ФИЛОСОФИЯ КОКА-КОЛЫ

| | | | |
Сергей Ожиганов
ФИЛОСОФИЯ КОКА-КОЛЫ Коллаж Р. Дёмкина
Россия выдержала на короткой исторической дистанции, в ХХ веке, два грандиозных западных просвещенческих проекта — марксизм и рыночный фундаментализм. Пора осмотреться и по результатам состязания двух проектов самостоятельно выработать нечто иное, необходимое нам, да и большинству стран остального мира.
Философия — это искусство слова. Некоторые возразят, что это место занято литературой. Конечно, занято, но далеко не полностью, так как существует множество важных вопросов, которые литература оставляет без рассмотрения, в то время как философу до всего есть дело, по той простой причине, что для воссоздания целостной картины мира средствами человеческого мышления никакая деталь из деятельности человека не будет лишней.
Истинное и объективное мировоззрение не должно и не может пренебречь в своём становлении ничем из человеческой Истории, в то время как уже обретённая истина размещается вне Истории и ход дальнейших событий не оказывает на неё никакого влияния. По выражению Мартина Хайдеггера: "всякая существенная мысль проходит невредимой сквозь толпу хулителей".
Никакой разум не в состоянии выполнить задачу создания указанного выше всеобъемлющего мировоззрения, поэтому многие из великих мыслителей часто принимали величавый вид, справедливо раздражающий обывателя, однако всё это никоим образом не указывает на невозможность существования объективного мировоззрения, аналогично тому, как ни один философ не может и не должен сколько-нибудь квалифицированно разбираться в областях специального знания и уж тем более выступать в роли "учителя мысли" для специалиста, например, в области абстрактной математики. И всё же "философским остатком" обладает, на мой взгляд, любая отрасль как знания, так и практической деятельности; именно философская деятельность всякого мышления, а по мысли Иммануила Канта "…природа человеческого разума такова, что без метафизики нельзя обойтись", является таинственной первоосновой, обеспечивающей целостность человеческого существования, позволяющей самым различным людям вести диалог и существовать вместе.
Мировоззрение не может быть устойчивым без религиозного либо идеологического ядра, которое во все времена чрезвычайно жёстко контролируется истеблишментом, причём способы такого контроля весьма разнообразны и даже изобретательны. Например, устойчивость рыночной догмы во многом объясняется наивной, свойственной человеку толпы, убеждённостью, будто бы всегда прав тот, кто сумел обеспечить более высокий стандарт бытовых условий жизни, в полном соответствии с бездумным рекламным слоганом: "Съел — и порядок!" Безусловно необходимое (материальные условия существования людей) объявить достаточным — вот на что направлены главные усилия рыночной идеологии. Убеждённый во всеопределяющей силе рациональности, давно выпрыгнувший из церковных штанов Запад принял в то же время образ непогрешимой метафизической истины. Набор догм, заполняющий как сознание раскормленного западного "цивилизованного" обывателя, этого настоящего столпа рыночной экономики, так и сознание интеллектуалов, охраняющих соответствующее "рыночное мировоззрение", претендует на роль общезначимой аксиоматики. В сегодняшней жизни "рыночная догма" — следующая за христианской и коммунистической, объявляется окончательной истиной. Что очень существенно, сколько-нибудь серьёзное состязание точек зрения происходит только внутри этого догматического треугольника — христианство, коммунизм и рыночная догма. Ислам и другие религии не попадают в этот список, так как маловероятно, что они могут приобрести ненасильственным путём западный стиль мышления и поведения. Нигде публично всерьёз не анализируется неизбежная необходимость смены всей невыносимой для большинства человечества западной парадигмы развития, стремящейся обратить в потребительский комфорт "золотого миллиарда" все жизненные ресурсы планеты.
Главным свойством рыночной догматики как мировоззрения является её "доступность" и "посюсторонность", основанные на практическом отказе от опоры на абстрактные метафизические ценности любви, дружбы, платоновской идеи блага, совести, наконец. Иначе чем объяснить почти точную корреляцию между десятками миллионов людей, умирающих от голода во всём мире и десятками миллионов страдающих от ожирения в наступающей на интересы всего мира Америке? Получается, что переевшие нападают на голодных с целью отобрать у них последний кусок хлеба.
