Авторский блог Евгений Дмитриев 03:00 11 марта 2008

ДИВНАЯ ДИАНА

НОМЕР 11 (747) ОТ 12 МАРТА 2008 г. Введите условия поиска Отправить форму поиска zavtra.ru Web
Евгений Дмитриев
ДИВНАЯ ДИАНА
Бенефис Вишнёвой
Несколько дней назад. Электорат озабочен процентами преемника. Театрал вычисляет вероятности хороших постановок сразиться с фаворитами балетно-оперной "Маски". Диана Вишнёва дает в Москве сольные вечера. Побоку конъюнктура политическая (выборы) и конъюнктура театральная ("Золотая маска") — у одной из наших великих свои планы на будущее. Она уникальна и может позволить себе быть поперек.
Несовпадение Вишнёвой с процессами, узаконенными балетным истеблишментом, не то чтобы кардинальное. Так, частичное. Но частность эта такова, что позволяет сказать: "На танцевальной сцене Диана сегодня одна сражается не за теорию, а за такую малость, как красота".
Конечно, у нас есть Лопаткина, чей творческий вечер недавно прошел в том же "Стасике" и разбил публику вдребезги. То есть не надвое (люблю/презираю), а на тысячи осколков, сложить которые необходимо только все, чтобы получить верное представление о вечере Ульяны.
На спектаклях Дианы Вишнёвой недовольных не было.
Вообще, полагаю, вечера 28 и 29 февраля 2008 г. войдут в историю. Об этих выступлениях Вишнёвой будут долгие годы рассказывать балетоманы друг другу, передавать память о них детям и внукам. И это при том, что фантастических прыжков нам здесь никто не показал. Никакими скандалами выступления омрачены не были: никто не падал в обморок и ног не ломал, станцовано было всё просто, уверенно, очаровательно. Трогательно и волнующе.
Диана оказалась единственной из великих, кто продемонстрировал свою состоятельность в современной хореографии. Полагаю, ей одной и нужно бы разрешить показывать себя в этом качестве — балерины контемпорари дэнс. Сертифицировать. Остальных — по своим жердочкам. Ледяную принцессу — в Госдуму. Ульяну — в классику. Илзе Лиепу — к Волочковой. И заживем.
Я давно не получал даже от балета такого чувственного наслаждения. Диана вышла в белом. Бесконечно милая, красивая до дрожи, она пленила сразу, не дав и секунды на размышления. Только что был рядовым зрителем — так, прогуляться вышел — а вот оно уже и паладин Прекрасной Дамы. Сам не заметил, как уже размахиваешь флагом, на котором: "Вы или смерть!".
Где "Вы" — это про Вишнёву.
Да, мы знали Диану раньше. Ожидали чего-то необычного. Но всё равно — увиденное потрясло. Главным номером стал, конечно, "Лунный Пьеро".
Нечасто удается услышать Арнольда Шёнберга вживую. Музыка у него сложная, CD-воспроизведение даже "Пьеро" (а это — одно из самых традиционных произведений композитора) изматывает неимоверно. Уж поверьте — я свой диск заиграл до дыр, и почти всегда его прослушивание шло по разряду "труд".
Однако истина о том, что настоящую музыку нужно слушать в концерте, оказалась, как ни странно, истиной, а не пошлым трюизмом. Музыканты Мариинского театра, ведомые Михаилом Татарниковым, исполнили Шёнберга так, что подозрение о некотором величии атональной музыки стало прорастать уверенностью в том, что хоть иногда, но такое случается. Прекрасное меццо-сопрано Елены Соммер (та же Мариинка) звучало так, словно певица своим чувственным, предельно страстным вокалом собиралась завлечь прохожего в паутину сиренских чар. То ли для того, чтобы сначала убить, а потом насытиться, то ли — наоборот: сначала насытиться, а затем убить.
Две эти девушки (Елена и Диана) были под стать друг другу. Они-то и превратили рядовое, казалось бы, после вечеров Захаровой или Лопаткиной, событие в сказочное путешествие за принцессами, которые то спят, то бодрствуют, то поманят, то оттолкнут, то расплачутся, а то и улыбнутся. Они даже со свинопасом оказались способными позаигрывать — им-то, принцессам, что? — они и так особы, отмеченные свыше, этому ничто не помешает, это ничто не отменит.
Сочетание, прямо скажем, не самой популярной музыки, обладающей весьма условной "дансантностью" (так называется способность муз. произведения "ложиться" под танец), с крепкой, профессиональной, интересной, хотя и не гениальной, хореографией Алексея Ратманского — уже это одно могло бы стать серьезной заявкой на место в пантеоне балетной славы. Появление же на сцене в "Лунном Пьеро" Дианы Вишнёвой вывело это событие из разряда курьезов в категорию новаций и инновационных достижений.
Танцевать под "Пьеро" легко. Так же, примерно, как легко танцевать глухому под музыку, лишенную четкой "барабанной" ритмики. То есть время от времени ухватиться за что-то удается, опереться случается, а в остальном — под метроном, поверьте, проще.
