300 трупов от Шурика Качанова - на алтарь несчастной Франции
Ответ Труайя, Эриа, Шуазье, Михайлова, Сокурова, др. на один разоблачительныый пост
Предисловие к публикации
Днями, Ваш покорный слуга, дорогие читатели, посмел, не сверившись с ПСИХОэнциклопедией, разместить здесь материал под названием «18-й год в истории России» (http://zavtra.ru/blogs/18_god_v_istorii_otechestva).
В нём, в частности, было высказано следующее о пребывании во Франции в 1815-18 гг. оккупационного корпуса Русской Императорской Армии:
Французы (по опыту первой короткой оккупации их страны разноплеменными армиями) теперь, год спустя, мечтали оказаться в зоне «северных варваров». Те отличались от своих союзников дисциплиной и гуманным отношением к побеждённым, хотя за их спиной осталась сожжённая Москва.
Первым же постом откликнулся новый энциклопедист (не путать с Дени Дидро), основатель, коротко говоря, ПСИХушки при сайте, небезызвестный в поверхностных кругах сообщества А. Качанов (далее местами А.К.). Как обычно, он принял привычную стартовую позу, едва увидев имя автора. Поэтому начал дежурной фразой:
Сокуров, ну, плохо вы знаете историю!
Прошу паузу для пояснения. Это такой приём у А.К. в общении, на публику, со мной. Во-первых, написав «вы» вместо «Вы», он уверен, что от унижения я лишусь самообладания. Во-вторых, сайтовский читатель-новичок может принять на веру данную мне характеристику исторического невежи. Ведь так «пригвоздить» оппонента способен лишь тот, кто безусловно знает историю. Притом, в самой фамилии знатока преимущество заключённой в ней энергии. Только вслушайтесь: КАЧАН и СОКУР. Первое вызывает зрительный образ большого, шарообразного… Правильно, пушечного ядра! А «сокуром» в старину в Поволжье называли чёрный тополь (в той местности есть городок Сокур). Хрупкое растение: вдаришь ядром-качаном с кочерыжкой на месте мозга – только щепки разлетятся.
Итак, взяв верх надо мной уже в первой фразе своего поста, многомудрый любимец Хроноса и Клио продолжил в ироническом тоне заведомого (он не сомневался) победителя диспута:
Значит, французы желали попасть под оккупацию "северных варваров"? А известна ли вам история с денщиком штабс-капитана Высоцкого, убившего, кажется, более 300 мирных галлов… Вот такая любовь у них была...
Я не стал оправдываться, дескать оперирую только свидетельствами очевидцев и документами, собранными заслуживающими доверия историками, а не слухами от русофобов. Не стал напоминать А.К. , что сразу после 1818 г. во Франции стали появляться «воспоминания» пострадавших якобы от русских оккупантов, ни одним документом не подтверждённые. Именно эти фальшивки сыграют роль и в поводах к Крымской войне, и в формировании военного соединения французских фашистов Шарлемань. Я просто обратился к своему давнему сочинению.
Исторический очерк (в иных вариантах эссе, ист. миниатюра) «Месть по-Русски» публиковался в периодике не менее трёх десятков раз; вошёл в III том моего 4-томника (и-во Цивилизация, 2006-07), также в сборник «Живая старина» (Москва, ВТ, 2011). Книга есть в РГБ. Живучесть очерка говорит сама за себя. Высшая его оценка в том, что ИСл РАН, по ознакомлению с ним и др. ист. очерками, доверил мне проведение торжества в 200-летие падения Парижа. Какие-либо сомнения по написанному со стороны А.К. и его поддержки могут быть только смешны. Но прежде, чем открыть здесь страницы очерка на местах, которые подтверждают мою картину поведения русского воинства в оккупированной ими и их союзниками Франции в 1814 и 1815-18 гг., я скажу несколько слов в адрес моего оппонента с известной самооценкой знатока истории.
В 70-летие Великой Победы 1945 года я широко, дома и за границей, опубликовал большой доказательный материал в защиту солдат и офицеров Красной (Советской) Армии, которых в канун юбилея западная пресса принялась по-новому обвинять в безмерных жестокостях по отношению к мирному населению Германии. Теперь задаюсь вопросом, появись этот материал сейчас, к 9 мая, стал бы А. Качанов, дабы досадить мне, тут же клеветать на своих соотечественников, приводя «штабс-капитанские» примеры? Конечно, не стал бы. И вот почему.
