Сообщество «Салон» 03:00 13 мая 2008

Семеро против комиссара

"Господа офицеры. Спасти императора"

"Господа офицеры. Спасти императора" (2008, Россия, режиссер – Олег Фомин, в ролях – Олег Фомин, Александр Бухаров, Марат Башаров, Евгений Стычкин, Анатолий Белый, Михаил Горевой, Анна Азарова, Сергей Баталов, Станислав Дужников, Владимир Виноградов, Павел Абдалов, Юрий Маслак).
Вообще-то их было не семь, а девять, но это не так уж важно. А было так. Весной 1918 года Чехословацкий корпус, сформированный из военнопленных чехов и словаков, согласно Брестскому договору, должен был быть переброшен из Ново-Николаевска (ныне – Новосибирск) в Европу. Большевики по приказу Троцкого потребовали от чехов разоружиться, что оказалось ошибкой, причем роковой. В результате благодаря вооруженному марш-броску корпуса и стихийным антибольшевистским настроениям в народе огромное пространство от Волги до Тихого океана оказалось в руках Белой армии.

Белогвардейское командование Западно-Сибирской директории во главе с начальником штаба тайных вооруженных организаций подполковником Гришиным-Алмазовым переехало из Томска в Омск. И вот в июне из случайно перехваченной депеши начальство узнает о том, что царская семья перевезена из Тобольска в Екатеринбург и заключена в доме Ипатьева. Подполковник Гришин-Алмазов поручает штабс-капитану Давыдову (Олег Фомин) операцию по спасению государя. Давыдов набирает отряд верных людей и выступает в поход. Офицеры (строгий полковник Стрелецкий, лихой капитан Васнецов, колоритный есаул, грузинский князь Джагаев, опытный подрывник поручик Лозинский, представитель жандармерии Бельский, поручик-дуэлянт Любавин и два казака-пластуна, отец и сын Фрол и Семен Неясные) знают, что в группе есть предатель, и навстречу миссии спасения уже направлена группа большевиков во главе с уполномоченным ЧК, комиссаром Бейтиксом (Анатолий Белый).

Как говорил Джон Уэйн в знаменитом вестерне Джона Форда "Дилижанс": "Есть вещи, мимо которых пройти невозможно". Так на "стреляющем фронтире" зауральской "войны алой и белой розы" пулю-дуру не получат разве что единицы. И пускай в реальности кинорежиссера-постановщика Олега Фомина пеший переход из Омска в Екатеринбург занимает каких-нибудь пару-тройку дней, перед нами отнюдь не ретро-блокбастер, не слепок ушедшей эпохи, обязанный давать ответы на исторические вопросы. Так что поборникам документальной достоверности следует поостеречься и не тратить зря свои нервы. Впрочем, истерн, наследующий законы жанра у вестерна, – это прежде всего мифология, а затем уже пресловутая правда жизни, тем более, когда речь идет о пламенеющей гражданской. Основным стержнем стиля всегда выступает Героика, и совершенно не важно, в какие тона окрашено действие. На экране должно предстать "задиристое приключение с горячими персонажами" (именно так характеризовало одно одиозное американское издание фильм Джона Стерджиса "Великолепная семерка"), все остальное – не в счет. И пусть в советские времена "наши" носили кожанки и фуражки со звездами, а "плохие" были обряжены в офицерскую форму с погонами и шевронами, перевертыш в новой картине Фомина – ход отнюдь не политический, а сугубо личный. Что бы ни вопила по этому поводу либеральная критика, чьи политические пристрастия меняют векторы направления хаотичнее всех стихий.

