КОВЧЕГ ДЕТЕЙ

НОМЕР 30 (766) ОТ 23 ИЮЛЯ 2008 г. Введите условия поиска Отправить форму поиска zavtra.ru Web
Владислав Шурыгин
КОВЧЕГ ДЕТЕЙ

Иссык-Куль невыразимо красив. Бирюзово-голубая вода до горизонта, который обрамляют, как драгоценный багет, снежные пики Тянь-Шаня. А за спиной — изумрудные от лесов и горных долин отроги Алатау. И над всем этим — ослепительно высокое горное солнце.
Воистину, Иссык-Куль — жемчужина Средней Азии.
Мы почти два часа едем вдоль озера, постепенно забираясь всё выше и выше. Сухая прибрежная степь сменяется густыми сочными лугами, вдоль дороги поднимается лес. Всё ближе отроги Тянь-Шаня. Почти у самого дальнего края Иссык-Куля мы сворачиваем с дороги и, проехав по прямой, как стрела, тенистой аллее, останавливаемся рядом с аркой, на которой выведено название "Мээрим Булагы". Вылезаем из машины, и почти сразу нас окружает детвора. Ребята как взрослые протягивают ладошки для рукопожатия.
— Привет! Как ваши дела?
Девчонки стоят в сторонке, любопытно стреляя раскосыми глазами.
"Мээрим Булагы" по-киргизски значит "Благодатный источник".
Это детский дом.
А от здания в глубине к нам уже идёт улыбчивая невысокая женщина в просторной клетчатой рубахе поверх брюк. Хозяйка и хранительница.
— Здравствуйте, я Гульнара…
В 1882 году по указу Императора Александра III для укрепления "веры православной" на недавно вошедших в состав Империи киргизских землях, на полуострове Светлый Мыс был основан Новотроицкий православный мужской монастырь. Первые монахи прибыли на берега Иссык-Куля с Валаама, а настоятелем был назначен игумен из Свято-Троицкой Сергиевой лавры.
При монастыре были распаханы поля. Все земли орошались. По воспоминаниям старожилов, при монастыре были пасека, коровник, овчарня, кузня, большие сады, виноградник и цветники. При монастыре была обширная библиотека, в которой находились книги не только духовного, но и светского содержания. Монахи обучали детей из окрестных сел чтению, письму, и азам землепользования.
Если посмотреть на село Ак-Булун — так по-киргизски звучит Белый Мыс — с одного из предгорных холмов, то планировка улиц в районе монастыря выполнены в виде креста. И это — не случайное совпадение. Так было задумано изначально.
Но в 1916 году в республиках Средней Азии вспыхнул мятеж. Началась резня русских. Однажды во двор монастыря ворвался отряд мятежников. Они сожгли большую часть монастырских построек, в том числе и главный храм. Двадцать четыре из двадцати шести находившихся в то время в монастыре монахов были зверски изрублены. Двоим чудом удалось бежать. Обратно они уже не вернулись. И монастырь опустел.
Но в 1926 году о пустующем монастыре вспомнили. После окончательного утверждения Советской власти в Киргизии здесь был открыт детдом для детей, потерявших родителей. Он просуществовал до середины тридцатых годов.
С тех пор здание монастыря ещё трижды становилось домом для сирот и бездомных детей.
Зимой 1941 года был вновь открыт детдом для детей блокадного Ленинграда. И до конца войны здесь жило сто двадцать детей.
В 1950 году тут вновь был открыт детдом, который просуществовал до начала 70-х.
В 1999 году началась новая история детского дома на Светлом мысу. Детского дома "Мээрим Булагы" Гульнары Дегенбаевой.
Здание, пустовавшее с начала 90-х, ветшало. Земля вокруг него заросла кустарником и колючкой. Поэтому когда Гюльнара попросила передать ей заброшенный объект, никто не возражал. Дикий пустырь с руинами никому не был нужен.