Ведь Красная Армия для интеллигента из «прослойки» - рабоче-крестьянская. А РИА и её оккупационный корпус в 1814, 1815-18 гг. – ЦАРСКАЯ(!!!), сиречь антинародная в псевдопролетарском понимании качанообразных. Генералы и офицеры – сплошь князья, графья, бароны, столбовые и по выслуге дворяне. Какие у них и прочих штабс-капитанов, науськивавших своих денщиков на лягушатников, могут быть гуманные чувства к простому трудовому народу бедной Франции! И солдатики царские, не прошедшие ликбез, не знающие света ленинских идей, под стать своим командирам. А о казаках и говорить нечего: опора самодержавия. Если денщик обера Высоцкого мог безнаказанно лишить жизни 300 «галлов», то нижним чинам сам Бог велел подражать. В РОК насчитывалось примерно 30 000 солдат. Умножьте на 300. Вот такие они, русские варвары эпохи царизма, разоблачённые самодеятельным копателем во временах Качановым.
Разумеется, я иронизирую. Только А. Качанов, контуженный выстрелом «Авроры», даёт тому основания.
Но обратимся к моему очерку «Месть по-русски».
***
31 марта 1814 года войска антинаполеоновской коалиции вошли в Париж. Союзную колонну, по праву, никем не оспариваемому, возглавляла Россия. Император Александр I был единственным, кого вершитель судеб Европы не смог одолеть. Другие монархи успели побывать в услужении у гениального выскочки-корсиканца. Почти все они предоставили своих солдат для похода на Москву. Но после изгнания из России, испуганно поглядывая в сторону Парижа, переместились в стан Александра, назвавшись его союзниками. В отличие от них, попутчиков на дороге от Немана до Парижа, русские наступали от сожжённой Москвы. Что переживали они, видя разорённую летним, 1812 года, нашествием «двунадесяти языков»? Горечь в сердце вызывало зрелище опустошенных селений и городов, поруганных народных святынь. Чтобы избежать обвинения в национальной пристрастности «беспристрастными» качановыми, приведу свидетельство об этом же самом француженки, графини Шуазель-Гуффье : летом 12 года русские «Города и деревни подверглись неслыханному разорению. Церкви разграблены, утварь растащена, кладбища осквернены, несчастные женщины подверглись оскорблениям». А вот из записок самого предводителя полумиллионной армии вторжения: «Кремль, Арсенал, военные склады, казармы — все разрушено. Старая крепость, построенная при основании самой монархии, первые дворцы царей — все это в прошлом. В будущем Москва станет грудой обломков, грязной нездоровой клоакой, без политического и военного значения. Я оставляю город русским бродягам и мародерам». Анри Труайя в книге «Александр I» описывает первую ночь оккупации Москвы: «В огромном, безлюдном и безмолвном городе… солдаты громят лавки и склады, по улицам… тащат кто часы, кто мешок с мукой, кто корзину с бутылками вина… И вдруг ночной мрак разрывают языки пламени… Улицы завалены обломками мебели, втоптанной в грязь одеждой, развороченными сундуками, разодранными картинами». «Солдаты, маркитантки… - оставил воспоминание капитан Лабом, - … заходили в опустевшие дворцы и забирали всё, что могло насытить их алчность… гурьбой спускались в подвалы, выламывали двери и, напившись самых тонких вин, уходили, шатаясь под тяжестью награбленного»… Достаточно об этом, сайт не резиновый.
Естественно было ожидать, что при переходе войск Коалиции через Рейн французов ждёт возмездие со стороны русских во всей полноте. Оказалось, не меньшее чувство мщения испытывали «новообращённые союзники» русских. Хотя их страны и не подверглись такому опустошению, как полоса военных действий от Немана до Москвы. Однако в отличие от подданных царя, гордых изгнанием захватчиков, вчерашние невольники «узурпатора» в полной мере вкусили унижений от его тяжёлой руки. Те, кто вынужден пресмыкаться перед сильным на виду у всего мира, более мстительны, чем ограбленные и потерявшие близких, но не покорённые.
