Авторский блог Владимир Бондаренко 03:00 8 января 2008

ПОЛШАГА ДО БЕССМЕРТИЯ

НОМЕР 2 (738) ОТ 9 ЯНВАРЯ 2008 г. Введите условия поиска Отправить форму поиска zavtra.ru Web
Владимир Бондаренко
ПОЛШАГА ДО БЕССМЕРТИЯ

ЛЮБОВЬ К СТРАННИЧЕСТВУ и желание вновь подышать воздухом реальных перемен, подпитаться энергией созидания, подтолкнули меня на новую поездку по Китаю. Повод был самый деловой — в Пекине Университет иностранных языков проводил международную конференцию "Современная русская литература в контексте культуры рубежа ХХ-ХХI веков", и я был приглашен профессором Чжан Цзянхуа с докладом о новинках русского постмодернизма. Выбрал для доклада три нашумевших новинки: "Путь опричника" Владимира Сорокина, "Empire V" Виктора Пелевина и "ЖД" Дмитрия Быкова, отослал текст статьи и тезисы (желающие могут ознакомиться с моим выступлением по статье "Вампиры на службе Пятой империи") и стал собираться в путь, логично предполагая, что самым важным для меня будет не сама конференция в окружении поклонников нашего постмодерна, а новые наблюдения и за древним Китаем, и за его ошеломительным будущим. В нашей группе были Юрий Поляков с очаровательной супругой, а также профессора, доктора наук Владимир Агеносов, Михаил Голубков, Лина Целкова, Игорь Кондаков и другие защитники нашей новейшей постмодернистской литературы. Из Кембриджа приехал Майкл Николсон, с которым я когда-то тесно общался в Оксфорде.
Кто еще в современном мире занимается столь пристально русской культурой? Кто дает ежегодно премии лучшим русским писателям-реалистам: Валентину Распутину, Александру Проханову, Захару Прилепину? Кто до сих пор щедро переводит все наши книжные новинки? На этот раз из писательского мира позвали меня и Юрия Полякова, представителей нашей стержневой традиционной словесности, но зато весь отряд приглашенных литературоведов дружно защищал творения Владимира Сорокина и Виктора Ерофеева, Татьяны Толстой и Тимура Кибирова, — самых второстепенных постмодернистах, которых никогда не переводили в Китае, и ни слова не сказали об известном писателе Юрии Полякове, присутствующем на конференции.
Скажу честно, мне было интересно для себя изучать феномен двойственности профессорского сознания.
Я готов признать прозу и Ерофеева и Сорокина как таковую, я понимаю, почему их поддерживают такие же оголтелые молодые критики, как Курицын или Данилкин. Но вот выходит на кафедру почтенная матрона, в возрасте, в наряде, вся из себя, и начинает сравнивать того же Владимира Сорокина с Антоном Чеховым — естественно, в пользу Сорокина. И всё научным птичьим говорком, всё интеллигентно… Научилось же племя наших самых именитых литературоведов говорить о хронотипических модификациях синхронального типа в полифонической прозе Владимира Сорокина, ни разу не цитируя текст! Что и обозначает: "Спасибо тебе, что научил меня у мамы из ж..ы сосать…" Впрочем, об этом феномене я, "неполиткорректный критик", наверное, напишу отдельно и более подробно.
Но факт остается фактом: мы с Юрой Поляковым и Светой Селивановой отделились от общей "научной стаи" и путешествовали самостоятельно. Позже разделились и мы, уже продолжая одинокие странствия даосских монахов.