Воспитанники своими силами привели здание в порядок, вокруг бывшей трапезной разбили небольшой огород. Теперь здесь есть даже теплицы, которые с ранней весны и до поздней осени снабжают столовую свежими овощами. Есть и собственные мастерские.
И за всем этим стоит энергия и воля одного человека — Гульнары Дегенбаевой…
История этой женщины заслуживает целой повести.
Родители Гули умерли, когда ей было всего девять лет. И она осталась одна с четырьмя братьями. Все — младше её. Как ей удалось убедить чиновников не разлучать семью — знает только она. Но, факт есть факт — ей разрешили остаться с братьями в их доме старшей. И все последующие годы она была им фактически мамой. При этом умудрялась хорошо учиться. А еще её страстью был театр. И после окончания школы она решила поступать в Москву в театральный. И поступила! Но, к сожалению, отучиться ей там пришлось лишь год. Оставшиеся без сестринской опеки мальчишки не справились с самостоятельностью и очень скоро пошли, что называется, "вразнос". Перестали учиться, стали попадать в милицию. Ради них Гульнара бросила институт и вернулась домой. И снова взяла бразды правления семьёй в свои руки. Отчитала братьев, заставила их вернуться к учёбе. Уже здесь поступила в педагогический институт.
Вырастила всех, всех устроила.
А потом её "украли" замуж. Семнадцать лет она прожила с первым мужем. От этого брака у неё двое детей — дочка и сын. Сейчас они уже взрослые самостоятельные люди. Но потом брак распался.
Одиннадцать лет назад она встретила своего нынешнего мужа Руслана Мукамбетова. И именно с ним исполнила свою многолетнюю мечту — создала детский дом "Мээрим Булагы" — Благодатный источник.
История каждого ребёнка здесь — это трагедия. Слушаешь их, и на глаза сами собой наворачиваются слёзы. То, что довелось пережить этим малышам, иначе, чем ужасом не назовёшь. Они замерзали в пустых неотапливаемых домах без света и воды, неделями не ели, а едой считали объедки с мусорных свалок. Месяцами не мылись, болели, как звери, вылёживаясь в каких-то норах, а то и просто под кустами. Многие видели смерть родных и близких. То, что некоторые из них выжили, — просто чудо.
Маша, Даша и Миша Денисенко в детдоме всего несколько месяцев. Старшей, Маше — четыре; младшей, Даше, нет и двух. Дети фактически жили на улице. Голодали, ночевали где придётся. Когда они попали в "Мээрим Булагы", они даже не знали, что такое горячая пища и не умели обращаться с ложкой. Теперь у них есть дом, дети понемногу отогрелись. Привыкли к новой семье. Но главное — они вместе! Три родные души. Здесь, в детском доме, у них есть будущее. И всё чаще с их губ срывается самое ласковое слово на земле — мама. И эта мама — Гульнара…
А ещё у ребят есть "апа" — бабушка. Апой ласково называют завхоза детдома Кольшуль Барманову. Она здесь уже пять лет.
Повар Сюмкан Дюшенбиева почти с самого создания "Мээрим Булагы" — восемь лет.
Дети попадают сюда самыми разными путями. Кого-то в прямом смысле слова подбирают на улице, кого-то привозят дальние родственники, есть те, кто пришел сам. Главное условие — желание ребёнка жить здесь, в общине. Возраст, пол и национальность роли не играют. Сейчас в приюте пятьдесят девять детей семи национальностей. Русские, украинцы, киргизы, татары, казахи, немцы, узбеки.
Недавно закончил школу и уехал в Израиль мальчик-детдомовец, по национальности еврей.
— У нас — полный интернационал, — улыбается Гульнара. — Все дети говорят на русском и на киргизском. Так что никакого языкового барьера у нас нет.
Гуля скромно умалчивает о том, как смогла добиться, чтобы для детей "Мээрим Булагы" в местной школе специально открыли русские классы. И все дети теперь получают образование по русским программам. И это — в республике, где численность русскоязычного населения ещё недавно сокращалась огромными темпами.