В трудах создателей современной либерально-рыночной парадигмы, например, представителей влиятельнейшей австрийской школы, Людвига фон Мизеса и Фридриха фон Хайека, вы не найдете спасительных ссылок на труды великих учителей человечества Платона, Аристотеля, Канта и вообще мыслителей подобного ранга, ибо никто из них не возводил корысть в добродетель. Напротив, один из основателей западного мировоззрения Платон так рассуждает в диалоге "Федон": "…для добродетели был бы верным не тот обмен, когда удовольствия меняются на удовольствия, ... большее на меньшее, будто монеты. Нет, настоящая монета, на которую надобно менять все, здесь одна — разумение; ею и за нее покупается и продается действительно и мужество, и рассудительность, и справедливость, и вообще истинная добродетель, независимо от того, чувствуется ли при этом удовольствие. ... Когда же те качества отделены от разумения и промениваются одно на другое — подобная добродетель не будет ли обманчивым признаком, в сущности делом рабским, не заключающим в себе ничего здравого и истинного".
Любопытно, что этимология слова "рациональный" возводит его к термину римского торгового языка "ratio", означавшего в ту пору отчет торговца. Оказывается, столь абстрактная западная философия позаимствовала наименование основного своего свойства "рациональность" — у римских торговцев.
Кажется, что большинство интеллектуалов договорились перестать называть вещи своими настоящими именами и с лицами людей, которые недавно что-то украли, наиболее "продвинутые" из них обсуждают будущее России. Всякие вопросы социального прогресса совершенно небескорыстно этими людьми самым тоталитарным образом сведены к сравнению с западным шаблоном, причем демонстрация по телевизору избранных мест потребительского "рая" считается последним доказательством его правдивости. СМИ претендуют на роль главного арбитра во внутриобщественных переговорах, однако за "пышными порталами" лиц телеведущих скрыты (не очень глубоко) несложные и эгоцентричные "интересы" нуворишей, на реализацию недоразвитых детских мечтаний которых: порулить Чукоткой, покататься на яхте и "всласть наиграться в футбол — работает целая страна.
Все мы в одночасье разделились на бессовестных и бессловесных.
Современная российская "элита" не выдержала проверку обольщением западных витрин и, вместо заботливого управления нашим общественным кораблем, бессмысленно хохочет в его люксовских каютах, построенных по западным чертежам, предаваясь потребительской наркомании.
Современная западная философия весьма артистично декламирует отход от философии "абстрактных сущностей" и заявляет об освобождении места "учителей мысли". В странах западной демократии истина объявлена плохим "товаром", что находит свое отражение в текстах крупнейших современных идеологов, например, Ричарда Рорти и Юргена Хабермаса, читая работы которых можно подумать про философию — "упали продажи", нет сбыта, следовательно философия является нерыночным продуктом. Можно согласиться с А.Шопенгауэром: "Если разносчик мелочного товара предлагает мужчинам головные шпильки, а дамам — трубки, его глупость осмеивают, насколько же более нелепо намерение философа, несущего на рынок истину в надежде сбыть ее людям: истина для людей!" Замена философского мировоззрения, в принципе неотделимого от человеческого сообщества, его частными "коммуникативными структурами", как, например, у Хабермаса, есть явное отступление перед напором потребительского духа, заботливо укутывающего продолжающих время от времени капризничать интеллектуальных лидеров современности.
"Обесценившийся философский способ мышления не нужно поддерживать, он должен уступить место другому средству, которое позволит недискурсивным путем спуститься в непредставимые глубины эпохи суверенности или бытия". Пока такое средство не названо, быть может, здесь применимы крылатые и по-своему стыдливые слова Л.Витгенштейна: "О чем нельзя говорить, — о том следует молчать".
Фрагментация, детерриториализация современного мышления его частными, глубоко продвинутыми и продолжающими неутомимо прогрессировать, формами имеет своим следствием зримую децентрализацию сознания, невозможность из какой-либо одной точки обозреть целое. Хабермас отмечает, что при таком положении дел "науки пренебрегают интерпретацией природы и истории в целом". Больше того, авторитет науки, этой подлинной царицы модерна, сам временами ставится под сомнение. Желающие могут почитать Нобелевскую лекцию экономиста и публициста Ф.Хайека, с характеризующим названием "Претензии знания". Необходимо отметить, что экономисты, окрыленные своевременным решением Шведского национального банка, начиная с 1968 г., финансировать Нобелевские премии в области экономики, стремятся пропагандируемые ими догмы рыночной экономики превратить в общепризнанное эталонное мировоззрение, используемое не только как внутреннее терапевтическое средство, но все больше в качестве инструмента внешней экспансии, средства перехвата экономической и политической власти в суверенных государствах.
