Нынче принято патриотически гордиться достижениями отечественной науки и техники. Особенно продвинутой. Россия лидирует в такой космической услуге, как выведение на орбиту чужих аппаратов, — чем не повод для гордости!
Но если перейти от эмоций к цифрам — вполне открытым и общедоступным — то выходит вот что. Старт "Протона" стоил 60 млн. долларов. Приличные деньги. Но выводит он аппарат стоимостью уже 500 млн. долларов. И аппарат этот, как вы понимаете, в преобладающей степени не наш. Нашим он быть не может, поскольку для этого надо иметь продвинутую электронику, а её в одночасье не создашь.
Но не нужно посыпать голову пеплом: в космосе есть штуки и подороже. Какие же? А вот какие. Этот аппарат, ценой в сотни миллионов, предоставляет телекоммуникационные услуги на миллиарды долларов. Соотношение стоимости вывода на орбиту аппарата и услуг — 1:10:100.
Куда же нам следует стремиться? Очевидно: к предоставлению услуг. Подлинный заработок лежит там. Вот этим бы следовало нам заниматься. И это для нас посильно и возможно. Задача эта, безусловно, непростая и очень творческая: выдумывать, разрабатывать новые услуги. В наши дни очень многие, если не большинство экономических взлётов связаны именно с новыми, продвинутыми, невиданными прежде услугами. Собственно, и Трансатлантическое партнёрство затеяно Соединёнными Штатами ради того, чтобы подгрести под себя рынок услуг: не джинсами же они вознамерились заполонить мировой рынок. Продвинутые услуги сегодня (и уже довольно давно) — самый прибыльный товар.
Будут ли они кому-то нужны? Кроме хлеба и картошки на свете нет ничего ни абсолютно нужного, ни бесспорно ненужного. В этом и состоит искусство маркетинга: в превращении ненужного или неизвестного — в интересное, интересного — в полезное, полезного — в нужное, а нужного — в насущно необходимое.
Именно здесь должно быть направление нашего главного удара — в передовых услугах. У нас нет своих приборов? Ну и что. Под новые услуги в мире есть кому разработать нужные приборы. А нам следует приложить голову к изобретению ценных услуг. Иначе мы навеки останемся космическими "таджиками".
"Таджиками" в наших краях называют копщиков канав под фундамент коттеджей. Они копают вручную, очень ловко и квалифицированно, они незаменимы в местах, куда нельзя запустить технику. В общем, "таджики" — отличные работники. Одна беда: подлинные заработки в том же строительстве — не в копке. Они даже не возведении стен — они в квалифицированной отделке. Она стоит две-три цены "коробки". Этому, конечно, надо учиться, приобретать новую квалификацию, но заработок того стоит.
К несчастью, наша страна, наш народ всё время тяготеют к роли условных "таджиков" — бедняков и батраков в кругу народов. Да мы ещё и радуемся своей "пролетарской" роли, гордимся ею!
Мы, например, наладились гордиться тем, что вывозим за границу зерно и оспариваем первые места в этой работе у традиционных экспортёров зерна. Либералы умиляются: при советской власти зерно закупали, а теперь — продаём. На самом деле, причина зернового "изобилия", случившегося в постсоветский период — в разгроме животноводства. Ведь именно скотина — главный потребитель зерна.
Для сельскохозяйственной самодостаточности страна должна производить примерно тонну зерна на душу населения, а до этого мы далеко не дотягиваем: около 100 млн. тонн сбор зерновых, 146 млн. — население, 30 млн. тонн — экспорт. (Есть мнение, что при современных передовых агротехнологиях можно обойтись и меньшим количеством зерна, но нам лучше ориентироваться на старые нормы).
До революции зерно вывозили, но ценой постоянного недоедания внутри страны. Почитайте позднюю публицистику Льва Толстого: как бедно и попросту голодно жили крестьяне в тульской деревне, в той же Ясной Поляне. Хлеб с лебедой — нормальная и привычная еда, и это не тупая большевистская агитка. Сегодня все вроде сыты, но наше население недопотребляет белковой пищи, а ведь мясо и молоко происходят из зерна.
Сходным образом обстоит дело с минеральными удобрениями: их увозят за границу, оставляя на родине экологический ущерб от химического производства и поля, истощённые хроническим недовнесением удобрений.
Бедняцкая, батраческая работа ещё никогда не обогатила ни одного человека и ни один народ. Обогащает то, что дальше от земли и к чему приложено много ума. Вот к этому нам и следует стремиться!
Это трудно, невозможно, кто ж нас пустит на чужие рынки? Для начала хорошо бы отыграть назад свой собственный рынок, наладив производство высокотехнологических изделий, которые сегодня закупаем. А там уж и на другие рынки можно замахиваться. Это большая, но вполне возможная и посильная нашему народу работа.
Мне порой кажется, что мешает нам, в числе прочего, страх, неверие в свои силы, низкая самооценка, традиционное наше низкопоклонство перед велемудрой и умелой заграницей, от которой мы, по любимому нашему присловью, "отстали навсегда". Но нельзя поддаваться страху: надо браться и делать. Тем более, что легендарный жареный петух — на подлёте.