Уезжают русские и сейчас. Но уже, скорее, от экономической бесперспективности. Жизнь в республике очень тяжёлая, бюджет мизерный. Большая часть населения живёт за счёт натурального хозяйства. Промышленность практически замерла. И русским, традиционно сосредоточенным в промышленном и научно-техническом секторах экономики, в этих условиях выживать очень трудно. Поэтому многие принимают решение уезжать…
И для Гульнары будущее её детей — предмет постоянных забот. Даже детям из полных семей не просто найти работу в республике. Рабочих мест мало, безработица высокая. Что тут говорить о детдомовцах?! Поэтому каждым своим воспитанником Гуля занимается сама, каждого поддерживает. Несколько раз в месяц в Бишкек едет автобус, который везёт ребятам продукты: картошку, масло, сметану, домашний хлеб.
По-разному складываются судьбы воспитанников детдома. Несколько ребят уже закончили ВУЗы и работают самостоятельно. Ещё несколько ребят учатся в институтах. Кто-то работает. А недавно сыграли несколько свадеб.
Вообще, к свадьбам в детском доме подходят со всей серьёзностью. Всем детдомом в зимние вечера девчонки и ребята готовят приданое. По киргизскому обычаю, девушка должна войти в юрту мужа с сундуком, в котором будет всё для жизни: посуда, бельё, полотенца. К сундуку должно прилагаться не меньше одиннадцати одеял. Конечно, сегодня это приданое — скорее, дань обычаю, но соблюдается он свято. Поэтому из старой одежды, каких-то лоскутков и обрезков девочки шьют удивительно красивые, яркие одеяла, а ребята из дерева собирают роскошные сундуки, которые украшают причудливым орнаментом. И теперь в комнате отдыха вдоль стены выстроился целый ряд "приданых" сундуков со стопами одеял сверху…
А ещё в детдоме придумали свой "детский банк". В нём у каждого из детей свой счёт, на который начисляются деньги в зависимости от трудового участия. И каждый, отправляясь в город, может взять с него нужную сумму на вкусности или кино. Эта задумка приучает детей уметь обращаться с деньгами, знать им цену — азы той семейной экономики, которая потом помогает детям быстрее адаптироваться к самостоятельной жизни.
Славе Коротенко — четырнадцать. Он "старожил" детдома. Собственно, с него всё и началось. Одиннадцать лет назад, когда Гульнара с мужем решили взять на воспитание ребёнка, кто-то из соседей сказал Гульнаре, что в соседнем посёлке на помойке живёт ребёнок.
— Забери его. Из всей родни у него только бабушка, но она уже третий месяц лежит парализованная. Не возьмёшь, он до осени не доживёт, — сказала соседка.
Гульнара собралась и поехала туда.
Славу она нашла в кустах за помойкой. Он ел дохлую ворону. В свои три года он не мог ходить, почти не говорил.
В больнице, куда она принесла Славу, ему поставили диагноз: рахит, и развели руками — скорее всего, не жилец. Ни родных, ни документов. Без ухода — не выживет. Гульнара коротко ответила:
— Я — его мать! Я буду с ним…
Шесть месяцев она пробыла рядом со Славой, выхаживая его, вытаскивая почти с того света. Кроме рахита, у него оказался целый букет болезней. Иногда казалось, что надежды нет. Но Гульнара продолжала бороться за ребёнка. Для себя она загадала: вытянет его — займётся тем, о чём мечтала столько лет — детьми.
И Слава выжил, пошёл на поправку.
Сейчас, глядя на этого улыбчивого, стройного мальчишку трудно поверить, что когда-то он был на грани жизни и смерти, голодал, жил на помойке. И, может быть, только одним этот ужас отозвался в его сердце и душе. Слава мечтает стать поваром…
За все эти годы Гульнара не отдала ни одного своего ребёнка в чужие руки.