ПОЖАЛУЙ, НАЧНУ с самого яркого впечатления после моего третьего путешествия по Поднебесной. Мы с женой рискнули забраться на северную вершину священной даосской горы Хуашань, где в пещерах на высоте четыре тысячи метров над уровнем моря и сейчас живут даосские отшельники, обладающие немалой магической силой, и, как говорят, обладающие даром бессмертия. Подниматься на вершину трудно и опасно — хотя посреди отвесных скал выбиты каменные ступеньки, но они достаточно узкие, это и на самом деле тот случай, когда шаг вправо, шаг влево становится побегом из жизни. Не спасает и короткая канатная дорога, которая лишь доносит вас до базового места, а дальше — сам. Каждые сто-двести метров есть и лавочка, и скамейка для отдыха, а на самой вершине даже расположен уютный отель "Северная вершина", где можно расположиться на ночь для того, чтобы утром встретить рассвет и поесть на завтрак собранные в окрестностях вершины белые грибы. Конечно, собирать грибы на крутой вершине северного пика очень опасно, но, согласно даосской мифологии, тот, кто поест грибы священного Хуашаня, обретает бессмертие. Мы облазали все не самые крутые полянки, стараясь не смотреть в пропасть (а в горах Хуашаня каждый год гибнет немало туристов), всё-таки нашли пару грибов и, заварив их на местной кухне, старательно съели, запивая на всякий случай ирландским виски. Насколько продлится наше бессмертие, покажет время, но для любителей горных походов скажу, что у даосских мудрецов (как, впрочем, и у русских монахов) было высоко развито чувство красоты, ибо их горные монастыри и храмы на вершинах Хуашаня лишь окаймляют величие самой природы.
Я бывал на разных вершинах: и в Средней Азии, и на Кавказе, и в Альпах, — но вид священной даосской горы Хуашань завораживает, особенно утром, когда сквозь туман проглядывают абсолютно отвесные белые скалы. К тому же, на самых крутых и труднодоступных вершинах ты вдруг замечаешь то пагоду, то монастырские башенки, то просто хижину одинокого даосского мудреца... На южном пике Хуашань есть пещера Лао Цзы, великого мудреца, жившего в VI веке до нашей эры, автора бессмертной книги истин "Дао дэ цзин". И хотя нынешние историки и литературоведы (вдогонку за академиком Фоменко) отрицают ныне и реальность самого Лао Цзы, и подлинность написания "Дао дэ цзина" (величие всегда отвратительно пошлым циникам: величие "Слова о полку Игореве", величие "Тихого Дона", величие "Дао дэ цзина"), — мне нет никакого дела до их скептицизма. Есть великие истины, высказан- ные китайским старцем; есть великие горы, рождающие мысли о вечном; есть неисчезающая красота текста и красота природы. "Кто поднялся на цыпочки, не может долго стоять. Кто делает большие шаги, не может долго идти. Кто сам себя выставляет на свет, тот не блестит. Кто сам себя восхваляет, тот не добудет славы. Кто нападет, не достигает успеха. Кто сам себя возвышает, не может стать старшим среди других. Человек следует законам земли. Земля следует законам неба…" Всё просто и ясно: Небо способствует устремленным созидателям, идущим своим естественным путем, своим Дао. Китайцы, в отличие от нас, русских, ни на какие милости не надеются согласно даосизму, впрочем, то же — и в конфуцианстве, и в буддизме, они сами должны добиваться своих успехов.
Вот и мы, уже в полшаге до бессмертия, шли своим путем по тропинкам Хуашаня. Не случайно здесь бывают каждый год миллионы граждан Поднебес- ной. Отнюдь не только альпинисты и любители гор. Можно даже не быть даосом — есть, к примеру, на вершине даосского Хуашаня храм, посвященный Гуаньинь, любимой китайской богине милосердия и сострадания, удивительно схожей с образом нашей Богоматери с младенцем в руках. Дома у меня Гуаньинь уже есть: и нефритовая, и бронзовая, и вышитая на шелке. И от её лика всегда идут добро, спокойствие. И ничуть она не противоречит нашим православным иконам. Я уж и у батюшки спрашивал, советовался по поводу своей восточной коллекции. Китайские учения: даосизм, конфуцианство и даже буддизм — не религии в полном смысле этого слова, а нравственные, этические, мистические учения, не противоречащие ни духу, ни букве православия. Китайские божества, как правило, все вышли из смертных людей, прославившихся своими трудами или книгами, победами на полях сражений: от бога войны Гуаньди до бога долголетия Шоусиня.
