18 марта этого года у ворот посольства Белоруссии в Москве появились цветы и записки — от жителей российской столицы — в память о Дмитрии Коновалове и Владиславе Ковалеве, казненных по обвинению в совершении теракта в минском метро. Речь идет о взрыве 11 апреля прошлого года, при котором погибло 15 и пострадало 160 человек. Ранее европейские организации не просто осудили казнь террористов, но связали ее с независимой политикой Александра Лукашенко как «последнего диктатора Европы». Сочувствие террористам, ставшее частью «антипутинского протеста», переполняет и рунет.
Теракт против конкретного лица или военно-силовых структур в определенной ситуации можно понять (хотя и не оправдать). Таков весь терроризм XIX и — в значительной степени — XX века. Сегодня же он имеет совершенно иную природу и направлен против мирных, не имеющих никакого формального отношения к цели террора, людей. Сочувствовать этому могут или сумасшедшие, или…
Добавим: когда началась военная операция в Ливии «Эхо Москвы» провело опрос своей аудитории. Ее спросили: «Как бы вы отреагировали, если бы с Россией поступили так же, как с Ливией? ». 36, 6% слушателей отреагировали бы положительно.
И в случае поддержки террористов, и во втором перед нами могут быть или сумасшедшие, или…
Именно из-за этого «или» мы и ведем этот разговор в рамках рубрики «Битва за историю».
«Сладострастных ненавистников собственного отечества, увы, всегда хватало. Вспоминаются прогрессивные студенты, после цусимской катастрофы российского флота направившие японскому императору поздрави- тельную телеграмму по поводу победы над реакционным царским режимом. Русский простодушный народ сочинил песню о гибели крейсера »Варяг«, утирал слезы при звуках вальса »На сопках Маньчжурии«, а ревнители »вольности и прав« испытывали радостное удовлетворение от того, что деспоту и тирану нанесен непоправимый урон» — писал в 2008 г. (в связи с «августовской войной») писатель Анатолий Макаров. Вспомним еще: журналисты, предприниматели, адвокаты — из разных городов — после Цусимы посылали приветственные телеграммы микадо, а депутации курсисток отправлялись на Волгу, где тожественно встречали японских военнопленных…
А через десять лет Ленин и его сторонники выбросили лозунг «превращения империалистической войны в войну гражданскую». В статье «О поражении своего правительства в империалистской войне», написанной в июле 1915 года, «Ильич» писал: «Революционный класс в реакционной войне не может не желать поражения своему правительству… А революционные действия во время войны против своего правительства, несомненно, неоспоримо, означают не только желание поражения ему, но на деле и содействие такому поражению» (ПСС, т. 26, с. 166).
Дело не в «революционных классах». «Желать поражения» можно и во имя «национальных» целей, как это сегодня происходит у так называемых национал-демократов, поклонников князя Курбского и генерала Власова. Повод здесь не важен. Яркой фигурой такого рода был Владимир Сергеевич Печерин (1807–1885), в 1836 г. выехавший за границу, в 1840 году принявший католицизм, затем рукоположенный в священника, а в 1848 году лишённый российского подданства. Его строки «Как сладостно отчизну ненавидеть / И жадно ждать её уничтожения! / И в разрушении отчизны видеть / Всемирную десницу возрождения» стали хрестоматийными. Начинается отречение от Русского имени. Патриарх Никон хвалился: «по роду я русский, но по вере и мыслям — грек». Обобщенный образ такого образа мыслей дал Ф.М. Достоевский, вложив их в уста едва ли не самого омерзительного своего героя — Смердякова.
«Коллективный Смердяков» — это и есть «малый народ», о котором написана «Русофобия» академика Шафаревича, и этот «малый народ» невозможно сводить лишь к «еврейскому фактору», хотя невозможно его и недооценивать. Можно говорить — и говорили, начиная с «Вех» — об особом понятии — «русская (? — В. К.) интеллигенция». «Малый народ» — это и князь Курбский, и декабристы, и Герцен… Вместе — Познер и Удальцов. Но и само наличие «малого народа» есть следствие давней — многовековой — болезни. В своей книге «Социология русского общества» (М., 2011) и других А. Дугин говорит об «археомодерне». Он исходит из положений (в частности, Жильбера Дюрана) о «социальной дроби», где числитель — господствующие идеи и ценности, знаменатель — народное безсознательное (я упрощаю). Так вот, «археомодерн — это форма такой социальной дроби, в »числителе« которой стоит модерн, а в »знаменателе« — архаика». Если угодно — линейное время и время циклическое. Это страшная болезнь, начавшаяся не в 1991-м году и не в 1917-м, да и не при Петре… И далее, как бы продолжая и Дугина, и Шафаревича, можно сказать: «малый народ» — это смертельная опухоль самого «археомодерна». Это «болезнь болезни» — «партия числителя» против «партии знаменателя». Это сила, одержимая смертью и несущая смерть. Отсюда — «жадно ждать уничтоженья». Отсюда — приветствие микадо. Отсюда — «поражение своего правительства». Отсюда — цветы убитым террористам, самим убившим невинных людей в городском подземье.