— Они все — мои дети! Как же я могу отдать хоть кого-то?
Она вообще очень сдержанно относится к практике усыновления детей иностранцами.
— Киргизия — маленькая республика и не имеет возможности отслеживать судьбы таких детей, патронировать их. А это значит, что, уезжая из Киргизии, они фактически оказываются в полной зависимости от своих новых родителей, без всякой защиты, и теряют связь со своей родиной.
Вместо этого Гульнара предлагает создать вокруг "Мээрим Булагы" родительскую общину — объединение семей, желающих взять на воспитание бездомных детей.
— К сожалению, мы не можем принять всех желающих. А с такой общиной мы сможем помочь еще очень многим детям. Подобрать ребенку семью, подходящую ему по характеру. Патронировать его в этой семье. Опять же такая община поможет и приёмным родителям. Ведь сейчас, взяв ребёнка, каждая семья дальше, как может, решает все возникающие проблемы. А их очень много. Вхождение чужого ребёнка в семью это всегда очень трудный и зачастую болезненный процесс. И община позволит быстро получить нужный совет или помощь от тех, кто уже прошёл через это, — говорит она.
Самое удивительное — что все эти годы детский дом существует и здравствует, не получая ни копейки государственного финансирования. Фактически это единственный частный детский дом в республике. Но содержит его не миллионер, не меценат, не министр, а обычная женщина — Гульнара Дегенбаева с мужем.
— Наверное, секрет в том, что мы начинали с малого. Сначала был один Славик, потом пятеро, потом семеро. Мы учились, ошибались, снова учились И постепенно всё стало получаться. Главное — не бояться трудностей…
В Киргизии в те годы нельзя было выжить, не работая на земле.
И детский дом — это фактически предприятие. Своего рода аграрная фирма. "Мээрим Булагы" имеет несколько десятков гектаров земли, которые совместными усилиями воспитанников и взрослых обрабатываются. Детдом выращивает картошку, хлеб, чеснок, овощи, зелень. Урожай такой, что не только позволяет прожить до следующего урожая, но и продавать его излишки, чтобы покупать для детдома всё необходимое: одежду, уголь, школьные пособия, игрушки и многое другое.
А ещё у детдома — свой трактор, свой автобус, семь лошадей, одиннадцать коров, бараны, птичник, пасека и даже собственные сани! Оказывается, зимой здесь лежат почти двухметровые снега, и муж Гули сам сделал роскошные сани, похожие на сани деда Мороза. Зимой на них устраивают катание детей…
Конечно, не всё было куплено на "урожайные" деньги. Как шутит сама Гуля: "За эти годы я превратилась в самую хитрую в Киргизии попрошайку!"
Выживать такому большому детдому очень непросто. И, конечно, здесь очень кстати оказывается любая помощь. От одежды и учебников до стройматериалов и денег. Все эти годы самые разные люди и организации помогают детдому. Зарубежные и местные благотворительные фонды, частные пожертвования, помощь Бишкекской и Среднеазиатской православной епархий...
Но всё же главная "подмога" детдома — это собственный труд детдомовцев. Работа на земле.
Фактически здесь Гульнара повторила знаменитый педагогический эксперимент Антона Макаренко. "Мээрим Булагы" — та же коммуна, где коллективный труд, общинность являются главной основой существования детского дома. Только у Гульнары — свои трудности. Макаренко перевоспитывал малолетних преступников, а Гульнара собирает и отогревает сирот.
Но далеко не все стремятся помогать детскому дому "Мээрим Булагы". Иные бишкекские чиновники не против урвать и от детей кусок пожирнее.