Действительно, занятые союзниками французские провинции были разорены реквизициями, десятки городов и селений разграблены. Немецкий генерал Йорк с раздражением говорил о своих подчинённых: «Я думал, что имею честь командовать отрядом прусской армии, теперь вижу шайку разбойников». Однако король Пруссии оправдывал своих солдат, что «никак не берётся воспретить такого удобного и долгожданного случая для прусских войск» - отмстить за все несчастьяфатерлянда. Предводитель же «татарских полчищ», как нередко назывались русские полки в прессе врагов и «друзей», был шокирован. Он не позволил себе из чувства мести расправиться с изменниками-поляками, своимм подданными, которые прогулялись к Москве и обратно под наполеоновскими знамёнами. Александр желал, чтобы Париж не постигла участь Москвы. В этом была его своеобразная месть. Он не упускал случая напомнить солдатам о их освободительной миссии, угодной Богу: «Будьте великодушны к побеждённому неприятелю и к несчастным жителям!». Русские, как правило, таким речам своих командиров внимали. А подданные Фридриха-Вильгельма, видимо, разделяли особое мнение» своего короля. У них уже накопился немалый опыт. В Ножане пруссаки терзали суконщика растягиванием за конечности, выпытывая, где он прячет деньги; в Провене бросили на угли младенца, когда его мать отказалась выдать тайник с драгоценостями. Самым ненавистным словом во Франции стало слово «прусак». От них не отставали подданные кесаря Франца. В одном только округе Вандевр, занятом австрийцами, насчитали 550 человек, умерших от ран и побоев. В ответ французские крестьяне, собираясь в группки фронтиеров, не менее зверски расправлялись с насильниками. Разбой прусских частей и подразделений австрийской армии выделялся на общем фоне оккупируемой территории, хотя у всех победителей было «рыльце в пушку». Ради истины, следует указать пальцем на казаков, которые на имущество побеждённых смотрели как на законные «трофеи», а кровь человеческую, в том числе свою собственную, считали подкрашенной водицей. Попробуй обуздать казака, если он вооружённый добытчик по глубинной своей природе.
К удаче французов, казаки были малой величиной в рядах русской армии. Ужас перед бородатыми кентаврами сменялся вздохом облегчения, если в селение или в город входили регулярные русские части. Они резко и выгодно отличались от подразделений других воюющих на стороне коалиции государств, соблюдая строгую дисциплину даже в походе. Расквартированные же по окончании войны в Париже и пригородах, большую часть времени проводили в казармах. Бывало, оказавшись за их стенами, ввязывались в драки с лягушатниками, «экспроприировали съестное». Даже такое начальством не поощрялось. Один солдат РИА был расстрелян за то, что стащил хлеб из булочной. Со временем командиры сумели обуздать и своих казаков. Отличительной чертой русских офицеров была самодисциплина. Знатные проводили свободное время в салонах; те, кто попроще, посещали театры, рестораны, музеи, литературные и политические кружки, из которых впоследствии некоторые последуют прямо на Сенатскую площадь в Петербурге. Подробно - у А.Труайя, также у Ф. Эриа. Последний в «Семье Буссардель» описывает Елисейские поля в Париже:
«Первые палатки казаков стояли уже у подножия мраморных коней Марли. По случаю воскресенья большинство офицеров уехало из лагеря в город… Но если лагерь кое-что утратил в отношении светского блеска, он выиграл в живописности и в оживлении. Да и в сердечности тоже. Всем в столице русские были ближе, чем другие союзники, многие парижанки заявляли, что они влюблены в царя Александра, и все парижане знали, как обязаны и столица и вся Франция его заступничеству на конференциях. Его выделяли среди всех победителей. Чувства, которые страна питала к нему, французы переносили и на его войска. Поэтому на Елисейских полях царила приятная атмосфера дружеской близости, какой не было на других бивуаках». Где Ваш кровавый денщик штабс-капитана, Качанов? Покажите его. Филипп Эриа, похоже, о нём не слышал.
Во многих источниках отмечается, что поведение русских во Франции разительно отличалось от того, как они расправлялись с врагом в России. Даже в затишье, когда военные действия не велись, пребывание в Москве стоило Наполеону 500 солдат и офицеров ежедневно. Вначале партизаны пленных брали редко, а мстителям-одиночкам возиться с ними вообще было некогда. Это позже появился спрос на пленных французов. Помещики стали давать за каждого из них по рублю серебром (сходились и на восьми гривенниках, если двуногих трофеев было с избытком). Стало модным использовать их в услужении и, по пригодности, гувернёрами для недорослей. Не церемонились с «иноязычными гостями» и на пространстве от Москвы-реки до Березины. А дальше и след их простыл. Но то был жестокий враг, хотя и бегущий, да огрызающийся.
