Авторский блог Александр Андрух 12:26 25 апреля 2019

Ад, сущий и мыслимый!

ад! что это? изгибы человеческой фантазии и мифологии или же реально существующая сфера бытия?

В преддверии светлого праздника Пасхи и Воскресения Христова, кроме темы победы над смертью (о чём было здесь и здесь) нелишней будет и тема: существует ли ад, а если да, то, что он собой представляет, и как его избежать? Порассуждать в этом ключе я снова, уж простите, возьмусь опираясь на учение Н.А. Бердяева (в его работе "О назначении человека"), поскольку трудно найти что-либо более в философском смысле взвешенное, продуманное и зрелое! Словом, как и прежде (когда это было специально оговорено), значительная часть ниженаписанного принадлежит перу этого замечательного русского мыслителя и, как и прежде, специально выделять его слова я не стану, а лишь обозначу их иным оттенком цвета и заодно выражу заверение, что слова эти, их смысл, их вес и значение, ни на йоту не изменены и не искажены. Тому же, кто усомнится в этом, нет ничего проще, как проверить сие, открыв указанную работу и убедиться лично.

Итак, ад! Что это? изгибы человеческой фантазии и мифологии или же реально существующая сфера бытия? Что представляет собой эта, может быть слишком вольно нами определяемая, мысленная (или реальная?) конструкция? Если, скажем, вы мучаетесь от преследующих вас кошмаров совести или чувства вины, если они вас достают и во сне, и в мыслях, то принадлежат ли они сфере реальности или же сфере воображаемого? Если это воображаемое, то почему боль от них не воображаемая, а самая что ни на есть настоящая, т.е. реальная? Думаю, что ответить на это каждому будет ох как непросто!

Можно поражаться, как люди мало думают об аде и мало мучаются о нем. В этом более всего сказывается человеческое легкомыслие. Потеряв сознание вечной и бессмертной жизни, человек освободил себя от мучительной проблемы ада, тем самым сбросив с себя тяжесть ответственности. На пути осмысления этого непростого вопроса каждый сталкивается с дилеммой, которая его ещё более запутывает и усложняет. Итак, современное отрицание ада делает жизнь слишком легкой, поверхностной и безответственной, утверждение же ада лишает нравственную и духовную жизнь смысла! Только вдумайтесь: если существует ад и угрожает мне, то бескорыстная любовь к Богу для меня невозможна, то я определяюсь не стремлением к совершенству, а стремлением избежать адских мук. В этом случае признание ада делает человека утилитаристом!

Но сначала коротко об истории возникновения самого понятия. Идея ада зародилась ещё в дохристианском античном мире. Так греки считали, что ад есть подземное царство теней, полубытие-полунебытие, в которое спускается человек, что он есть печальная судьба смертных. Древний грек не знал спасения от этой судьбы. Идея о посмертном существовании душ связана была с хтоническими, подземными богами. Тут зарождается душевная ткань адских кошмаров человечества, образов подземного, сумеречного, мучительно-грезящего полусуществования. Трагическое миросозерцание греков мирилось с печальной участью смертных. Ужас был в том, что смертные не были подвержены окончательной смерти, что их ожидала какая-то полужизнь, полусознание, полубытие, схожее с тяжелым сновидением, от которого человек не в силах проснуться. Забегая наперёд, следует отметить, что эта установка была совсем недалека от истины, о чём ниже. Но у греков была сравнительно слабо выражена концепция, как позже у христиан, согласно которой происходит разделение на два лагеря, лагерь "добрых" и лагерь "злых", борьба двух мировых начал и победа над царством сатаны, оттесненным в ад.

Таким образом, исторически ад представлялся человеческому сознанию в двух формах - или в форме печальной судьбы и гибели человечества вообще, потому что спасения нет, спасение не открылось, и никто не попадет в Царство Божье, которое есть царство богов, или в форме торжества карательной справедливости над "злыми", после того как открылось спасение "добрых". Первоначальный образ ада есть печальные грезы греховного человечества, не знающего спасения, не способного ни жить в вечности, ни окончательно умереть. Второй образ ада создается теми, которые узнали спасение и почитают себя "добрыми", он создан для "злых".

Однако, трудно и даже невозможно себе представить, что ад создается Богом. Ад создается дьяволом. Ад создается человеческим грехом. Но ужас в том, что ад создается не только "злыми", не только злом, но в гораздо большей степени создается "добрыми", создается самим "добром" для "злых" или для "зла". "Злые" создают ад для себя, "добрые" же создают ад для других. Веками "добрые", познавшие спасение, утверждали и укрепляли концепцию ада. Это было могущественное течение христианской мысли, проникнутое нехристианской, неевангельской идеей справедливости. В конституировании и увековечивании ада менее всего были повинны первоначальные греческие учители Церкви. Это злое дело "добрых" совершалось главным образом в западной христианской мысли, начиная с Бл. Августина, и оно нашло свое увенчание у Фомы Аквинского и у Данте. Концепция ада, созданная "добрыми" для "злых", торжествует во всех катехизисах и во всех официальных курсах богословия. Эта концепция опирается на евангельские тексты, которые берутся буквально, без проникновения в образный язык Евангелия и без понимания его символики. Только новое христианское сознание беспокоят евангельские слова об аде. Старое христианское сознание они радовали, они его вполне устраивали.

