и досада…
Но встретил он смерть как моряк и поэт.
Отчаиваться не надо!
Для матери милой, любимой жены,
Для всех пацанов Ленинграда,
Для нас, для друзей, для великой страны
- Отчаиваться не надо!
Мой брат! Если нет уже сил,
Как нет и с отчаяньем слада,
Пойми, в смертный час и тебя он просил
Отчаиваться не надо!
Сейчас над Россией темно.
Утрата…утрата…утрата…
Плачь, милая, скорбная родина, но –
Отчаиваться не надо!
Ноябрь 2000
Владимир Гревцев
Нашу память бездомною сделать хотят –
Утлой лодкой, игрушкою ветра и моря.
Ни трудов, ни побед, ни потерь – не простят,
Ни величья былого, ни веры, ни горя.
Слуги недругов наших, наемники лжи
Память русскую числят бунтаркой опасной.
И выталкивают, изгоняя в бомжи,
Из истории, речи и с площади Красной.
И с огнем, как батыева тьма-татарва,
Прет неправда по былям и думам России,
Чтоб росли наши дети, не помня родства,
И таких же безродных потомков растили.
Как на хлебную ниву налет саранчи,
Пламя засухи или нашествие града,
Притворившись врачами, идут палачи
Против Ленина, Пушкина и Сталинграда.
Почему же пред этим нашествием тьмы,
Пред ученою нечистью этой лукавой
Так покорны, так слепы предательски мы,
Бессловесно мирясь с грабежом и потравой?
Будто нам все равно, будто мы ни при чем,
Будто души не наши в забвенье хоронят?..
Но единственный, общий наш дом – обречен,
Если память и правду из дома изгонят.
Не позволь же нам, Родина, сдаться душой
И не дай одолеть нас духовной блокаде,
Чтоб не смел быть хозяином дядя чужой
Ни над нашей судьбой, ни на нашем параде.
4 октября
Рыча, броня вползла на мост
И жерла навела…
А женщина за сотни верст
Мосты свои сожгла.
Снаряд по зданью, как таран,
Ударил из ствола…
Она взглянула на экран –
И лезвие взяла.
Как белый парус, дом дымил,
От выстрелов дрожа…
И в жирном дыме гибнул мир,
И с ним – ее душа.
Дым в небе плыл и тек в реке,
Свет застя, вырастал…
И полоснула по руке
Заточенная сталь.
За взрывом взрыв во прах и тлен
Размалывал тела…
И кровь у женщины из вен
Неслышимо текла.
И Бог простил ей этот грех
И прочих сто грехов –
Ведь с кровью мучеников тех
Ее сливалась кровь.
Плыл, будто облак, белый лик
Над гневом и огнем…
Ее спасли – в последний миг,
И Родину спасем.
Чада своей непокорной страны,
Вьюг ее, крови и света,
Мы изначально любовью больны.
Это и значит – поэты.
Между вселенских грохочущих бездн
С черными дырами злыми –
Русских племен, и времен, и небес
Выпало быть нам связными.
Грянет ли в выси труба журавля,
Женщина ль глянет тревожно…
Можно в америках жить – не любя,
А на Руси – невозможно!
И, выходя на работу войны,
Отрешены и суровы,
Мы не злобой, а любовью больны –
То есть душою здоровы.
Смертным, нам грех себя в сече беречь
С нечистью, пусть и несметной,
Если откованы щит нам и меч
Русской любовью бессмертной.
Мы бесовщине не кажем спины,
Выйдя на ярое поле…
Русские – мы не любить не вольны.
Это и есть наша воля.
Елена Громова
Борющейся Тавриде.
Таврида! Ты во все века
Знавала недругов немало!
Заокеанские вандалы
Теперь идут исподтишка
Таврида! Пушкина земля!
Земля Волошина и Грина!
Сегодня, в черную годину,
Все туже смертная петля!
Как варвары былых веков,
Явились вновь чужие орды –
Тупые глянцевые морды
«Цивилизованных» врагов!
А помаранчевый лакей
Трусливо стелется под НАТО!
Глядят завистливые Штаты
На вольный край, как на трофей!
Край солнца, край шумящих вод!
Тебя не взять заморским бандам!
Путь преграждает оккупантам
С колен поднявшийся народ!
Крымчане гордые! Ваш глас
Звучит сквозь рыжее горнило!
Нахимов, Лазарев, Корнилов
С небес поддерживают вас!
И даже горы, тополя
Кричат «Долой!» чужим солдатам!
Для нас – славян – но не для НАТО
Тавриды светлая земля!
Бронзовый солдат
У памятников – грустные глаза –
Ведь память коротка, в беде Отчизна…
В Прибалтике повеяло фашизмом
И прогремела новая гроза!
Как в тот далекий сорок первый год,
Заглядывает смерть в глаза солдата.
Над памятью глумятся супостаты,
Покойному Адольфу глядя в рот!
Стоял солдат, и был спокоен взор.
Над ним вставал рассвет тревожно-алый.
Не дрогнул он, когда пришли вандалы
И огласили смертный приговор.
Он напоследок вспомнил имена
Друзей, погибших в годы роковые,
Вздохнул: «Я не сберег тебя, страна…
Прости меня – ведь предали живые»…
Европа! Ты не видишь эту фальшь,
Не видишь за стеной «свободной жизни»,
Как оскверняют памятник фашисты,
Живых людей, бросая на асфальт?
Настанет день – и Бронзовый Солдат
Ворвется к вам шагами Командора!
И будут кратки с вами разговоры!
И поздно будет каяться тогда!
Мавзолей
Горит над Красной площадью звезда,
И тихо стонут стены Мавзолея.
Ужель мы больше не придем сюда,
И нашу Правду вновь распнут злодеи?
Их помыслы коварны и низки.
И, Светлый мир жестоко презирая,
Опять на Мавзолей гробовщики
Глядят, жестоко руки потирая.
Они хотят Историю казнить,
И, щеголяя превосходством силы,
Готовы даже Солнце схоронить
И закопать Вселенную в могилу.
Не радуйтесь, могильщики! Ваш труд,
Ваш черный труд безумен и напрасен!
И знайте – благороден будет суд,
А справедливый приговор – ужасен!
Не радуйтесь! Хоть вы пока сильней,
Но близок час Грядущих Поколений!
И в каждом сердце будет Мавзолей!
И в Книге жизни вечно будет Ленин!