Так уж заложено в мифологии древних: китайские боги помогают только тем, кто сам способен на великий труд, кто открыт великой радости жизни. Впрочем, и в горы никчемный и бесполезный человек не пойдет ("умный гору обойдет" — распевают наши иронисты), вот, увы, мы в России и обходим до сих пор все наши великие горы, способствующие нашему русскому возрождению. Опускаемся кто до пивнушки, кто до шприца, кто до мелкого лакейства у власть имущих. Страна сама судит своих же офицеров ГРУ за беспрекословное исполнение воинских приказов во время военных действий, на позор всему миру дважды и с группой Ульмана, и ныне с Аракчеевым и Худяковым, отменяются приговоры, вынесенные судом присяжных. И наши демократы молчат.
Я непрерывно езжу в Поднебесную, потому что мне надоел наш непомерный плач почвенников и патриотов по загубленным великим ценностям (при их патриотическом молчании, если не содействии развалу страны), надоело величие разрушителей, хвалящихся своими разрушениями великой державы.
Даже в провинциальном Сиане, древней столице Поднебесной, откуда и начинался тысячи лет назад великий шелковый путь на Восток, через город перекинуты эстакады скоростных дорог. А где наши эстакадные скоростные трассы через всю Москву, самый быстрый способ избавления от пробок, где наши шестиэтажные развязки, как в Шанхае? Где проложенные через всю страну скоростные автобаны? В Сиане самый крупный евразийский континентальный мост готов уже соединить Ляньюньган с европейским Роттердамом, в Сиане крупнейший железнодорожный узел, это центр космической и авиационной промышленности Китая, здесь родился первый китайский ракетный двигатель, создано первое собственное компьютерное оборудование для спутников, отработаны первые интегральные схемы...
НАЧИТАВШИСЬ НАШИХ ГАЗЕТ,нынче крайне враждебных по отношению к Китаю, мой друг Владимир Личутин мне говорит: да там вся страна в нищете живет, мол, ты только парадный фасад видишь из "мерседеса"… Да, жила эта страна, дорогой Володенька, в самой непролазной нищете еще лет двадцать назад, а сейчас уже не живёт. Проезжая сотни километров от города до города по дорогам, видел я и сотни деревень, живых деревень, с цыплятами и козлятами, с ребятишками и глубокими стариками (живут в среднем там на десять лет дольше, чем в России, вот и весь ответ Личутину). Не видел ни тотального пьянства, ни нищенства, ни проституции, ни разрушенных и заброшенных деревень и городов. У нас, кроме Москвы и пригородов, да еще нефтегазовых комплексов, мертвая кладбищенская тишина, у нас-то и царит в народе тотальная нищета, и президент со своей верхушкой проводит осознанный геноцид советских стариков. Как подарок, подняли на триста рублей, это всего на десять с небольшим долларов — и хотят народного спокойствия. Вот на эти 10 долларов его и получат. В Китае нынче, как в былые времена в Советском Союзе, строится всё, везде, круглосуточно. Мосты и дороги, музеи и библиотеки, научные центры и космодромы. Четырехтысячелетняя Сиань, оставив в покое свой старый город с уникальной городской стеной, устремляется вверх и вширь. А гора Хуашань, как святыня, благословляет мудрым даосским знамением вечное движение земной жизни.