Вернемся к истерну. Хаос и беспредел, завертевшие Россию в огненном вихре "своих и чужих", на экране оказался отличной стартовой площадкой для жанра: среди дыма пожарищ сильные мужчины вели разговор о своих убеждениях с помощью выстрелов (как говорится, ваше слово, товарищ Маузер!). И слово это было "смерть". Революционное насилье писало историю дымящейся кровью, не менее алой, чем та, что проливалась в песках прерий на Диком Западе. Истерн был неизбежен. В гибком, как ветер, свисте пуль и сабельных блесков поэзия и драма сплеталась в единственно возможную форму отечественного мифа: много в поле тропинок, только правда - одна. Именно ее отстаивали на огромных пространствах советской России красноармеец Сухов ("Белое солнце пустыни"), Егор Шилов ("Свой среди чужих, чужой среди своих"), Роман Глазов ("Шестой") и многие другие герои "ревущих двадцатых". Фильм Фомина мог легко встать в одну обойму с лучшими образцами жанра, если бы не правда, которая у каждого из героев оказалась своя. "Гарантируешь мне пышные похороны?" - спрашивает капитан Васнецов (Александр Бухаров) в ответ на предложение Давыдова спасти Императора. "Нет, разве что скромную могилку без креста", - отвечает тот. И в этом всем звучит последнее "ура!" рыцарству, горький, прощальный привет небесам потерянной родины. На другой стороне границы, изрешеченной пулями, иная истина: чекист Бейтикс не менее предан революции, и дым отечества для него столь же сладок.

Образ Бейтикса – вообще одна из главных удач ленты, в эпицентре которой обязаны стоять не только револьверные дуэли, но и характеры. Потертая кожанка, стальной взгляд, шипящий, прерываемый кашлем, голос… Забавно, что критики разделились во мнениях, какой национальности принадлежит уполномоченный ЧК – еврей он или прибалт, словно возможно перепутать между собой физиогномику столь разных народов. Именно харизматичная цельность Бейтикса делает его интересным. И, как ни странно, оттеняет суровую одержимость чахоточного комиссара не мужественная сдержанность Давыдова, разухабистое эпигонство Васнецова, европейский лоск Лозинского (Михаил Горевой) или народная мудрость Фрола Неясного (Сергей Баталов), а водевильный апломб Красовского – персонажа, на котором следует остановиться подробнее. Красовский (в его роли – Евгений Стычкин) – разбойник, но вроде как союзник красных, если вообще слово "союзник" уместно в контексте подобного человека. Одержимый золотом бывший офицер, сколотивший банду и грабящий поезда, он делает все возможное, чтобы его лесная жизнь не была предательски скучной. Напяливает треуголку, держит петуха в золоченой клетке, играет с пойманным семитом в бильярд, где ставкой является жизнь пленника - в общем, отрывается по полной. Следуя собственным принципам, и смерть принимает на сундуке с червонцами. Идейного смысла в нем может быть и немного, но без такого героя картина потеряла бы свой ироничный шарм.

Небольшой бюджет "Господ офицеров" и старания режиссера соответствовать маякам его юности позволили сделать фильм в духе лент режиссера Самвела Гаспарова (того самого, что снял "Шестой" и "Хлеб, золото, наган"), что в наши дни становления "обновленного" самосознания путинско-медведевской России кажется удивительным делом. Пока на экраны выпущен конвейерный поток псевдоисторических компьютерных киношек "патриотического" содержания, Фомин вернулся к истерну, как к варианту поговорить о русских на человеческом языке. Ведь взрывы и трюки в фильме действительно настоящие, словно вернувшиеся из тех времен, когда нечто подобное под треск петард и с романтикой в сердце запускалось на Одесской киностудии и киностудии имени Горького.

Олег Фомин знал, что делает. Отказавшись от консультантов, он допустил исторические условности, за которые любой резонерский критик (читай зритель) готов осудить не раздумывая. Неудивительно, что для некоторых разобраться, с каким кино мы имеем дело, оказалось затеей столь же обреченной, как и спасение государя для офицеров отряда Давыдова.

И напоследок. Обвинять ленту в голливудских штампах просто нелепо. Ведь и ставший уже классикой истерна "Шестой" есть нечто иное, как вольная компиляция упоминавшейся уже выше "Великолепной семерки" и "Капкана" Серджио Николаеску. Вспомним, что и Стерджис нашел свой сюжет не на берегах Рио-Гранде, а Куросава вообще просто-напросто радикально переосмыслил сюжет картины "Семеро смелых", снятой Сергеем Герасимовым еще в 1936 году.

Cообщество
«Салон»
5 марта 2024
Cообщество
«Салон»
Cообщество
«Салон»
1.0x