Мысли, изложенные здесь, не новы, но я позволю себе некоторую критику их, уточнения и даже изменения. Прошу внимания.
Мы, представители европейской христианской цивилизации, для которых история человечества евроцентрична, считаем дни и месяцы прожитых годов по календарю универсально одарённого римского диктатора Юлия Цезаря, с уточнениями и поправками 435-летней давности папы Григория XIII. Так же, как и у нас, ныне живущих, новый год по юлианскому календарю начинался 1 января, в день вступления в должность ежегодно избираемых двух консулов республики. Но в 45 году до Рождества Христова (т. н. «наша эра»), когда победитель галлов и усмиритель Сената утвердил календарь своего имени, разработанный жрецами Египта по тысячелетним наблюдениям за Солнцем и звёздами, в Pax Romana шёл 708-й год от основания Рима. То есть, воинственные латинцы на Тибре и их многочисленные подданные на берегах Средиземноморья коротали официальный 8-й век римской истории. Продлись такая традиция до наших дней, мы с вами, уважаемые читатели, жили бы сейчас в XXIX веке, готовясь к встрече ХХХ. Однако восторжествовавшие в Римской империи христиане, презрев память идолопоклонника Ромула, его брата-близнеца и Капитолийскую волчицу, «обнулили» солидные лета Вечного города - начали вести счёт времени от того года, в котором родился, по их мнению, Иисус Христос. Так мы с Вами очутились сегодня в XXI веке; помолодели, можно улыбнуться.
Сказанного выше достаточно, чтобы быть готовым к обсуждению такого понятия, как «век», в смысле определённого отрезка времени. Не станем касаться истории человечества. Мы, повторяю, европоцентристы, а европейские века, кои включают по 100 лет каждый, как правило, разительно отличаются друг от друга колоритом, качеством однотипных событий. В этом смысле не сразу заметишь непохожесть смежных (по «обеим сторонам» настоящего) веков на Востоке; они даже на профессиональный глаз неотличимы друг от друга в Африке, представляются сплошным, без начала и конца, временным потоком в Центральной и Южной Америке.
Не так в европейской истории, включая Россию, с оговорками её хронологических особенностей. Здесь начало и конец каждого отдельно взятого века застолблены, и каждое столетие между ними обладает, скажу так, «временным суверенитетом», обоснованном мнением ведущих историков, начиная с Геродота. Нарушение границ карается клеймом «невежда». Тем не менее, издавна делались попытки переноса таких «столбов». Например, обращалось внимание знатоков и любителей истории на естественное окончание XIX века не 31 декабря 1900 года, по обе стороны которого – однообразие временного ландшафта, а год роковых выстрелов Гаврилы Принципа, послуживших сигналом к I Мировой войне. 28 июля 1914 года можно считать с достаточным обоснованием начала ХХ века – Века катастроф, вместившего две мировые войны, появление ядерного оружия и применения его янки в Японии, ряд локальных кровопролитных войн по всему миру, возникновение «учений», агрессивных в отношении несогласных с ними, две русские революции, изменившие политический лик планеты, крушение колониальной системы, возникновение трёх супердержав и внезапное падение одной из них, также изменившее мир во второй раз за 3/4 столетия. Сколько лет длился Век Катастроф? Для меня ответ на этот вопрос принципиальный. Я вернусь к нему в конце заметки. А пока рассмотрим некоторые другие века, принятые в истории начала и концы которых тоже вызывают сомнения, не только у меня. Если вы согласитесь, что XIX век закончился в середине 1914 года, то не значит, что длился он неполных 114 лет. Ибо начало его ничем не связано с 1 января 1801 года. Тогда ещё длился зачатый в 1700 году Северной войной Век великих завоевателей – Карла XII, Фридриха II (Семилетняя война), Бонапарта (Наполеоновские войны). Предел последним в целом положило занятие Парижа 31 марта 1814 года войсками антинаполеоновской коалиции при решающем вкладе Российской Императорской армии. Кстати, тот XVIII век (он-то, получается, продолжительностью 114 лет) стал, год в год, общеевропейским, включая Россию, где у него своё индивидуальное название. Чаще всего в нашей историографии его называют, с лирической тональностью, Веком Екатерининских орлов, хотя одушевлён он и «птенцами гнезда Петрова», и старшими однополчанами суворовских чудо-богатырей, отправленных императрицей Елизаветой на первую русскую «экскурсию» в Берлин в 1760 году. Век с именем Екатерины II закончился только при её внуке Александре Павловиче, одолевшем «корсиканское чудовище».
Выходит, лишь волею случая XIX век, в отличие от предыдущего, XVIII, 114-летнего, вместился, тютелька в тютельку, в одно столетие (1814-1914 гг.)? Обратимся для сравнения и ответа на вопрос к векам XVI и XVII. Для Западной Европы оба названных столетия не имеют чётко обозначенной границы между собой, и объединяет их два присущих тому и тому веку судьбоносных для всего мира, решающих для будущего Европы долговременных процесса – великие географические открытия, связавшие воедино отдельные, до того изолированные друг от друга части мира, и религиозные войны. Для России же, при совпадении начала XVI века и конца XVII с тем и тем в Европе, существует между названными веками чёткая граница – Смута, вызванная катастрофическим голодом 1601-03 гг. На её полное преодоления через решение внутрених проблем и войны с Речью Посполитой ушло 100 лет.
