Борис Земцов. «Бутырский ангел. Тюрьма и воля». М.: «Книжный мир», 2019 – 224 стр.
Прочистились мозги и организм.
Понятней стал и власти механизм.
(Из лагерного фольклора)
Очередная книга Бориса Земцова осветительной ракетой вырвала из мрака фрагменты угрюмой действительности, той её части, где царит безысходность и торжествует несправедливость…
Вот уже на протяжении нескольких лет и нескольких книг он дает скрупулёзный, честный и беспощадный анализ тому аду на земле, с которым, к великому горю нашему, оказались связаны судьбы миллионов и миллионов соотечественников: тюрьмы и зоны.
В предлагаемой книге рассказов это писательское расследование продолжается. И продолжается в явном развитии, выходя на новый уровень, так как писатель, кажется, в своём творческом полёте полностью отбросил неизбежные «первые ступени», как-то: подробный бытовизм, общие характеристики лагерных «страт», вполне понятное содрогание от попадания из нашей какой-никакой, но жизни, в подлинный ад, который, оказывается, всё время находился – и продолжает находиться! – буквально под боком.
Его освещают те же салюты, на которые мы любуемся с детишками на плечах; он таится за ближними кустами, за спинами целующихся пар, за памятником Родине-матери в Волгограде.
В нём слышны те же звуки улиц, по которым ходят-ездят «вольняшки», то есть мы, не ведающие, что в современной нашей не-жизни любой, буквально любой может оказаться в этом аду!
Конечно же, красной, можно сказать, кровавой нитью через рассказы Бориса Земцова проходит тема несправедливости самого попадания в ад для многих, слишком многих. Таких историй на зоне и в тюрьме – масса. И придумывать их смысла не имеет – все они тщательно проверяются на воле компетентными неформальными органами (то есть, пардон, «пробиваются» братвой), и итоги проверки этой доводятся до всех сидельцев в соответствующих «малявах», доставляемых в каждую камеру по «дороге» и в каждый барак «блаткомитетом».
Из рассказа «Ангел на пальме»: «В «пятёрке», в СИЗО №5, где до приговора отсидел почти полгода, сменил он три камеры. За это время прошло перед ним больше сотни арестантских судеб. И ни одна эта судьба не была озарена торжеством справедливости или счастливого послабления. Это означало, что никто ни из одной камеры на волю не вышел: все только на этап, только в зону, только из одной разновидности неволи в другую».
Жернова крутятся строго в одну сторону: на беспощадное перемалывание людских судеб.
Процент оправдательных приговоров у нас на порядки ниже, чем в сталинские времена.
У судей негласная норма: выносить в год приговоров НА ТЫСЯЧУ ЛЕТ!
Апелляционные судьи, как правило, торопливы и/или откровенно спят, когда исполненный наивной надежды зек аж звенит от напряженного ожидания справедливости.
А уж такие тонкости, как «внутренние качества», в наших судах не учитываются уже давно и тотально. Это машина по переработке человеков. И сегодня, пожалуй, самый прожорливый её элемент – «народная» 228-я статья, по которой перемалывается, кажется, целое поколение русской молодежи.
Другой важный аспект, обойти который честный писатель не может – это абсурдность самой формы наказания, против которой в «Воскресении» мощно выступал сам «матёрый человечище».
Какое там исправление?! Лучше Толстого не скажешь, но кое-что добавить можно.
Герой Земцова, ощущая на себе беспощадный каток наказания, размышляет: «не волю и сознание тот каток утюжил, а всю человеческую сущность и достоинство уродовал и уничтожал».
Пожалуй, больше всех «пробил» рассказ «Чёрный зверь, лежащий на боку». Это очень точная метафора зоны – громадного хищного зверя, который «питается нашей энергией, нашим здоровьем, нашей жизненной силой. Мы, арестанты, – пища для этого зверя».
К птицам, облетающим зону стороной, и кошкам, никого на зоне не стесняющимся, «Чёрный зверь» равнодушен. Они ему недоступны и неинтересны. Ему нужны людишки!
И зеки остаются годами в облаке его смертоносного дыхания. Без союзников, хотя бы в виде какой животины… Хочется констатировать особую точность и такого наблюдения:
«Чем ближе было освобождение, - пишет Борис Земцов от лица одного из своих героев, - тем больше пугал тот мир, из которого арестант надолго выпал, в котором он был уже никому не нужен, а лишь всех настораживал, всем мешал. Мало кто в этом признавался даже самому себе…»
Ощущение свободы, которая именно «наваливается», передано в рассказе «Сладкая водка свободы». Момент выхода из зоны незабываем, как первая свадьба или… Да не с чем это не сравнить!
И сторожно озираешься вокруг, чутьём угадывая, что здесь, на этой нашей нынешней воле, «гуманизм и милосердие сродни импортным лекарствам, сработанным азиатами в каком-нибудь подвале», что «здания без решёток, люди не в робах, люди без дубинок, машины, дети, женщины», - всё это лишь декорация свободы...
Тащит, тащит упорно Борис Земцов свои рассказы в наше убаюканное симулякрами сознание. И не подпускает к себе ни казённого оптимизма, ни излишнего греховного уныния, - ибо, читаем между строк – и то, и другое - от лукавого!..
