Судьбы и буквы

Судьбы и буквы Писатели рассказывают о своих книгах
21 сентября 2011 года Номер 38 (931)
АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ. СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ.
На книжной ярмарке, где презентовались мои книги, творилась мистерия. По замыслу мага, чародея и волхва Виноградова, она сопровождала рождение собрания сочинений и повествовала о том, из чего берутся эти книги, что стало смысловой плотью вот этой бумажной армады в пятнадцати томах. Здесь присутствуют черепа, из них составлена композиция, сцена для развернувшегося действия. То ли это черепа врагов, покорённых писателем, то ли черепа его умерших друзей. А может быть, это голова самого автора, то есть моя.
Мы слышали устрашающие рёвы, гулы, доносящиеся из динамиков. Это звук африканских джунглей, через которые продираются мои герои, а также рёвы и гулы московских улиц, на которые выходит толпа. Одна из этих толп сокрушает великое красное царство, другая толпа в девяносто третьем пытается всё это остановить. Тогда по ним стреляют танки, толпа стенает, ревёт. Мы слышали таинственные, громкие, сумасшедшие, невыносимые для слуха крики. Это выла история.
Пятнадцать книг, пятнадцать томов, изданные «Террой». Я кланяюсь этому издателю. В наше время мало кому из художников или писателей удаётся издать ансамбль собственных работ.
С одной стороны, перед вами судьба самого писателя, то есть моя, выраженная в букве. С другой стороны, судьба исчезнувшего красного государства, которому я старался служить как художник, как воин, а также судьба сегодняшней загадочной страны, иногда чудовищной, иногда обольстительной, создаваемой из наших костей, из наших рук, из наших слёз или хохота.
В этих томах интересны, безусловно, коллизии, которые мне приходилось переживать и описать. События всех войн, проходивших на земном шаре в последние годы существования Советского Союза. Войны на территории нашей несчастной страны. Две чеченские кампании, Карабах, Приднестровье. Зрелище, с одной стороны, невыносимое для глаз реального человека. Расстрелы и пытки, сокрушение царств, истребление городов средствами мощной артиллерии. С другой стороны, это божественной красоты явления природы, ландшафты, женщины, удивительные создания человеческих рук, искусств.
Но книги, как мне кажется, интересны ещё и другим. Первая часть романов и прозаических текстов создавалось во время, которое можно считать героическим. Когда тема героя, жертв, победы, тема принесения жертвы во имя идеалов, ложных или правильных, доминировала в культуре, идеологии. А потом это время кончилось и наступило другое.
Вместо эры героя пришло время купца, время торговца, преуспевателя, время чистогана, время золота, звонких денег, фондовых рынков, эгоизма. Время индивидуализма и страстного, жадного материального потребления. Переход эры героя в эру купца и присутствие эры героя в сегодняшнем времени. Столкновение двух этих тем, двух течений. По существу, столкновение двух народов. Народа героя и народа купца. В этом, как мне кажется, и кроется главный интерес пятнадцати томов, в которых собраны мои романы, мои чаяния, заблуждения, восторги. Я предлагаю их на ваш суд.
ИГОРЬ ДРУЗЬ. «ЗА СВЯТУЮ РУСЬ».
В моей новой книге проводится анализ сложившейся в мире ситуации с точки зрения православного христианства. Я уверен, что есть вещи более важные, чем политические и экономические вопросы. Не только православные люди, но и такие западные культурологи, как Освальд Шпенглер, как Тойнби писали, что в основе каждой цивилизации лежит определённый духовный импульс.
Должен сказать, что сейчас русская цивилизация противостоит Западу, в основе которого уже заложено антихристианство. А как ещё можно расценивать такие вещи, как эвтаназия, пропаганда гомосексуализма, пропаганда и легализация наркотиков? Вдумайтесь, всё это уже приемлемо на Западе. Мне кажется, что Запад находится не в постхристианстве, он перешагнул к антихристианству. Ведь гомосексуализм и наркотики — это часть любого сатанинского ритуала, а эвтаназия — мечта дьявола, чтобы человек покончил с собой, и тогда его душа обязательно попадёт в ад.
