Большинство пишущих о кемеровском пожаре винят во всём жадный, бесчеловечный капитализм, от которого всё зло. В этом есть нечто обломовское: мы-де ни при чём, это капитализм виноват. Есть тут и что-то безнадёжное, фатализм какой-то: раз капитализм – ничего поделать нельзя.
Вот об этом самом – о фатализме – и хочется поговорить. Русский человек в своей жизни оптимистический фаталист. Он больше возлагается на судьбу, чем на собственную предусмотрительную активность, и одновременно стихийно убеждён, что судьба ему будет благоприятствовать. В этих двух компонентах и заключается легендарный русский авось: в подсознательном убеждении, что авось пронесёт и в конечном итоге всё сложится наилучшим образом. Мне кажется, любимый многими образ Покрова Богородицы, который Она держит над Россией – из этого ряда: всё обойдётся, высшие силы нас не оставят.
Западный человек пребывает в постоянном беспокойстве и стремлении всё учесть, предусмотреть и обезопасить себя. Он убеждён, что от него многое зависит. О чём пишет их великий учитель жизни Карнеги? «Как перестать беспокоиться и начать жить». А у русского человека эта мудрость – в крови: он пофигист, он не парится. Беспокойство – это западная заморочка – вот пускай и глотают пригоршнями свои «прозаки» и прочие успокоительные.
Русский как-то не верит, что с ним может случиться что-то плохое, оттого и проявляет иной раз чудеса расхлябанности. Он не любит действовать по правилам, по прописям, по инструкциям.
Вот выходит какое-то правило – и он думает не о том, как его лучше исполнить, а о том, как ловчее обойти. Тут есть даже какой-то спорт – обойти правило. Притом правило может быть не трудное, не угнетательное, оно, возможно, направлено к общей выгоде, но ведь это так скучно – действовать по прописям!
Очень трудно заставить соблюдать технологическую дисциплину. Я много раз наблюдала, как закупленные целиком (под ключ) в Италии предприятия лёгкой промышленности вскоре начинали производить продукцию со всё большим русским акцентом: трудящиеся непременно начинали что-то упрощать, убыстрять, усовершенствовать. Итальянские технологи, помню, приходили в форменное отчаяние от такой креативности.
Это свойство русского человека имеет и прекрасную сторону. Русский человек нигде не пропадёт, «с помощью лома и какой-то матери», согласно старинному анекдоту, - сладит всё, что требуется, из подручных, подножных и любых других материалов. Он умеет нештатно использовать всё что угодно: иностранцы только диву даются.
Моя соседка разводит коз; родились козлятки, а на улице мороз. Как быть? Старушка сама сладила нагреватель из кирпича, обмотанного проволокой, которую включила в розетку. Поместила козляток на чердак вместе с этим сооружением, а сама… ушла. Слава Богу, соседи увидали, как пылал чердак. Козлятки погибли, но дом сохранился, жить можно. Это капитализм? По-моему, пофигизм и надежда на авось.
Пожары были всегда, но сегодня они участились, поскольку в сеть часто включают больше приборов, чем она может выдержать. Так сгорело в нашем посёлке несколько старых дач. И предприятия отроду горели. Мой отец в 60-е годы приехал директором на Егорьевский завод, который перед тем сгорел.
Когда завёлся малый бизнес, понятно, люди пришли туда с прежними навыками. Отец моей подруги в тот героический период, выйдя в отставку, стал пожарным инспектором. Приходит в лавочку, там заставлен проход. Говорит: «Убери. Я пойду пообедаю, приду - проверю». Бизнесмен суёт деньги. «Да не нужны мне твои деньги, - говорит инспектор. – Ты приведи помещение в порядок». Полное непонимание. Формалист какой-то, зверь, солдафон.
Советские начальники понимали эти милые привычки русского человека. Потому наши инструкции и всякого рода прописи существенно подробнее и строже иностранных. Взять те же СНиПы. Одна строительная итальянская фирма их полностью перевела (что дорого и трудоёмко), и не только, чтобы работать тут, у нас. Они сочли, что это очень добротный документ инженерной мысли, в котором урегулированы многие вопросы, которые у них отдаются на откуп проектировщику. «Раз кто-то об этом подумал – так именно и надо делать», - сказал мне итальянский инженер. Эх, его бы устами да наш мёд пить! У нас другая забота, противоположная: как бы этот СНиП обойти, и чтоб никто не заметил, и ничего за это не было.
Что же делать? Прежде всего, не надеяться на лёгкое и быстрое решение. Об одной открытой двери при четырёх наличествующих, помнится, юморил ещё кто-то из советских классиков жанра.
Ничего кроме повседневного контроля в этой области не придумано. Кошмарить бизнес не надо, а проверять – надо. Учительница проверяет тетрадки не для того, чтобы наказать, а для того, чтобы помочь выявить ошибки и слабые места. Можно не штрафовать, но добиваться приведения объекта в соответствие с требованиями. Так народ: работяги, бизнесмены, торговцы, чиновники, пожарные – мало-помалу будут воспитываться к дисциплине и порядку. А научившись – глядишь и полюбят порядок, а кое-кому даже придёт в голову, что по правилам жить проще и удобнее.