Впечатляет совпадение в Европе и в Московской Руси начала XVI века (именно века, не столетия). Там он начался не с 1501 года, с первого плавания Колумба в 1492 году. Европа тогда приступила к открытию неизведанных земель и стран не только Нового Света, восточных и южных окраин Света Старого. Она в то время открывала для себя и Россию. Маркс написал о том:
«Изумленная Европа, которая в начале княжения Ивана III едва подозревала о существовании Москвы, зажатой между литовцами и татарами, была огорошена внезапным появлением колоссальной империи на ее восточных границах…
К концу своего княжения Иван III становится совершенно независимым государем, женой его становится дочь последнего императора Византии. Казань лежит у его ног, а остатки Золотой Орды стремятся к его двору. Новгород и другие республики приведены к повиновению. Литва ущемлена, и великий князь ее — игрушка в руках Ивана III.
Ливонские рыцари побеждены».
Добавлю к этим словам, что со своей стороны Россия в то время открывала для себя Европу: посольства из Москвы были направлены в Венецию и Копенгаген, флотилия из лодей и ладей отправилась из Белого моря вокруг Скандинавии в Данию, рудознатцы государя проникли за Урал, поморы осваивали Северный морской путь, а тверчанин Афанасий Никитин достиг Индии через Каспий и Персию раньше португальцев.
Выходит, и по западным меркам, и по русским, продолжительность реального XVI века больше 100 лет. Если мы «копнём» глубже, не раз увидим удивительные совпадения.
Но вернёмся к нашему календарному XX веку. Если согласиться с его характеристикой, изложенной выше, то, начавшись в 1914 году, этот «укороченный» век закончился в 1991 году, когда последняя конструкция мира вновь обновилась. Так думает ряд историков. У меня иное мнение: последними днями ХХ века стали 7 и 8 ноября 2017 года, когда ностальгирующие по Советскому Союзу и вздыхающие по Социалистическому лагерю, распавшемуся сразу вслед за страной-надзирательницей, отмечали 100-летие судьбоносного для России, и в определённой мере человечества, события, называемого одними Великой Октябрьской социалистической революцией, другими – большевистским переворотом, третьими – Октябрьской трагедией (к последним принадлежит ваш покорный слуга). Так что позволю себе поздравить читателей сего с новым годом, с новым XXI веком, с новым тысячелетием только сегодня.
Но на чём (не сомневаюсь в вопросе) основана моя уверенность в своей правоте?
Неожиданность крушения СССР ошарашила не только мировое сообщество. Беловежское предательство самозванцев, которых верхушка правящей бесконтрольно партии наделила правом вершителей судьбы страны и народа, сбило с толку советских людей (не только простых), требовавших спасительных реформ, а не похорон смертельно больной системы.
Внутренним зрением, мысленно возвратившись в 1991 год, вижу я компартию в роли коллективного самоубийцы. Устройство уничтожения приведено в действие. Но рухнуло само хрупкое сооружение – развитосоциалистическая коммуналка. Марксистско-ленинские души уцелели, не кинулись, сломя головы в «борьбу за это», Устав КПСС не предусматривал, и приказ сверху не поступил. Правда, самые мудрые кажут спины, подавшись в олигархи или в управляющие к ним, или в предприниматели разной степени скромности. Среди руины толпятся «новые бывшие». Кто жмётся к Зюганову, который себе на уме, уже выбрал непыльную работёнку непримиримого (на публику) оппозиционера; кто, наоборот, как иголку в стоге сена, ищет «чистых» коммунистов, шепча нарочито языколомный пароль «кыпыкыры». Остальные в растерянности. Никого из них нигде не ждут, кроме буржуев, нуждающихся в руках и головах (для эксплуатации, разумеется). Неприкаянным бывшим членам бывшей партии и сочувствующим некуда податься. Разве что на сайты, где можно отвести душу подвальными постами, а кому и авторской статейкой с призывом собирать из обломков самими же порушенное. Эта публика верит в возможность вернуть утраченное, в реставрацию, в реванш. Их ещё немало, мечтающих о новой революции, о мести, о суровом, в традициях ЧК, наказании действительных и мнимых обидчиков. И зреет, крепнет мистическая уверенность, по мере приближения к 2017 году, что в 100-летие Октября обязательно должна случится какая-то очищающая Красная Катастрофа, которая, как Божий гнев, сметёт, до основания разрушит мир насилья, как кажется ностальгикам, установившийся в 1991 году.
Это не литературная фантазия. Магия числа 100 наполняла ждущих юбилей верой и энергией в обход разума. Ведь недаром же было замечено, что революционеры и попавшие под их влияние – неизлечимые религиозные фанатики, живущие мифами и символами.
Но юбилейные дни миновали, и абсолютно ничего, что могло бы поддержать наших октябрят в их безумных мечтаниях, не произошло. Век революций закончился буднично, мирно, стал невозвратным прошлым даже в сознании самых неистовых радикалов красной окраски. Россия сегодня вступила в новый век, проблемы которого ей решать по-новому.
