ЗАМЕТКИ ЗОИЛА

НОМЕР 33 (821) ОТ 12 АВГУСТА 2009 г. Введите условия поиска Отправить форму поиска zavtra.ru Web
Владимир Бондаренко
ЗАМЕТКИ ЗОИЛА

Вот уж точно, Всеволод Емелин — человек из народа. Поэт из народа. "Как лесковский Левша". Мне кажется, в последних интервью и иных поздних стихах он стал подыгрывать либеральной тусовке. Мол, никакой он не экстремист, не противник геев, не скинхед. И вообще ничего всерьез не пишет. Впрочем, и наш человек из народа, особенно нынешнего люмпенизированного народа, тоже, останови его мент, или напряги чиновник, легко откажется от всех своих слов, лишь бы его не трогали. Каков народ, таковы и народные поэты. Иных у нас нет. Остальные — или псевдонародные поэты, или так называемые филологические поэты, которых, мне кажется, мы с Емелиным одинаково ненавидим. Разве что критик напишет и отказаться от своих слов не может. А Всеволод Емелин на любые свои экстремы скажет, что это его лирический герой так считает, а он сам своего героя очень даже осуждает. И взятки с него гладки. "Мели Емеля, твоя неделя…" На самом деле, врёт всё Емелин в этих своих поздних оправдательных интервью, так и хочется, видно, ему к пятидесяти годам оказаться, может, даже лауреатом какой-нибудь премии, признанным поэтом. Осторожненько отодвигается от своих же героев, которые сегодня уже вовсю господствуют в нашем растерзанном обществе.
На самом деле, все его маски — ложь, лирическая крыша. Читайте его голеньким, без прикрытий, и воспринимайте всё, что он пишет, и вы увидите достаточно цельную личность, уже готовую к традиционному русскому бунту.
Людям вбивают в темя
Что, мол, псих, пироман.
Нет, наступило время
Городских партизан…
От народа голодного,
От народа разутого
В пояс низкий поклон вам,
Робин Гуды из Бутово.

Нет, не хочется считать такие яркие, мятежные стихи какой-то постмодернистской иронией. Кондопоги, Астрахани, Пикалёво уже встречаются всё чаще и чаще. Никаких Путиных не хватит усмирить и ублажить эти готовые по всей Руси очаги бунта. А Всеволод Емелин, как горьковский Лука (мой любимый со школьных времен герой), как Василий Блаженный всем говорит истинную правду, всех подталкивает к подвигам. Емелин — не открытый главарь и бунтарь, как Эдуард Лимонов, которого он высоко ценит (может, за те качества, которых не хватает самому), Емелин — подпольный городской партизан, скрытник, которому дано чувствовать в себе народное мировосприятие, дан редчайший природный дар реализовывать эти народные гроздья гнева в простые до гениальности, понятные всем и зажигающие, как в былые времена, сердца многих людей, особенно среди русской молодёжи стихи. Он может посмеиваться, ёрничать в поездках за бугор вместе с правильными пидарастическими поэтами, мифологизировать своё же творчество. Но оно ему уже не подвластно. Сколько бы раз ни отрекалась Лени Рифеншталь от своих фильмов, они жили и живут. Как бы ни отрекался поздний Окуджава от своих же строк "А нам нужна одна победа… Мы за ценой не постоим", эту песню поют, не считаясь с мнением автора. Так и Всеволод Емелин становится главным поэтом современной России не благодаря своим разукрашенным мифам — какое дело нашему нынешнему читателю до любой мифологии?! — а благодаря понятным и близким его душе призывам и воспоминаниям. Это такие же , как поэт, обманутые дольщики, вкладчики, обманутые жители обманутой державы, когда-то потешавшиеся над Брежневым, сейчас горько вспоминают:
Не знала планета подобной страны,
Где надо для жизни так мало,
Где все перед выпивкой были равны —
От грузчика до адмирала…

Всеволод Емелин — настоящий русский почвенник. Но это уже почвенничество барака, общаги, почвенничество развалившейся хаты и заброшенного, заросшего огорода.
Под свинцовыми тучами
Возле мутной реки
Эти люди живучие,
Словно те сорняки…