Китай трудно удивить или поразить. На репрессиях Мао там не зациклены, как у нас на 1937 годе, еще и потому, что за пять тысяч лет у них было сто таких Мао, они научились и пользу извлекать из своих тиранов и повелителей. Здесь же, в Сиане, царил первый император Поднебесной Цинь Шихуанди, собравший воедино все земли Китая, разделивший страну на 36 округов, узаконивший единую китайскую валюту, построивший Великую Китайскую стену, создавший единый китайский язык и единые законы, но заодно пожелавший сжечь все ненужные книги, а лишних ученых приказал живьем закопать в землю. Он еще во втором столетии до нашей эры приказал провести широкие дороги абсолютно ко всем центрам уездов и префектур, по которым могли свободно пронестись колесницы, запряженные четверкой лошадей. У нас по России таких дорог, связывающих воедино все районные и областные центры страны, до сих пор нет. И где тот русский Цинь Шихуанди, решившийся на такой смелый шаг, направивший деньги из Стабфонда на широкое дорожное строительство? Строительством дорог поднималась послевоенная Германия, строительством дорог вышла из крутой депрессии экономика США. Греф любит поговорить во всеуслышание о дураках и дорогах, но он и есть тот опасный дурак, который тормозит в России строительство дорог.
Конечно, можно Цинь Шихуанди проклинать за негуманистическое поведение, за жестокий стиль работы, добрецом его никто и не считает, но почему-то лишь за последние годы я посмотрел два великих фильма, которые возвеличивают его деяния. Я бы сравнил "Героя" Чжана Имоу, "Императора и убийцу" Чена Кайге с нашими фильмами времен взлета советской империи: Сергея Эйзенштейна, Александра Довженко, Сергея Герасимова. В период национального подъема величие замыслов соответствует всему: инженерным проектам и героико-истори- ческим эпопеям, научным разработкам и спортивным достижениям. Уже заканчивается стройка самого длинного в мире моста через залив, в шесть раз длиннее, чем предполагаемый мост от материка до Сахалина. Сроки строительства в пять раз короче, чем никак не завершенный уже двадцать лет мост через Волгу. Величие замыслов и увидели гениальные китайские кинорежиссеры в своем древнем кумире. Всё проходит: жизнь, любовь, победы и поражения, но твой народ, твоя держава остаются, и ради этого стоит и жить, и погибать.
В этих прекрасных фильмах — так же, как и в прекрасном историко-детективном романе мастера Ченя (русского писателя, прикрывшегося китайским псевдонимом) "Любимая мартышка дома Тан" — всё действие происходит в древней столице Китая Чанъань (что означает Вечный мир), позже Чанъань превратилась в Сиань, и вся история древнего Китая легла на плечи древней столицы, но все древности его сохранились и в земле, и над землей. Я ходил по городу, вместо путеводителя листая роман мастера Ченя и вспоминая кадры из фильмов. Поразительно, что еще в эпоху Тан, когда европейские столицы часто напоминали деревеньки или военные поселения, Сиань был крупнейшим городом мира, где жило более миллиона человек. Я исходил почти все улицы внутри старого города, проехал на автокаре по прекрасно сохранившейся, хотя кое-где и подновленной городской стене, четким квадратом окружающей старую Сиань. Часами рылся в антикварных завалах у большой Мечети и на реконструированной в стиле циньской эпохи улице Шуюаньмэнь, выискивая в глубине веков то священного карпа, превращающегося в дракона после прыжка через водопад, то бронзового Конфуция, то героев великого романа "Путешествие на Запад" У-Чен-эня, то лунного зайца Юэ Ту, то мистических страшилищ. Я спокойно признаю, что, скорее всего, эти антикварные сокровища — умелая подделка под старину, но поражают красота линий, эстетическое совершенство форм, смелая фантазия мастеров, не стесненных никакими догмами.
СЕГОДНЯ СИАНЬ для всего мира — всего лишь прелюдия к раскопкам армии терракотовых воинов, выстроившихся плотными рядами более двух тысяч лет назад: с колесницами и лучниками, с боевыми конями, охраняющими своего владыку, первого императора Поднебесной Цинь Шихуанди. Они стоят внизу, в прочищенных котлованах. Когда велись раскопки, перед архитекторами фигуры воинов предстали ярко раскрашенными, но буквально в считанные дни под воздействием воздуха и солнца все краски выцвели, прямо как в легенде о Лао Цзы и его слуге. Лао Цзы, великий мудрец, живший много веков, автор "Дао дэ цзина", уезжая навсегда на Запад, на пограничной заставе стал прощаться со своим слугой. Тот потребовал себе зарплату сразу за несколько столетий службы у мудреца. Тогда мудрец снял с него чары бессмертия, и слуга рассыпался в прах. Сам бы он давно скончался — промолвил Лао Цзы начальнику западной пограничной заставы Гуань Инь-Цзы. Вот так и краски воинов, и многое другое, тысячелетиями бережно хранимое временем и землей, исчезает, когда к ним дотрагивается суетливый человек.