Современная глобализация, кроме всего прочего, заключается в намеренном унижении человеческих и материальных прав незападных народов, в неприятии и объявлении незаконным любого иного способа жизни, в стремлении подчинить тотально своей власти весь природный, живой и человеческий мир.
Уверенность в том, что человечество подчинится Западу, присутствует у многих его выдающихся мыслителей. Скажем, у Хайдеггера в статье "Что это такое — философия?" есть такой пассаж: "Утверждение о греческой сущности философии не говорит ничего более, кроме того, что Запад и Европа, и только они, в своей глубинной Истории являются исконно "философскими". Это подтверждается и возникновением и господством наук. Поскольку они происходят из глубинной западноевропейской истории, то есть имеют философское происхождение, постольку они способны и сегодня наложить особый отпечаток на историю человечества всей Земли". Такого рода настроениями, утверждающими исключительный статус Запада, пронизаны тексты многих западных интеллектуалов. В связи с этим можно утверждать, что современная экономическая, политическая, а кое-где уже и прямая военная экспансия Запада имеет очень прочное мировоззренческое обоснование.
Очень важно понимать, что потребительское отношение к жизни вообще характерно для психологии среднестатистического массового "потребителя", совсем небезобидно для всего окружающего, что проявляется в виде равнодушной агрессии ко всему, что не может быть превращено в дополнительные бытовые удобства. Западный обыватель неосознанно ненавидит весь мир, такой некомфортный и чужой для него, и пытается освободиться от этой ненависти путем его подчинения, изменения его нейтрального статуса на статус "мое" и ничье больше. Стремление западного мира к приобретению и "употреблению" остального мира избыточно, невозможно и бессмысленно. "Оставшийся мир", куда входим и мы с вами, "дорогие россияне", намного меньше суммы потребительских вожделений обычных западных "человеков" и весь может быть поглощен за жизнь одного-двух поколений, после чего столь любимая экономистами конкуренция, эта глупейшая борьба за первенство вместо продуктивного соединения усилий, неизбежно канализируется во внутренний взрыв рыночной "демократии".
Этот будущий "взрыв" современной цивилизации начинается уже сегодня в умах западных интеллектуальных нобилей, когда по утверждению Р.Рорти "Интеллектуалы перестали верить, что есть некий единый и единственный контекст, в котором человеческая жизнь может быть явлена в истинном свете — такой, какой она есть по истине"
Похоже, что зеркало объективности постмодернизм, эта увядшая истина сытого Запада, задумал разбить для всего мира непосвященных, недопущенных к созерцанию мистических пружин власти современного мира, главной из которых является, финансово-ростовщическая каббалистика. Таинство уникально бессовестной и абсолютно нелегитимной финансовой власти желает опереться на гуманитарный миф о невозможности объективной картины мира.
Запад сегодня исключительно силен, но сильные зачастую стараются выскочить из обязывающей повседневности, им до страсти нужен "обслуживающий персонал", этакий двор для обслуживания милых прелестей буржуазного быта — садика с садовником, кухни с кухаркой, автомобиля с шофером еtс. Рабовладельческие мечты!
Западу, обмякшему в заботливых руках другого мира, добывающего и во многом уже и созидающего для него ставший необходимым как дыхание комфорт, в самое ближайшее время придется научиться элементарному самообслуживанию. Декомпрессия, связанная с быстрым подъемом из европейской глубинки куда-нибудь в солнечное Зимбабве, вызовет к жизни такие потрясения, что выступления антиглобалистов покажутся милым голливудским боевиком с испачканными томатной пастой "трупами".
Философия определенно соединяет в себе как рациональный, так и религиозный тип мышления. Философ зачастую в обсуждении рациональных проблем прибегает к религиозным аргументам, а с другой стороны, размышляя о боге и морали, пытается использовать логические построения — и правда, как же без них? Сказав, например: "Не верю, что жизнь состоит в обыденной смене ее интерьеров", — неизбежно смешиваешь самую трансцендентную метафизику с голой рациональностью.
Стремление современных западных философов доказать смерть философии означает попытку лишить людей самой возможности самостоятельного мировоззрения, а еще лучше заменить таковое усвоением отвратительных рекламных слоганов, с помощью которых современные космополитические ТНК разговаривают с человечеством. На мой взгляд, философия в мышлении является такой "частью речи", удалить которую без фундаментального повреждения мыслительной деятельности вообще невозможно.