Поэтому мы должны понять, что разговоры о какой-то конвергенции, которую было модно упоминать в перестройку, совершенно невозможны. Не бывает союза между светом и тьмой. С другой стороны, когда мы возвращаемся к своим корням, то можем сразу увидеть простой и прекрасный факт — укрепление России в широком смысле этого слова, то есть без отрыва от Украины и Белоруссии, положительно повлияет и на западный мир.
Я бы мог привести в пример святого императора Николая, который в своё время поддержал христианство во Франции, где сложилась такая ситуация, когда католицизм стал гоним. Конечно, к этой конфессии возникло много нареканий, но по сравнению с той оккультной гадостью, которая атаковала французское христианство, хорошим шагом было поддержать то сравнительно здоровое, что в нём оставалось.
Меня как православного человека особенно пугают попытки разрушения русского мира и русской цивилизации, которые совершаются через поползновения к расколу церкви. Примером этого является украинская автокефалия, которая якобы должна быть получена законным путём. К сожалению, в нашей митрополии есть абсолютно «оранжевые» люди, которых я не буду называть по именам. Они хотят, чтобы украинская православная церковь Московского Патриархата стала автокефальной. На самом деле это приведёт к тому, что через десять лет в украинских церквях станут венчать содомитов. Православное предание — как стена, но если вынуть из неё один кирпич — она может рухнуть. Поэтому задача всех русских патриотов — ни в коем случае не допустить украинской автокефалии, потому что это будет настоящий конец света.
Мне часто говорят, что я надумываю и преувеличиваю, что никакого растления не идёт. Но вот ко мне в руки попала занятная книга. Я взял её в Верховной Раде, где периодически проходят выставки так называемых неправительственных организаций. Книга как раз была на одной из этих выставок. Её содержание — в буквальном смысле слова пособие для гомосексуалистов. Им объясняется, как продвигать свои интересы во власти, как захватывать командные высоты, как позиционировать себя в информационном поле. В тексте много новояза, к тому же отсутствует такое понятие, как «грех», оно заменено на «удобно» и «неудобно». Об этом издании также написано в моей книге.
Кроме того, мною была описана такая вещь, как либертианский коммунизм. Вкратце — это коммунизм, ставший политической «крышей» тех пороков, о которых я рассказывал. Это неотроцкизм, который как бы с левых позиций кусает церковь и всё традиционное общество. По сути дела, ранний большевизм. Всё дегенеративное, что проповедовал Троцкий. А ведь он первым привёл фрейдистов в Россию.
Не мог я не коснуться и проблемы «украинства» в широком смысле этого слова. По моему глубокому убеждению, корни его не в этносе, а в идеологии. Привожу простой пример: у нас как раз в этом году годовщина референдума о независимости Украины. Самого первого, который проводил Горбачёв. Интересный факт: 73% русскоязычного Киева уже тогда выступило против Советского Союза, а украиноязычная Киевская область почти полностью выступила за сохранение СССР. Казалось бы, вот она нация, ей надо восставать, бастовать. А всё наоборот. Горожане во власти политических абстракций проголосовали за развал. Сельское население выступило за традиционализм. Есть понятие общей культуры, общей религии. То есть «украинство» можно поставить в один ряд с коммунизмом, фашизмом или, если угодно, либерализмом. Все они кажутся абстрактными, но на самом деле очень жизненны и напрямую касаются миллионов людей.
Я сказал, что это идеология. Так и есть, но она овладела умами многих людей. Вся Украина, без сомнения, принадлежит к русскому миру. Но если для примера мы возьмём Киев, то там большая часть жителей, то есть больше 70%, являются сепаратистами, сторонниками «украинства». Они голосуют на выборах за Ющенко, за Тимошенко и так далее. Всех этих проблем я коснулся в своей книге.
