Авторский блог Савва Ямщиков 03:00 8 января 2008

«Всё потерять — и вновь начать с мечты...»

о книге Вадима Туманова

Лучшего названия для заметок об уникальной книге Вадима Туманова, чем вот этот его заголовок, я не смог придумать, хотя и перебрал десятки различных вариантов. Слова, вынесенные на обложку буквально потрясших меня воспоминаний, точно отражают основной смысл жизненного пути Туманова — человека по-детски честного, бесконечно волевого, не терпящего и малейшего намёка на фальшь, постоянно стремящегося делать добро окружающим. Не одним только родным, друзьям и единомышленникам, но и всем соотечественникам, которым ох как нелегко дышится в многострадальной и бесконечно любимой России.

Три года назад, когда появилась на свет книга Туманова, я не "освоил" её, будучи буквально загружен другими литературными новинками и перечитыванием ставших постоянными спутниками и советчиками настольных "друзей". Но, как говорится, каждому овощу свой черёд, или дорого яичко к Христову дню. Встретившись с не известным мне лично легендарным золотопромышленником и строителем, в фантастически короткий срок реконструировавшим кольцевую автотрассу вокруг Москвы, в кабинете старого своего товарища Вадима Мильштейна, я сразу отметил тумановскую скромность, граничащую с застенчивостью, выделявшую его среди других участников застолья. Подписывая тогда Туманову свою последнюю книгу, я не вдруг понял, что он "тот самый". "Савва Васильевич, не сочтёте ли Вы за труд прочесть мои воспоминания? Я их уже дал Вашим друзьям Валентину Распутину и Валентину Курбатову". Получив в подарок "Всё потерять — и вновь начать с мечты…" с пожеланием "добра и счастья", я понял, что этот невысокого роста человек с приветливым взглядом и есть Вадим Туманов, о котором мне в своё время взволнованно и увлечённо рассказывал Владимир Высоцкий. Мы обменялись телефонами, а уже вечером Вадим позвонил мне и, извинившись за доставленное беспокойство, сказал: "Савва, дорогой, прочтите первые три десятка страинц, и если они не лягут на душу, скажите мне об этом честно. Я не обижусь и мы останемся приятелями". Отказать такому человеку было бы неуважением к самому себе. Внимательно проштудировав первую главу сразу захвативших меня мемуаров, я перезвонил Вадиму и пообещал, что самым внимательным образом прочту остальные страницы, чтобы написать о своих впечатлениях о книге, показавшейся мне редким исключением среди бесконечных "саморазоблачений", которыми завалены книжные прилавки и от которых становится не по себе из-за самолюбования, лжи и глупости горе-мемуаристов.

Книгу воспоминаний Вадима Туманова я прочитал в поезде "Иркутск-Москва", возвращаясь с фестиваля "Сияние России". Несколько замечательных дней, проведённых вместе с Валентином Распутиным, Виктором Линником, Леонидом Бородиным, Львом Анисовым и удивительно гостеприимными иркутянами, дали мне действенный заряд к дальнейшей жизни и работе. В тишине отдельного купе, когда за окном проплывают сибирские и уральские пейзажи, читается спокойно и основательно, ибо ничто тебя не отвлекает от содержания книги. В первый день насладился я поэтической легендой Бородина "Год чуда и печали", которая зримо напомнила мне о недавней встрече с Байкалом, где прошло детство автора и где создал он свою повесть-сказку, не уступающую по чистоте ощущений, трепетности и окрылённости "Маленькому принцу" Экзюпери. "В молодости Л.Бородин, похоже, готов был перестраивать всё большое и малое, общественное, государственное и мирское, что являло собою несправедливость". Эти распутинские слова могли бы стать эпиграфом и к книге Вадима Туманова — человека, ненавидящего несправедливость и старающегося всё "общественное, государственное и мирское" обратить во благо, дабы помочь людям найти достойное место в жизни и любимой работе.

Среди других книг, написанных прошедшими через гулаговское горнило авторами, тумановская исповедь занимает особое место, ибо арестантская судьба его не похожа на злоключения товарищей по несчастью. Если, скажем, А.Солженицына взяли с линии фронта, перлюстрировав переписку, в которой содержались антисталинские, крамольные высказывания, если А.Марченко вёл на воле активную борьбу с режимом, то совсем юный 3-й помощник капитана парохода "Уралмаш" Туманов стал жертвой доноса о высосанных из пальцев фактах, среди которых самым страшным было пользование услугами рикши в одном из зарубежных рейсов. Потрясает сила воли, исключительная смелость, помноженные на профессиональную боксёрскую выучку, которые помогли Вадиму Туманову не только остаться в живых, но и, не подстраиваясь под бесчеловечные законы тюремного блатняка, получить особый статус зека, которого одни солагерники боятся, другие уважают, а третьи ищут у него помощи и заступничества от озверевших воров-законников. Нечеловеческие условия тюремного быта, постоянные опасности, голодные и холодные камеры и карцеры надломили психику и мировоззрение Туманова, но не озлобили, а приучили к постоянному сопротивлению подлецам и желанием жить по закону, а не по понятиям.