Никакой программы Модерна, то есть программы Просвещения, построенной на рациональности, современности реализовать не удалось, здесь, кажется, можно согласиться с Хабермасом. В продуктивном, неустойчивом и склонном к бурному развитию симбиозе "научности" и "буржуазности" сегодня "буржуазность" взяла верх. В стремлении к власти, одинаково свойственном как буржуазному, так и научному духу, сегодня лидирует собственник. Современных сократов, мечтавших, как и 2500 лет назад, построить совершенное государство, опоили современные шинкари, умудрившиеся взять на откуп целую цивилизацию. Действительно, все сколько-нибудь значительные перспективы нашего мира определяют кассиры-финансисты. Их метод управления "миром" построен на внерациональном, практически мистическом, использовании чисел натурального ряда, в виде денежных единиц используемых в качестве меток практически всех атрибутов цивилизованного мира.
Драматизм подобной ситуации в середине прошлого столетия беспокоил М.Хайдеггера: "...если мы должны достичь пути осмысления, то прежде всего нужно научиться распознавать различие между только "считающим" и осмысляющим мышлением".
Истинная философия в настоящий момент, может быть впервые в Истории, объективно оказалась на стороне "маргинализованного" большинства, так как философия "элиты" оказалась "самоуничтожающимся артефактом", как недавно выразился американский философ Р.Рорти, считающий, что философия вообще является делом обеспеченной элиты, обладающей средствами, досугом и пр. Однако Диоген Синопский, например, считал с точностью до наоборот, и говорил, что бедность сама пролагает путь к философии, и то, в чем философия пытается убедить на словах, бедность вынуждает осуществлять на деле.
В старом споре Сократа с софистами современные постмодернисты, к сожалению, вновь и вновь поддерживают сторону эгоистичных софистов, бравшихся, как известно, за плату доказать практически произвольное утверждение.
Мир, лишенный статуса объективности, открыт для лжи и насилия.
В то же самое время мне представляется совершенно невозможной жизнь в современном мире без западной цивилизации, и теперешние драматические трудности ее развития ощущаются как свои собственные проблемы. Осознать глубину этих проблем, присутствующую в цитированных текстах Ю.Хабермаса и Р.Рорти, самостоятельно представляется очень затруднительно. Отсутствие фигур такой величины в современной российской философии является, несомненно, одной из главных причин столь мучительного поиска нашей страной своего подлинного современного лица.
В разрушении героичности импульса истинности есть своя доля правды, так как ведет к понижению уровня агрессивности в обществе. Стремление к подлинности всегда имеет элемент агрессии и даже жестокости, в то же время ложь всегда неудобна и избыточна и для ее обслуживания требуются неоправданно большие ресурсы. Это сродни стремлению компаний "Кока-кола" — "Пепси-кола" приравнять (изначально ложно) жажду в потребность к производимой ими газировке. Очевидно, утоляя жажду таким способом, мы только на 0,1% оплачиваем необходимую нашему организму воду, а все остальное есть оплата весьма сложной работы по манипуляции нашим сознанием и доход собственника. Не исключено, в то же время, что это лучше, чем пить бесплатную родниковую воду в глухом таежном лесу, как бы ни раздражала нас при этом эгоистичная позиция собственника.
Современный прогресс не является стремлением к истине, но является переходом от одного неподлинного состояния к другому, так как только истина точна и неподвижна, в то же время как прогресс не направлен к истине, он направлен к удобству, к наиболее комфортному отправлению простейших, но фундаментальных физиологических потребностей. Вообще, в западной культуре истина представляется неким окончательным и потому бездеятельным началом, в то время как китайское дао, хранящее истину, "...постоянно осуществляет недеяние, однако нет ничего такого, что бы оно ни делало". Лежащее в основе западной философии несовпадение явления и реальности чрезвычайно драматизирует понятие объективности и открывает простор творческому произволу в формировании мировоззрения. Возможно ли, существует ли объективное мировоззрение и переживет ли человечество присущий ему колоссальный агрессивный заряд, покажет будущее.
Жёсткость "объективных причин" религии, коммунизма, фашизма и либерализма, последний, кстати, Рорти и не признаёт философией, всякий раз из нетерпимости быстро превращается в агрессию. У Николая Бердяева эта позиция определяется как максимальность вражды и ожесточения, приносимой в мир идеей единства. Героические и изначально благородные попытки оправдать существование человека объективными истинами, ни одна из которых не выдержала проверки временем, пролили столько человеческой крови (во имя великих идей!), что поиск новой совершенной истины всякого разумного человека, хоть сколько-нибудь знакомого с историей, ставит перед страшными вопросами.