Также в ней я рассказал об интересной информации, которую мне удалось получить. Например, о том, как иезуит Тафт, глубоко изучив православие, занялся финансированием антицерковных программ. Но нам в нашей стране повезло с контингентом. Сами-то иезуиты хитрые и пронырливые, а те, кого они завербовали, оказались людьми весьма недалёкими. Например, девушка-монахиня, которой они манипулировали, проболталась в интернете о том, что ей платили. Если Бог хочет кого-то наказать, он лишает их ума. Тогда они даже не понимают, что работать на иезуитов неприлично, как неприлично и рассказывать о том, что получаешь от иезуита деньги. Но, с другой стороны, это демонстрирует разложение нашего клира. Которое, к сожалению, есть. Оно не столь велико, как рассказывает «Московский Комсомолец», но всё же из двенадцати попадается один иуда. Это ни в коем случае не должно менять нашего отношения к церкви, потому что в своей же книге я цитирую главного гея Украины Святослава Шеремета: «Если бы не церковь, то мы давно бы провели гей-парад, внедрили бы »секспросвет« — такой, какой нам надо — в школах. Но церковь мешает». Поэтому, при всех недостатках отдельно взятых клириков, церковь — это наш оплот.
В своей книге я часто отмечаю, что церковь — последняя твердыня, скрепляющая Святую Русь. Единая структура, оставшаяся от Советского Союза, соединяющая все его части. Не будь церкви, мы вообще могли уже находиться в состоянии войны, по крайней мере, «холодной». И если автокефалия будет получена, пусть даже каноническим путём, случится катастрофа. Как эксперт, скажу, что это, слава Богу, невозможно. Но не стоит надеяться, что попыток не будет. Будут. И они могут вызвать разброд и сумятицу.
ЮРИЙ НЕЧИПОРЕНКО. «ПОМОЩНИК ЦАРЯМ».
Моя книга посвящена Михаилу Васильевичу Ломоносову, его жизни и творениям. Я обратился к этой теме два года назад, когда на физическом факультете МГУ проводил вечер, посвящённый поэзии Ломоносова. Меня удивило, как мало учёные, даже профессора, знают о его поэзии. Было высказано мнение, что Михаил Васильевич великий учёный, но совершенно никудышный поэт, его стихи скучноваты и даже неудачны. Я был поражён этой точкой зрения.
Ломоносов — первый поэт России: он начал писать стихи так, как пишем сейчас мы. Его реформы по значимости сравнимы с нововведениями Маяковского, но превосходят их. Стихи Михаил Васильевич начал писать, ещё будучи студентом в Германии, в «поэтическом одиночестве». До этого русские поэты подражали польской поэзии, а строй её далек от русской, там другие принципы стихосложения…
Сейчас мы смотрим на Ломоносова как на некоего забронзовевшего истукана. А ведь жизнь его была полна страстей. Михаил Васильевич очень много сделал в самых разных областях. Когда я работал над книгой, передо мной встал вопрос: как и почему ему это удалось? И обнаружил, что ему приходилось многие вещи делать по заказу.
К примеру, императрица Елизавета обнаружила, что нет основополагающего труда по российской истории. Кто напишет? Конечно же, Ломоносов. Он изобретал фейерверки, разрабатывал оптические системы для всевозможных огненных потех, иллюминаций. И так далее. Всё это — помимо его научной работы. Ему многое поручали, затыкали дыры в русской культуре, так сказать. При этом Михаил Васильевич блистательно со всем справлялся.
Поэтому книга и называется «Помощник царям». Эти слова принадлежат Пушкину. Именно он выделил в Ломоносове главную доминанту: фигура государственного масштаба, которая позволила России реализовать петровский проект и догнать Европу. Если бы Ломоносов был только поэтом или только физиком — он бы не стал центральной фигурой российского просвещения, русской культуры. Вся его жизнь — служение Отечеству.
Ломоносов ставил служение Отечеству выше поэзии и выше науки. Были случаи, когда в освещении истории России иностранные учёные были правы, а Ломоносов — не прав, если судить с точки зрения объективной истины, но Ломоносов говорил, что честь России дороже. Выходит, он ратовал за то, что сейчас называется позитивным образом страны, во всём стоял на защите интересов России. В частности, в науке.