Идея вечных мук отверженных, наряду с вечным блаженством избранных, спасения первых, наряду с гибелью вторых, предстаёт экзотерической (вульгарной) идеей, преломлением откровения божественной жизни в социальной обыденности. В религии …всегда есть утилитарный элемент… Спасение от вечной гибели совсем не есть последняя истина, это есть лишь утилитарная и вульгаризированная транскрипция истины об искании Царства Божьего, о любви к Богу и достижении совершенной жизни – теозиса (обожения человека). На самом деле ад нужен не для того, чтобы восторжествовала справедливость и злые получили воздаяние, а для того, чтобы человек не был насилован добром и принудительно внедрен в рай, т. е. в каком-то смысле человек имеет нравственное право на ад, право свободно предпочесть ад раю (тут, в контексте сказанного, уместно вспомнить Ивана Карамазова, почтительно возвращающего Богу билет). В этом скрыта вся нравственная диалектика об аде… Ад допустим в том смысле, что человек может захотеть ад, предпочесть его раю, может себя лучше чувствовать в аду, чем в раю. Такова онтологическая основа идеи ада.

На ад можно смотреть с точки зрения человеческой и с точки зрения божественной. И вот когда смотришь на ад с точки зрения Бога, объективируя его, то ад непонятен, недопустим и возмутителен. Невозможно примириться с тем, что Бог мог сотворить мир и человека, предвидя ад, что он мог предопределить ад из идеи справедливости, что он потерпит ад как особый круг дьявольского бытия наряду с Царством Божьим. С божественной точки зрения это означает неудачу творения. Ад объективированный, как особая сфера вечной жизни, совершенно нетерпим, немыслим и просто несоединим с верой в Бога. Бог, сознательно допускающий вечные адские муки, совсем не есть Бог, он скорее походит на дьявола. Оправдание ада как воздаяния злым, утешающее "добрых", есть сказка для детей, в нем нет ничего онтологического, это взято из социальной обыденности с ее наградами и наказаниями… С точки зрения Бога, никакого ада быть не может, и допустимость ада означала бы отрицание Бога. А если ещё добавить, что вытекающими последствиями из такого положения явятся неизбежные переживания адских мучений и терзаний Самим Создателем, в силу его бесконечной любви ко всему Своему созданию, т.е. к каждому существу, равно как и мучения по той же причине всех высших созданий духовного мира, то бишь небожителей, то ясно становится, что идея объективного ада практически невозможна! Ибо в ад превращается тогда всё сверху до низу бытие! Его токсичностью будут наполнены все сферы существующего! А это, сами понимаете, совершенно невозможно при абсолютном предвидении и предвечном всезнании Создателя! Но все меняется, когда вы становитесь на точку зрения субъекта, человека… Тогда ад оказывается понятным, он дан в человеческом опыте. Ад принадлежит целиком сфере субъективной, а не объективной, он в субъекте, а не в объекте, в человеческом, а не в божественном. Никакого ада как объективной сферы бытия не существует, это совершенно безбожная идея, скорее манихейская, чем христианская.

Но из этого совсем не следует, что тут можно облегчённо вздохнуть, сказать: "Фух! Слава Богу – это всего лишь субъективный мираж, фантом!", и поставив тапочки под кровать спокойно лечь спать! Не зря я в самом начале обратил внимание на силу и сферу приложения подобных фантомов и миражей. Вспомните лишь, как не верящий в эти самые фантомы и миражи управдом Бунша из "Иван Васильевич меняет профессию", недоумевая восклицал: "Они не могут стрелять! Они же – покойники!". Могут, драгоценный вы наш! Ещё как могут! А тем более, если это совсем не покойники, а ваше собственное исконное естество, составляющее вашу собственную сущность! Ему и следует стрелять острыми стрелами в самое ваше сердце, когда вы допускаете непростительные промахи и ошибки!