История "Лунного Пьеро" тоже не из тех, что музыкально изобразительны. Прежде всего — это цикл из двадцати одной песни. В каждой из которых музыка вступает именно с текстом в особые, и не всегда прямые, взаимодействия. Музыка "Пьеро", таким образом, конкретна, но не конкретно-танцевальна. Она, опираясь на текст, может нести per se нагрузку, эмоционально тексту противоположную. Не обязательно, но почему нет? Следовательно, задача адаптации "нот" к "па" становится весьма непростой: либо переводи стихи на русский (и теряй при этом качество, приспособленное к немецкой фонетике), либо дай возможность опереться на некие первичные "сигналы". Ратманский пошел (справедливо) вторым путем, в качестве "флажков" выбросив заголовки разделов.
Получилось впечатляюще. При всей непритязательности чисто хореографических изысков, балет получился цельным, не перегруженным смыслами. Где нужно, исполнители бегали, где нужно — прыгали, а где нужно — и стояли. Ратманский нигде не боится обвинений в банальности: у него больше танцуют, чем собственно рассказывают, но построения всегда имеют пределом совершенные статические композиции.
Этому способствует и особая танцевальная манера Вишнёвой. Не мною было замечено, что пластика балерины такова, что "ухватить" ее не представляется возможным. Она — Диана — словно непрерывная гладкая функция времени, F(t). Математическая абстракция, производную к которой можно взять в любой точке. Так и Вишнёва: при совершеннейшей кантиленности своего движения, она колдовски сохраняет статуарность в каждый произвольный момент времени. Диана бесподобно красива в бесподобно красивом балете Ратманского!
"Лунный Пьеро" достоин того, чтобы стать репертуарным спектаклем, но какое дело Диане до политики балетных генералов? Она танцует Шёнберга так, как свою собственность. Другой исполнительнице понадобится другой хореограф. Честно! — мне не хотелось бы, чтобы "Пьеро" Алексея Ратманского постигла судьба "Кармен-сюиты" Алонсо: созданный "под тело", балет обнажает все свои несовершенства, попадая "в ноги" другой исполнительницы.
Собственно, здесь можно было закончить как вечер, так и отчет о нем. Событие состоялось — легенда о Диане—Пьеро родилась. Но не была бы Диана великой и самой обаятельной из великих, оставь она зрителя без себя на остаток вечера. Нет! — Диана на себе не экономит.
Странности лишь начинались.
Второе отделение было отдано совсем не под танец. Мозес Пендлтон, руководитель знаменитого МОМИКСа, заставил Диану прятаться в темноте, демонстрируя нам то лишь только ручку, то лишь только ножку; затем лежать на зеркале в иллюзорной обнаженности; а в конце всего лишь крутиться (как утверждал хореограф, всё это — "Из любви к женщине"), но как это было здорово, способен подтвердить любой из очевидцев. Вишнёва не делала ничего необычного. То есть вообще ничего! Просто была. И было это "была" упоительным, Дина купалась в нашей любви, любила нас, и её чувства хватало на всех. Обделенных не оказалось.
Финальный удар тоже не был из тривиальных. "Повороты любви" Дуайта Родена были исполнены Вишнёвой вместе с приглашенной звездой, Дезмондом Ричардсоном. Парня, если честно, выделял из остальных только цвет кожи, Диане можно было требовать партнера и получше. Но — на то и принцессина прихоть. Хореография тоже, знаете, не Форсайт, но сдается мне, что Вишнёва способна вдохнуть жизнь и в бездарнейшее из произведений танцевально-пластического жанра. Сопровождение танца произведением для ударных специально вызванного в Россию Дэвида Розенблатта — деталь, всего лишь подтверждающая международно-культовый статус мероприятия. Как и универсальную значимость русской звезды.
Она — несравненная. Не обладая стандартными балетными совершенствами анатомии, она, едва ли не единственная из балерин, способна приковать к себе внимание как на долгое время, так и на самом разнообразном материале. Прикасаясь к танцу, Диана делает его шедевром, и только позже понимаешь, что порой просто "купился". Что взяли тебя на "милую". Диану. На её обаяние.
Но и на безупречное техническое совершенство танцовщицы тоже!
Как и на безупречный вкус Дианы.
Как и на её железную волю и строжайший самоконтроль.
Ибо лишь здесь, во взаимодействии желания летать с "удушающими" требованиями дозволенного, и рождается совершенное произведение искусства.

Нет, мы не стали свидетелями рождения невиданного балетного стиля или нового хореографического языка. Все было вполне консервативно для подмостков даже конца ХХ века. Кроме как в "Лунном Пьеро" не делалось даже попыток освоить неизведанные территории. Произошло иное: мы увидели, что хороший вкус и опора на куль- туру вовсе не противопоказаны балету. Что интеллектуализм не есть антипод красоты. Что современный танец способен в той же степени опираться на балерину, что и академический.
И что только в случае совпадения всех этих компонентов при первенстве Прекрасной Дамы мы способны насладиться комфортом визуальности. Красота вернулась. Спасибо, Диана!
1.0x