Есть ещё один аспект, который почему-то не рассматривался как основной. А именно: из виду упускают деятельность Ломоносова как переводчика. Достижения западной науки в то время настолько превосходили существовавшее в России, что главным было перевести хотя бы самые главные учебники и научные труды. Свою карьеру Ломоносов начал с того, что перевёл учебник физики и посвятил его Михаилу Воронцову, всесильному канцлеру.
Другой болезненный вопрос — два подхода к Ломоносову. Есть советский образ Ломоносова как открывателя всего и вся. Законов сохранения материи, движения и многого другого. Другой образ, пестуемый антисоветской пропагандой: Ломоносов — пьяница, который ничего особенного не сделал, «лапотник». Только пил, гулял да писал хвалебные оды. Оба этих образа недостоверны. Верна золотая середина. Она заключается в том, что у Ломоносова, без сомнений, имелся пророческий дар. Он многое предчувствовал и описывал. Но строго математических формул в его трудах вы не найдёте, за редким исключением. Ломоносов не смог облечь свои прозрения в ту форму, которая тогда существовала в науке. Он не пошёл по пути Ньютона и Лейбница, не стал строить модели. Но в его трудах можно найти многие высказывания, в которых при желании видятся современные научные законы: он многое предчувствовал и предугадал.
Я приступал к изучению Ломоносова с ощущением, что это — какой-то былинный русский богатырь, который создал чуть ли не всю современную науку. И смотрел на каждого, кто говорил иначе с негодованием. Но в процессе работы я убедился, что научная судьба Ломоносова не столь проста. Он боролся с одними заблуждениями своей эпохи, а другие разделял. Поэтому не стоит возводить его на пьедестал как гения всех времён и народов. Другое дело, что он — центральная фигура русской культуры, первый человек, который на практике после Петра сделал русской ментальности прививку западного рационализма…
В жизни Ломоносов был совершенно неукротимым человеком. Он ушёл от отца, ушёл от учителя — профессора Генкеля в Германии, потом в какой-то момент покинул свою жену-немку. Не хотел давать показания следственной комиссии по поводу скандала, который устроил в Академии наук, заявив, что он подотчётен только республике учёных. Из-за своего нрава Ломоносов даже провёл полгода в заточении, где, кстати, написал свои самые проникновенные стихи.
У Михаила Васильевича было много черт характера, которые могут показаться смешными или отрицательными. Он был заносчивым, высокомерным, самоуверенным и порой даже надменным человеком. В Академии наук метал громы и молнии, чуть ли не лез в споры с кулаками. Яркая фигура. Совершенно неукротимый человек, с которым никто толком не мог совладать. Возможно, именно из-за этой черты на него обратил внимание Михаил Воронцов, потому что эта независимость — знак великой личности. Так буян Ломоносов обрёл покровителя, в него поверили, ему стали помогать.
Ломоносов проделал интереснейший путь от физика-теоретика — к экспериментам в физической химии, далее к химии, потом к прикладным технологиям. Он заново открыл секреты смальты и сразу же приступил к её производству. Для этого Михаилу Васильевичу выделили несколько деревень с крепостными, он стал помещиком и построил там завод. То есть весь проект внедрения был реализован им от начала и до конца.
В жизни у Ломоносова получилась интереснейшая эволюция от фундаментальной науки к прикладной, вплоть до производства новых материалов. К сожалению, с его уходом начатые им дела заглохли и умерли. Он мог возглавлять и вести за собой, но им не была создана научная школа, почти не было учеников, способных продолжить его дело. С другой стороны, Ломоносов написал множество книг и статей. Этими трудами и, конечно же, собственным примером, он приподнял Россию. Ведь до Ломоносова не существовало русских учёных, считалось, что русский мужик должен землю пахать — а немцы пусть учатся и придумывают всякие кунштюки. Михаил Васильевич полюбил науки и показал, как прекрасно заниматься ими. Все его стихи пронизаны любовью к знаниям. Ломоносов продемонстрировал простым людям и дворянам, что можно делать в науке, как можно жить, зарабатывая честным трудом, и жить богато.