Меня не удивила золотодобытчиковская эпопея Туманова, ещё зеком возглавившего прииск на Челбанье, собрав вокруг себя проверенных в суровых тюремных буднях людей, среди которых были и специалисты высокого класса, и простые рабочие, он полностью доверял им, заботился о них по-братски и удивил начальство тем, как много может сделать человек, если он уверен в своей необходимости, окружён элементарным вниманием и уважением к его трудовой деятельности. Понятно, почему Высоцкий, остро реагировавший на знаковые события в жизни огромной страны, потянулся в Туманову — человеку, умеющему заряжать своей созидательной энергией современников. Он чувствовал себя в тумановской "республике" полноправным членом, а не заехавшей на часок знаменитостью. Ценили руководителя уникальной артели и непосредственные начальники, понимающие, что в их руках действительно оказалась сказочная курица, несущая золотые яйца. Но стали тогдашние власти присматриваться да принюхиваться к процветающему тумановскому предприятию и поняли, что не вписывается настоящий профессионал и добытчик в их схемы и конструкции, и лучше будет, если прихлопнуть на корню его начинания. "Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал". Хорошо, что рядом была любимая жена Римма — самый близкий и верный человек. Не предали друзья, поддержали просто хорошие люди.
Как и многие жаждавшие творческой свободы соотечественники, с надеждой встретил Вадим Туманов первые декларации правящей верхушки о "перестройке", гласности и ускорении. Но именно с этим временем совпало варварское уничтожение его артели "Печора" и травля в официальных газетах. "Враньём Туманов и живёт. Проведя время войны за тысячи километров от фронта (на Колыме! — С.Я.), сейчас он выдаёт себя за ветерана сражений…" Прочитав эту грязь в "Социалистической индустрии", Вадим ощутил себя снова на допросе у следователя. "Не позвонили, ни о чём не спросили, ничего не проверили и выплеснули на газетные полосы столько необъяснимой ненависти ко мне, к нашей артели, что я задохнулся от ярости". Ставропольский перестройщик Горбачёв, которому послал письмо загнанный в угол старатель, позвонил в редакцию журнала "Коммунист", рассказавшего о беспределе в истории с "Печорой", и строго указал его руководству, что они пытаются защищать не того человека.

В 1990-м году В.Туманову вместе в карельским дорожным кооперативом "Строитель" московское правительство предложило подряд на ремонт столичных автотрасс. За 28 дней на 12-километровом участке МКАД тумановцы выполнили годовой объём работ. В специальном телерепортаже был снят стакан воды на капоте едущих по шоссе "Жигулей" — ни одна капля не выплеснулась. Один из замов Лужкова — А.С.Матросов высказался прилюдно: "Нам бы ещё два таких коллектива и можно всех остальных разгонять…" Докладчика перевели на другую работу, а бригада Туманова скоренько вернулась в Карелию. Обманул ожидания строителя-новатора и главный разрушитель страны Ельцин, восторгнувшийся на миг тумановскими автодорогами в Карелии. Но только на миг. "Борис Николаевич смотрел на меня, слушал, но думал о чём-то совсем другом… Коржаков постарался поскорее посадить хозяина в машину. Кортеж с красным "Мерседесом" посредине рванул с места и скрылся за поворотом".

Дорогой Вадим Иванович, искать правды у Горбачёва с Ельциным так же бесполезно, как у их ближайших советников, идеологов, экономистов и одариваемых нынешними вождями деятелей культуры. Не нужны им Тумановы, блестящие ядерные разработчики, настоящие военные начальники, блюдущие чистоту русского языка писатели, хранители многовековых культурных традиций, жизнью готовые заплатить за сохранение исторического наследия. Два десятка лет правят бал сомнительной удачи доморощенные олигархи, переправившие за океан триллионы государственных рублей. В пароксизме корчатся всевозможные починки, раздербанившие страну и продолжающие вместе с другими птенцами чубайсовско-гайдаровских гнёзд дурачить законопослушное население. А как увиваются вокруг деньги и власть имущих хозяев по-доброму помянутые в Вашей в остальном правдивой книге всякие любимовы, говорухины, аксёновы и прочие евтушенки! "Прошедший советскую Голгофу", как он сам об этом заявляет, Любимов тут же пробалтывается о целовавшем его Андропове или построившем ему (единственному!) огромный театр главном московском коммунисте Гришине. Зато Лёню Филатова — честнейшего и отзывчивого создателя благодарственной телеэпопеи "Чтобы помнили" — поносит самыми грязными словами.

Не настало ещё время в поверженной нынешними "реформаторами" России для таких людей, как Туманов, Купреев, Панарин, Кожинов, Фалин, Острецов, Ивашов, Болдырев и сотен других людей — честных, умных и любящих Родину, как любят мать и отца. Но обязательно настанет и тогда "вновь начнём с мечты, не вспомнив о потерянном ни разу…"

1.0x