Это прекрасно понимает и сам Емелин, обладающий некой потаённой глубиной, раскрывающийся сполна в своих стихах и отмалчивающийся в ставших многочисленными интервью. Впрочем, он вполне отчетливо указал на своё место: "Я считаю себя представителем определенного культурного кода — советских людей брежневской эпохи… Время рыночных реформ выкосило это поколение. Я чувствую себя их послом, представителем, адвокатом. С точки зрения этого позднесоветского быдла я и пишу. Мне их жалко, я вижу их всех насквозь. Это и есть моя позиция: оставить какую-то память об этих людях…" Остаётся только добавить, что он сам родом из этого "позднесоветского быдла" и никогда другим не будет. Он — поэт прямого действия, и он мечтает о действии в жизни своих героев. Хотя уже не очень верит в исполнение своей мечты. А жаль. Может, его стихи, как и книги других, подобных ему поэтов, прозаиков, рокеров, мечтателей, бунтарей, станут прямой идеологией нового поколения. Не Гандлевского же с Кушнером читают на молодёжных тусовках и на многочисленных сайтах, не Айзенберга с Амелиным, а Емелина и Родионова, Струкову и Прилепина, Садулаева и Бородкина.
Высоколобые либералы и официальная прилизанная литература их признавать не хочет, гордо отворачивается от них. Коммерческий шоу-бизнес не прочь их прикупить, как прикупали в своё время даже битлов, несмотря на их поддержку ирландских бунтарей из ИРА, как уже с потрохами купили Шнура, когда-то неуёмного вольного рокера, ныне ублажающего олигархов и царственных Матвиенок на знаково-революционной "Авроре". Там же некий Каплевич организовал некое пошлое постмодернистское действо по емелинскому "Кризису", в своё время опубликованному у нас в "Завтра". Это издёвка олигарических пошляков и над идеей любой революции, и над смыслом емелинского стиха, восхваляющего "Кризис" как некую месть разжиревшим буржуям. Буржуи весело смеются и над кризисом, и над всем творчеством Емелина. В следующий раз на очередное действо они позовут и самого Емелина, мол, потешь нас, приятель, почитай свои пророчества, а мы посмеёмся. Неужели поэт за какие-то жалкие баксы пойдет им навстречу? Надеюсь, нет. Сколько можно обманываться? Емелин защищал либеральную демократию и Ельцина в августе 1991 года, был против расстрелянных бунтарей 1993 года. Прозрел, блестяще написал о таких же, как он сам, разочарованных ”романтиках свободы”. Собственно, это никакой не лирический герой, это поэма "Судьба моей жизни" — автобиографическая поэма. Так и воспринимайте. Исповедь жизни инженера, бомжа, церковного плотника, защитника демократов, разочаровавшегося скептика и, в конце концов, воспитателя скинхедов.
Не положишь им палец
В несмолкающий рот.
Ах , великий страдалец,
Иудейский народ…
Получили гринкарты
Умных слов мастера,
Платит Сорос им гранты,
Ну а мне ни хера.
Средь свободной Расеи
Я стою на снегу,
Никого не имею,
Ничего не могу…

Женя Лесин назвал его социально-политическим лириком, ему видней. Можно сказать, как поэт, Емелин рожден "Независимой газетой". Либералам он чужд, (если только не ляжет под них, как Шнур), патриоты правильные тоже от него шарахаются, вряд ли можно представить его подборку стихов в "Нашем современнике", хотя попробовать надо будет. Тут тебе и мат, и крутой экстремизм, который проходит как хохма, как прикол, в "Независимой" или в "Ультра.культуре", но в "Нашем современнике" или в "Дуэли" будет восприниматься всеми прокурорами, как призыв к действию. Вот в пространстве эстетически радикальной прессы (от левого до правого фланга, тем более в России эти фланги так часто меняются, без пол-литры не разберешь), от "Независьки" до "Завтра" и живёт поэзия Всеволода Емелина. А еще многочисленные, (может быть, сотни тысяч) читатели интернета. Есть сетевые поэты, и их большинство, которые не попадают в толстые журналы и в солидные издательства из-за бездарности. Но есть и такие, как Емелин, которые не вписываются в явно устаревший формат прикормленной властями литературы. Не представляю, чтобы с Емелиным, к примеру, пожелал встретиться Владимир Путин. Потому откровенно советую большому русскому поэту, одному из редчайших народных ретрансляторов эмоций и чувств Всеволоду Емелину перестать дёргаться по причине игнорирования его поэзии толстыми журналами и сытыми филологическими тётеньками. Не волнуйтесь, Всеволод, придёт время и будут все те же чернявенькие писать о вас диссертации. Впрочем, уже заметили, уже вовсю пишут, и сейчас вас ожидает самое тяжелое испытание, как бы, пройдя огонь и воду, вам пройти и их гламурные медные трубы. Таким и оставайтесь, кем вы есть: "одним из непонятных русских, всем мешающих людей". Смирятся и с вашими стихотворными формами, с рваным ритмом, со скрытыми римейками. Еще будут писать о вашей филологической мудрости, стараясь не замечать неполиткорректности.
Главное — не поддавайтесь на их призывы к толерантности. Лучше тормошите рабочие районы. Глядишь, несмотря на ваше определенное отчаяние, и сбудутся ваши мечтания.
Лишь в кителе Сталин
Желтеет на фото —
Хранитель окраин,
Где нету работы…
От этих подростков,
Печальных и тощих,
Еще содрогнется
Манежная площадь.

Возьмём и воспримем всерьез народную поговорку. "Мели, Емеля" — то есть пиши и говори всё, что на душе и на сердце. "Твоя неделя" — а может, и год, и эпоха целая , и время придёт твоё и всего такого же бунтующего поколения. Так что с радостью и восторгом пишу: "Мели, Емеля — твоя неделя"!