Я стараюсь писать для взрослых и детей — так, чтобы это было интересно всем, «кому за десять». «Помощник царям», в отличие от моей первой книги о Гоголе, немного сложнее. Тут приходится рассказывать о науке. На эту книгу я затратил гораздо больше труда, пришлось перелопатить не только множество биографических работ о Ломоносове, но и научных трудов. Я старался взглянуть на жизнь и творения Михаила Васильевича и глазами физика, и глазами учёного — а не только филолога. Главной задачей было представить образ Ломоносова в целостности, с разных точек зрения. При этом рассказать о нём ясно, понятно и толково. Поэтому книга скорее подойдёт для чтения с 13–14 лет. Но я постарался рассказать так, чтобы и взрослым было интересно. По крайней мере, мои собственные представления о Ломоносове в процессе работы очень сильно изменились.
Книга прекрасно иллюстрирована художником Евгением Подколзиным. Её можно не только читать, но и рассматривать. Показана атрибутика, приведены некоторые картины того времени, чтобы почувствовать дух XVIII века. Кроме того, книга сопровождена приложениями. В них письма самого Ломоносова, высказывания о нём и краткие биографии людей, с которыми он встречался. Всё это поможет читателю сделать свои выводы о Ломоносове, великом русском просветителе. Книга только что вышла в издательстве МГУ, и найти её можно там же — в Московском университете, носящем имя Ломоносова.
ЮРИЙ МАМЛЕЕВ. «ПОСЛЕ КОНЦА».
Говоря об этой книге, важно выделить два момента. Во-первых, фактически это первый русский роман, повествующий про конец мира. Во-вторых, эта книга об антропологической катастрофе.
Итак, перед читателем открывается картина конца света, если угодно, конца мира. Причём события, которые неизбежно приведут к финалу, уже начались и их не остановить. Ясно, что за концом последует начало нового цикла, но уже не здесь, не на этой земле. И надвигающийся финал связан с антропологической катастрофой.
Конечно же, отсек фантастической литературы полон произведениями, повествующими о мрачном будущем. Для обоснования таких антиутопий зачастую используются приёмы, свойственные фантастике в целом. То есть в сюжет вплетаются всевозможные элементы, которых не существует в привычной нам действительности. Начиная с различных вирусов, выкашивающих большую часть населения планеты, и заканчивая прилётом несуществующих марсиан. Согласен, сценарий столкновения Земли с метеоритом, конечно же, вероятен, но он тоже относится к области научной фантастики. Мне было интересно взглянуть на вещи с другой стороны, более серьёзно. Под таким углом стало очевидно, что конец мира связан не с планетарной катастрофой, а с антропологической. То есть под прицелом оказалось само человеческое естество. Это люди, потерявшие связь с высшими, светлыми силами, отрицающие молитву, и в их мире каждое слово, обращённое к Богу, падает в пустоту.
Книга представляет собой роман. В ней есть сюжет и действующие лица. Динамичные события, любовь, смерть. Главный герой волею судеб попал в тёмное будущее к людям, которые населяют Землю перед концом мира. При этом фоном истории служит обширная панорама человечества, вошедшего в свои последние времена. Это — роман-видение, роман-предупреждение.
При его написании я придерживался традиционализма. На представление о конце мира повлияли христианские откровения, а также откровения других традиционных религий. Кроме того, я изучил труды многих философов. Так мне и удалось представить себе, в каком мире будет разворачиваться роман. Но этого мало, хотя сцена и определилась, её нужно было заполнить смыслами и действием. Началась работа художника.
Главной художественной задачей было изобразить людей, совершенно не похожих на наших современников, но в то же время несущих в себе какие-то ключевые черты, которые мы видим вокруг нас и даже в себе самих. Смысл вот в чём: зачатки того, что мы видим у конца мира, того, что процветает в последние дни человечества, существуют уже сейчас. Но мир романа настолько сильно изменился относительно нашего, что многих черт, присущих его обитателям, просто не может быть у современного человека. И, в отличие от обитателей последних дней мира, мы ещё очень многое можем изменить.
Публикацию подготовил Алексей Касмынин