Поэтому осторожные китайцы, даже в самое маоистское время, в семидесятые годы, раскопав первые котлованы, обнаружив еще одно археологическое чудо света — армию терракотовых воинов во всем служебном убранстве, боевые колесницы, инкрустированные золотом и серебром, окошки у которых и сейчас легко открываются, — не стали дотрагиваться до самой гробницы императора Цинь Шихуанди.
Мы с женой поднялись на самый холм гробницы. По-своему она даже в таком виде более величественна, чем терракотовая армия. Ходят слухи о ртутных реках и ядовитых облаках, заполняющих её, о тупиках и ловушках, о неизбежной смерти каждого, кто посягнет на раскопки. Может быть, есть и ртутные реки, и ядовитые боевые снаряды древних времен. Предприимчивые дельцы смели бы все эти преграды с помощью современнейшей техники и бездумных смельчаков, но разумные имперские власти Китая и тысячи лет назад, и сейчас категорически запрещают любые раскопки. Придет время, лет двести-триста, — может быть, видеосъемкой они и пробуравят всю гробницу насквозь, но надо ли? Может быть, это и есть один из вечных символов великого имперского Китая? Бессмертный император и сейчас направляет движение в Поднебесной, оберегая свою державу от лишних ошибок. Как считают многие китайцы, история Сиани началась еще с древнего божества Фу Синя, символа державности и имперской власти. Пока цела великая гробница, в отличие от разоренных европейцами египетских пирамид, развивается и имперский могущественный Китай. В память об одном из величайших императоров мира, объединившем все разрозненные области и севера и юга в одну крупнейшую державу, я увез с собой мешочек земли с гробницы Цинь Шихуанди. Таможенники на границе проверяли этот мешочек и на радиоактивность, и на взрывчатость, не догадываясь о её магической имперской силе. Потому увенчанные всеми мировыми кинематографическими наградами крупнейшие китайские режиссеры отдают ему должное, понимая: не будь единения разбросанных китайских царств под его крепкой рукой, был бы сегодня десяток мелких государств, подконтрольных или Америке или Японии, или России, или даже Индии. Память о единстве всей страны сохраняла Китай в самые тяжелые времена. Думаю, именно за сохранение единства нынешние технократические китайцы прощают тому же Мао Цзедуну многие прегрешения.
И пусть надо мной насмехаются демократы: если бы на площади Тяньаньмынь китайцы уступили бы в свое время диссидентствующей толпе, уже не было бы единого Китая. Жаль погибших обманутых студентов, но зато не было океана крови, который разлился бы, пойди Китай по пути советской перестройки.
И пусть меня ругают сепаратисты всех мастей: необходима осторожность и с Тибетом. Там сейчас полная свобода буддизма, там чтут права малых народов, но кому и зачем нужна теократическая, далекая от любого подобия европейской демократии, власть Далай-ламы? Кому в мире нужен независимый Тибет? Американским высотным военным базам, с "крыши мира" контролирующим и Китай, и Россию, и Индию?
Да и так ли независим был Тибет в прежние времена? То монголы им правили, то китайцы, то маньчжуры. К примеру, когда-то в начале XVII века шестым Далай-ламой Тибета был один из моих любимых поэтов Цаньянг Гьяцо. Нареченный Далай-ламой, он не совсем подходил к столь высокому статусу: любил вино, любовные игры, красивые изящные одежды и был изумительным восточным лириком. Но как совместить высокое духовное звание и пылкую любовную страсть? "Точно птица с камнем / Встретились мы с милой…" Как соединить мирские сладкие утехи и буддийский устав: "Лик ламы напрасно / Представлять пытаюсь. / А любимой образ / В сердце ясный-ясный…" Неизбежен и итог: реальные китайские власти свергают лирика с поста, объявляют фальшивым Далай-ламой:

Полпути прошедший,
Диск луны сияет,
К истеченью жизни
Близок лунный заяц.