И тут мы осторожно подходим к важному пункту рассуждений, связанному с проблемой свободы и необходимости, так тесно всегда связанной с адом! Если мы из гуманности и человеколюбия, отрицая ад, допустим необходимость, т. е. детерминированность всеобщего спасения, то мы принуждены отрицать свободу твари. Так учение Оригена об апокатастасисе (окончательного спасения ВСЕЙ твари!) сталкивается с его собственным учением о свободе. Спасение всего мира… мыслится как результат детерминированного процесса, независимого от человеческой свободы. Вся тварь будет принуждена в конце концов войти в Царство Божье. Ад есть, но он временный, а не вечный, т. е. в сущности он есть чистилище. Временный ад всегда есть лишь чистилище и приобретает значение педагогическое. Когда Ориген сказал, что Христос останется на кресте и Голгофа продолжится до тех пор, пока хоть одно существо останется в аду, он выразил вечную истину. Но возможно ли утверждение противоположное – допустить детерминированность ада в Божьем сознании и предопределение к гибели? Мы сталкиваемся с основной антиномией, которую переживает душа, когда ее мучит вопрос об аде: свобода человека, свобода твари не допускает принудительного, детерминированного спасения и свобода же восстает против идеи ада как рока. Правда, скажут, что ад есть рок "злых", а "добрые" не знают этого рока, они свободны от него. Темная свобода, отвергающая благодать, может не захотеть рая, может предпочесть ад. Если Бог предвидит или, вернее, предвечно знает, куда обратится свобода твари, которою Он сам ее наделил, то Он этим одних предопределяет ко спасению, а других к гибели. Это страшное учение превращает в рок не свободу, а самого Бога - Бог есть рок для твари, предопределяющий к спасению или гибели! Но в этом ракурсе ад в любом случае оказывается роком - или роком божественного предопределения, или роком человеческой свободы…

(Тут я позволю себе не совсем согласиться с Бердяевым по поводу его сомнения о предопределённости всеобщего спасения и стать на сторону Оригена и его теории апокатастасиса. Ведь если допустить, что само творение, само создание мира как бы детерминировано превалирующей сутью Бога-Творца, которая и состоит в непрестанном творчестве и творении, то и детерминированность всеобщего спасения не кажется надуманной и неуместной. Тем более, если она вытекает из изначально присущей, вложенной Самим Богом направленности каждого сотворённого существа на нарастание в накопительно-познавательном процессе теозиса (совершенствования-обожения) – то есть в накопительном возрастании в каждом человеке добродетели, красоты, истины и проч., не исключая при этом временные дегенеративные моменты ниспадания в архаику небытия (читай - зла). И таким образом о попрании пресловутой свободы выбора тут, если и можно говорить, то с существенными оговорками!).

Таким образом, исходя из всего вышесказанного, следует заключить, что, если кипящих чанов, раскалённых сковородок и прочих атрибутов адского подземелья не существует, то из этого ещё не следует, что можно расслабиться и отмахнуться от самой идеи ада, ибо она никуда не делась – ад преуспешно себе существует и работает! Ибо чем газовые камеры фашистских концлагерей, или массовые террористические акты, или обстрелы школ, детских садов и жилых домов на Донбассе менее страшны вышеупомянутых сковородок и чанов? И даже тот факт, что вы сами рвёте себя на куски угрызениями совести, чувством стыда и переживанием вины, является не таким уж большим облегчением! Ужас ада совсем не в том, что суд Божий будет суров и неумолим. Бог есть милосердие и любовь, и ему отдать свою судьбу означает преодоление ужаса. Ужас в предоставленности моей судьбы мне самому. Страшно не то, что Бог сделает со мной. Страшно то, что я сам сделаю с собой!

"Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать". "Я пришел не судить мир, но спасти мир". Явление Христа и есть спасение от ада, который человек уготовляет самому себе. Явление Христа означает поворот души от созидания ада к созиданию Царства Божьего. Без Христа-Искупителя и Спасителя Царство Божье для человека недоступно и недостижимо. Нравственные усилия человека не приводят к Царству Божьему. Если нет Христа и нет внутреннего поворота, связанного со Христом, то ад в той или иной форме неотвратим, он естественно (и неотвратимо) создается человеком. Сущность спасения - в освобождении от ада, к которому естественно (и неотвратимо) тяготеет тварь. И идея ада должна быть совершенно освобождена от всех ассоциаций, связанных с перенесением на небо принципов уголовного права. Ад, как субъективная сфера, как погружение души в ее собственную тьму, есть имманентный результат греховного существования, а совсем не трансцендентное наказание за грех (хотя и это, вероятно, в какой-то мере заложено и присутствует в основах бытия, ибо сказал Спаситель: "какою мерою мерите, такой и вам будет отмерено"!). Ад и есть невозможность перейти к трансцендентному, есть погруженность в имманентное. Только нисхождение Сына Божьего в ад может освободить от него. Ад есть результат замкнутости природного мира, закрытого для вмешательства Бога, для нисхождения Бога. Всякое же Божье действие на мир может быть направлено лишь на освобождение от ада. Ад совсем не в вечности наступит, он останется во времени. И потому ад не может быть вечен. Один из голосов, звучащих в моей душе, говорит, что все обречены на ад, ибо все в большей или меньшей степени обрекают себя на ад. Но так предвидятся конечные судьбы без расчета на Христа. И другой голос говорит во мне, что все должны быть спасены, что свобода человека должна быть просветлена изнутри, без насилия над ней, а это приходит лишь через Христа! И это и есть спасение… от ада в любом его виде, в любом аспекте: хоть сущностном, хоть мыслимом!

1.0x