Почти сразу после своего создания детский дом столкнулся с алчностью местных чиновников. Увидев, как отремонтировали и привели в порядок здание монастыря воспитанники, тут же нашлись на него и земельный участок "хозяева", которые немедленно взялись отбирать и приватизировать монастырь. Особенно в этом преуспели бывший губернатор Иссык-Кульской области Касымов и директор находящегося рядом техникума. По их указке местные акимы (главы администраций) попытались настроить население против воспитанников детского дома. Травля дошла до того, что чинуши запретили сиротам учиться в местной школе. И детей пришлось возить учиться в соседнее село Фрунзе аж за семь километров.
А потом начались суды. Целых семь судов, прикормленные взятками, выносили решения не в пользу детского дома и его воспитанников. Казалось, что ещё немного — и шестьдесят детей окажутся на улице. Каждый раз приходилось начинать всё с нуля. Опротестовывать очередное беззаконное решение и снова погружаться в судебную тяжбу. И только восьмой по счёту суд поставил в этом деле точку. Он признал право детдома на здания и земли. Чиновникам пришлось умерить свою алчность. А вскоре очень многие из них лишились своих постов.
Но и на этом не закончились тяготы детдома.
В 1995 году бизнесмен Афанасий Карюгин приватизировал 5,9 гектаров земли с пятью коттеджами и бассейнами с минеральной водой, на курорте "Ысык-Ата". Он хотел устроить здесь частный курорт, но в его жизни произошло огромное горе — умер сын. После этой трагедии Афанасий решил уйти из мирской жизни и стал искать, кому передать приватизированный участок. Однажды он узнал о детском доме, что находится в селе Ак-Булун, узнал, что живут дети в бывшем монастыре. И вскоре приехал в детский дом, познакомился с детьми, с тем как живёт "Мээрим Булагы". И принял решение передать пакет документов на имущество детскому дому. Был оформлен договор дарения.
Выполняя просьбу Карюгина, Гульнара с мужем организовали здесь реабилитационно-оздоровительный центр. Там отдыхали не только ребята из Светлого Мыса — приезжали дети-сироты из других приютов, дети-инвалиды, воины-афганцы. И всё это было бесплатно. Как и хотел Афанасий Карюгин.
А потом в эту жизнь вмешалась Федерация профсоюзов в лице её председателя Сагына Бозгунбаева. Через 11 лет после приватизации участка Карюгиным, Федерация профсоюзов Кыргызстана подала исковое заявление в Чуйский межрайонный суд об отмене договора дарения 2003 года детскому дому, лишь на том основании, что именно Федерация профсоюзов Кыргызстана является собственником данного имущества, а не детский дом и тем более не Карюгин. И суд, забыв про срок давности, предусмотренный законодательством, наплевав на закон и мораль тут же вынес решение в пользу профсоюза: отобрать у сирот подаренную землю.
И тогда Гульнара в знак протеста вышла с детьми на улицу. Они организовали пикет перед зданием правительства. И её поддержала общественность. О деле "Ысык-Аты" написали газеты, ребят поддержал союз ветеранов Афганистана, который не только взял на себя снабжение пикета продуктами, но и охрану его от всякого рода нанятых погромщиков.
Сегодня и это дело наконец сдвинулось с мёртвой точки. Появилась надежда, что оздоровительный центр останется за детским домом.
— Если бы вы только знали, как я устала от этих судов и произвола чиновников, — устало всплёскивает руками Гульнара. — Иногда было так тяжело, что просто хотелось всё бросить. Закрыть детдом и жить простой тихой жизнью. Каюсь, была такая слабость. Но зайдёшь ночью в детскую спальню, услышишь, как они безмятежно сопят во сне, посмотришь утром в их глаза и думаешь — какая ерунда в голову лезла?! Вот оно — моё счастье! Что ещё надо?
Какая у меня мечта? Очень земная. Покрыть крышу железом. Когда-то крыша была построена с таким углом, что с железа снег скатывается, а вот с шифера нет. То и дело под его тяжестью он лопается или съезжает. И это много сил зимой отбирает…
Детский дом "Мээрим Булагы", Киргизия — Москва