Теперь же, в чужой стране, русские видели перед собой врага поверженного. «Солдаты русской армии не питают ненависти к врагу, не помышляют мести за унижение родного края, - пишет Анри Труайя в биографии Александра I. - Жители столицы не могут вообразить, что Париж подвергнется участи Москвы».
Не только не подвергся. Труайя описывает вхождение войск в Париж: «По мере того, как войска продвигаются по бульварам, ликование парижан возрастает. Можно подумать, что французы обрели вторую родину и эта родина - Россия».
Разумеется, в глазах победителей это были уже не те французы, которые прогулялись от Немана к Москве и обратно. Но «не те» по внешним признакам и вынужденному поведению. Их глубинную суть в конце концов понял император Александр, покидая Париж, город, который (по Ф.Эриа) «был всем ему обязан». Царь бросил с горечью: «На этой земле живет тридцать миллионов двуногих животных, обладающих даром речи, но не имеющих ни правил, ни чести…». Эти слова были сказаны под воздействием открытия заговора вчерашних союзников. Ведь ещё кровь дымилась на полях сражений, а Вена и Лондон, и «примкнувший к ним» Париж заключили тайный союз, направленный против России и Пруссии. Документ попадёт в руки царю. Но он отправит его в огонь камина со словами: «Забудем об этом». Великолепный жест. Но что осталось на душе!
В этом православном человеке, наделённом высшей земной властью, представляющим всю Россию, берёт верх христианин. Он прощает поверженного, который недавно явился русскому народу в образе Антихриста.
Заключение автора
Трудно представить, чтобы, прочтя сие, нашёлся сторонник мнения А.Качанова, который в своём посте на примере денщика штабс-капитана вывел «типичный» образ русского солдата времени Заграничного похода 1813-14 гг. и оккупации Франции 1815-18 гг, как насильника и убийцу мирного населения побеждённой страны.
Но увы, поддержка А. Качанова не заставит себя ждать, как подсказывает мне опыт пребывания на «ветке» сайта «Завтра». Ведь А.Качанов «разоблачил очередную ложь» Сокурова (якобы антисоветчика, невежу, злостного выдумщика, бандеровца, белобандита и пр., и пр.). Не имеет никакого значения, что я ссылаюсь на авторитеты. Что моим записным «оппонентам» свидетельства Труайя, Эриа, какой-то графини из Парижа, капитана Великой армии Наполеона! Что им записки самого завоевателя Европы! Мировоззренческая солидарность с ГлавПСИХом сайта - решающа в выборе, на чью сторону стать в «диспуте». Для этого и несоциалистическую(!) Родину можно унизить, и человечность презреть. Уж если женщина (по внешним признакам) Людмила Фёдорова рукоплещет публичному заявлению нового коммуниста в виртуальную команду по расстрелу классово чуждых детей, то что говорить о прочих быковых и рахатлукумовых?! Так что иллюзий в отношении постов здесь я не строю…
Воспользуюсь случаем для доброго совета А.Качанову. Бесспорно, Вы обладаете первичным багажом исторических сведений, достаточным, чтобы выражать себя в публицистике, с подглядыванием куда необходимо для уточнений. Но пишИте проще, русским языком, не надеясь, \что читатель мысленно будет Вас переводить на родной язык. Не уподобляйтесь С. Ужакину, упивающемуся иноязычными терминами, ищите им замену в лексиконе русского языка. Ведь, читая Вас, будто распутываешь беспорядочные мотки колючей проволоки: Вы навиваете её километры во ржавчине там, где достаточно одного метра, без «изысканных» изгибов, серебра русских слов. Начинаете мысль – прерываете, бросаетесь к другой, и ту не заканчиваете. И так всюду. Конечно, единомышленники Вас услужливо одобряют, но , как правило, подобного рода услуга опасна… Проще, Качанов, яснее, короче! Не такова ценность Ваших мыслей, чтобы заполнять ими всё зримое и звучащее пространство. Храните чистоту родной природы. И не путайте историческую сплетню с правдой.