Лунный заяц, согласно мифологии, дает земле плодородие и счастье, владеет порошком бессмертия — но луна уходит, молодого двадцатитрехлетнего Шестого Далай-ламу в 1706 году по приказу маньчжурского императора Китая Канси арестовывают и отправляют в Пекин. По пути в новую императорскую столицу, где-то ближе к Сиани, поэт таинственно умирает.
Китайские власти выбирают нового Далай-ламу, но легенды о тибетском Омаре Хайяме столетиями живут в народе. Думаю, доберусь, если Бог даст, со временем и до Лхасы, до дворца Потала, поклонюсь земле замечательного поэта.

Если бы о Дхарме
Думал столь же рьяно,
Как о милой, — Буддой
В этой жизни стал бы.

Насколько я знаю, уже давно идут по-китайски неторопливые переговоры двух сторон, и уже Далай-лама, ныне живущий то в США, то в Индии, признает существование тибетской автономии в рамках единого Китая, уже буддийские власти не спешат с поклонами на независимый Тайвань. И китайская власть уже не та, что в 70-е годы, и Тибет уже не тот, открыли единственную в мире скоростную железную дорогу между Пекином и Лхасой, усиленно развивается экономика Тибета. Тибетцы, может быть, впервые за всю историю, зажили более-менее сытой жизнью, налаживаются отношения с Индией. Тибетские лавки есть в каждом крупном китайском городе, побывал я в такой лавке и в Сиани, тибетский ручной ковер с драконами лежит сейчас у меня под ногами. Даже тибетские кинжалы свободно продаются. Свободная вера каждого, свободная экономика (особенно в малом и среднем бизнесе, как во всем развитом мире) и сильная государственная власть. То, чего нет у нас.
А за всем этим стоит всё тот же мудрый и жесткий правитель Цинь Шихуанди. Вот поэтому и убийца из знаменитого фильма Чена Кайге, долгое время жившего на Тайване, не стал убивать великого императора, признав его правоту.
Обо всем этом, и о нашем продолжающемся русском хаосе думал я на холме-гробнице императора. И пусть землица от его великих замыслов, привезенная мною из холма, просеянная над нашей землей, даст нам наши русские великие имперские всходы.
И еще один мистический завет великого императора Цинь Шихуанди — это уже нашим науськанным политологам, готовым объединяться с Америкой и НАТО против "китайской угрозы". Цинь Шихуанди в своих геополитических замыслах осознанно обходил стороной все сибирские земли, тогда еще просто ничейные, это была для него — духовно чужая, не нужная Китаю земля. Он построил Великую китайскую стену гораздо южнее нынешних границ России и Китая. Будучи великим правителем и великим мистиком будущего, Север он оставлял Северу, то есть будущей России. И завещал своим предкам никогда не идти на Север.
Прав император Александр Третий: у России есть только два союзника — армия и флот. Но, кажется мне, еще долгое время китайским стратегам будет нужна исключительно дружба с Россией, а дальше уже и от самой России зависит. Если за ближайшие десятилетия Сибирь совсем опустеет, а на нашем Дальнем Востоке будут ходить только уссурийские тигры, то не китайцы, так американцы, не американцы, так японцы, или какие-нибудь иные осмелевшие папуасы, сами придут на наши земли. Свято место пусто не бывает. На то и щука в озере, чтобы карась не дремал. И при Столыпине, и при Сталине — Сибирь активно заселялась, и китайцы нам не мешали. Вот и не будем забывать: Владивосток далеко, но город-то нашенский. И союз с Китаем нам гораздо важнее союза с Америкой или Европой.
1.0x