А.Проханов сообщает, что Ельцин-центры начали расти по городам и весям нашей страны. Не краеведческие музеи, не музеи современной истории – Ельцин-центры! Это подтверждает неоспоримое: наше государство в его нынешнем виде – суть порождение масштабного предательства, а Ельцин – отец его. И государства, и предательства. И родимые пятна этого предательства – видны повсюду: от Конституции, утверждающей примат международных договоров над внутренними законами, до политики Центробанка, направленной на подавление инфляции, а заодно и всякого производства. Мы видим эти гадкие пятна и в образовании, и в политике телевещания – да во всём.
А.Проханов говорит: Ельцина и его политику надо решительно осудить. Разумеется, надо. Но без смены всей парадигмы – это невозможно. И не произойдёт. Дух ельцинизма долго ещё будет витать над многострадальной нашей землёй. Мне кажется, выветрится он только благодаря какому-то гигантскому несчастью, обвалу, катастрофе, что, конечно, не дай Бог и даже думать об этом боязно, но по-другому – подозреваю, не выйдет. Очень часто только большое несчастье и громадный шок прочищает мозги и обращает к сознанию. Так случается и в индивидуальной человеческой жизни, и в жизни народов и государств.
Но мне хочется обсудить не то, как и чем закончится ельцинизм, а, напротив – откуда он взялся. Из какого болота вылез этот бес предательства и разрушения?
Ельцин - это логическое завершение и эстетически законченное выражение эпохи Застоя. Этим должно было кончиться: сначала Горбачёвым, а потом и Ельциным. Горбачёв и Ельцин – это для истории близнецы-братья, хотя и сильно не любили друг друга и на поверхностный взгляд были антогонистами. Но делали они одно дело – разрушали. Не случись эти двое – появились бы другие, с той же задачей.
Они оба воплощали дух времени, в них сконцентрировался духовный упадок народа. Первое лицо – не важно, царь, генсек или президент – всегда выражает состояние народного духа. При этом очень малое значение имеет то, чему принято придавать значение огромное: избирает его народ или он появляется у власти каким-то иным образом. Народ в любом случае создаёт его из себя, сотворяет из своего духа, можно сказать, порождает его: своим благочестием или безверием, шкурничеством или героизмом.
В этом смысл известного изречения, что народ всегда имеет то правительство, которое заслуживает. Точно так каждый муж имеет ту жену, которую заслуживает, начальник – тех подчинённых, которых создал эманациями своего духа. Верно и обратное: каждый работник имеет того начальника, которого заслуживает. Это кажется странным только очень поверхностному или крайне неопытному и ненаблюдательному человеку.
Я отлично помню Застой. Это было время, когда жизнь шла по инерции. То, что строили заводы и пахали поля – свидетельствует только об огромности запасённой инерции. Но люди, простые люди, жили своей маленькой жизнью, наплевав на то, что говорят по телевизору или пишут в партийной прессе. Всё это априори считалось враньём и массово презиралось. Как у нас в Инязе скучливо презирали все эти истматы, истории КПСС, политэки и прочую коммуняцкую нудьгу. Ну надо им – пускай врут. А мы будем жить себе в своём бетонном гнёздышке, стаскивая туда по возможности люстру хрустальную с подвесками, стенку югославскую, дублёнку болгарскую. Можно и в партию вступить – чтоб сподручнее было жизнеустраиваться.
В 70-е годы и дальше жизнь стала по духу и стилю обывательской, она была заточена на создание своего маленького уютика. Отсюда возник культ ширпотреба. А поскольку западный ширпотреб был неизмеримо лучше нашего, то естественным образом возник культ ширпотреба западного.
Следующий переход: от культа западного ширпотреба – к культу Запада как такового – произошёл легко и естественно. Т.е. цепочка была такая: вакуум идей – обывательский сталь – культ ширпотреба – культ западного ширпотреба – культ Запада – плавная сдача всех позиций.
Высшим счастьем было поехать за границу, лучше на несколько лет, на работу в какую-нибудь советскую организацию за границей. Похвала удачливому карьеристу звучала так: «Из заграниц не вылазит!» Частота и длительность зарубежных поездок была критерием жизненного успеха.
В начале 80-х я работала в Минвнешторге. Там я обогатилась таким речевым оборотом: «N уехал в длительную командировку в Италию». «А сколько он ждал?» Находясь в этой стране, можно было только ждать - ждать истиной жизни, которая начинается только там. Впрочем, в брежневские времена ещё был некий остаточный страх божий, а дальше – всё пошло вразнос.
Сейчас отмечается годовщина исторической встречи на Мальте, где любимец западных обывателей «Горби» сдал всё, что только можно, о чём Запад даже, похоже, и мечтать не смел. И в этом не было ничего дивного: в той духовной атмосфере по-иному и быть не могло.
Потом пришёл Ельцин и продолжил сдачу. И она далеко не закончена: приостановлена, но не прервана. Так что дело горбачевизма-ельцинизма живёт и, к сожалению, нередко побеждает. Отсюда и Ельцин-центры.
