Давно известно, что в делах политических одна буква порой важнее десятка дивизий. После того, как название столицы Эстонской ССР в советских газетах конца 80-х годов вдруг обрело вторую букву "н", "Таллинн",— стало понятно, что Прибалтику сдают Западу, и "независимость" этих республик от России является уже не более чем вопросом времени.
Это же нонсенс — русскому языку подстраиваться под законы эстонского, немецкого, иврита или же любого иного языка. Впрочем, как и любому иному языку — под законы русского. Однако самые большие сложности возникают, когда трудно сказать, имеем ли мы дело с разными языками или с разными диалектами одного и того же языка. Скажем, австрийский диалект немецкого никто не называет отдельным "государственным языком", хотя он отличается от баварского в гораздо большей степени, чем львовское наречие (обозначаемое на сопредельной территории понятием "державна мова") — от русского языка.
После обретения "незалежности" в ходе уничтожения Советского Союза "державна мова" взвалила на себя непосильную ношу: ведь на ней теперь пришлось писать не только "исторические исследования" о козацких корнях Ахилла и Энея — с этим-то особых проблем и раньше не было, стоит вспомнить хотя бы таких столпов "украинства", как профессор Владимир Винниченко, чей портрет красуется ныне на банкноте достоинством в 50 "гривней". Но вот перевести на украинский преподавание технических дисциплин или хотя бы медицины — это задачка еще та. "Як ликуваты запалювання легенив" — и будущие врачи, и их преподаватели еле сдерживают улыбки, а то и хохот. Тем более, что "легени" — это не только "легкие", но и "парни" на львовско-западенском наречии.
Впрочем, это неудивительно. Украинский язык в советское время даже на Украине, несмотря на официальный статус, использовался далеко не во всех сферах общественной жизни. На нем даже в быту говорило меньше половины населения республики, в основном — сельские жители. Еще тоньше была прослойка интеллигенции, в основном (по порядку убывания) гуманитарной, творческой и управленческой. Вот, собственно, и всё. Ни те, ни другие, не говоря уже про последних, особой политической активности не проявляли. Кстати, главной движущей силой так называемого "украинского национализма" на волне "перестройки" в конце 80-х годов оказались слабо знающие или даже вовсе не знающие "мовы" этнические русские и евреи. Так что необходимый результат декабрьского 1991 года референдума о независимости Украины властям пришлось решать самым советским из возможных способов: тем, кто не принимал участия в референдуме, не выдавались талоны на сахар и стиральный порошок.
Показательным примером массового презрения к собственной "мове" со стороны проводников "украинства" и “видрубности вид москалив" являются даже не столько орфографические ошибки в написании собственных должностей, сколько постоянные требования писать "в Украине" вместо традиционного "на Украине". Тут даже сам Тарас Шевченко с его "Заповiтом", одним из гимнов "украинства":
Як умру, то поховайте
Мене на могилi
Серед степу широкого
На Вкраїнi милiй...
— отдыхает. Новые времена — новые песни. Власть Украины сегодня делит свое население на "восточных" и "западных" украинцев, причем первые по сравнению с последними "как бы не совсем украинцы". А на деле там продолжают существовать в рамках одного государства первороссы и "украйнюки". Наречие последних, синтезированное на периферии Речи Посполитой, Австро-Венгрии и Российской империи, к Первороссии (Киев — мать городов русских, а не "украинских") имеет весьма специфическое отношение. Примерно такое же, какое владеющий клубом "Челси" представитель этноса, сформировавшегося на задворках Египта, Рима и Византии,— к Чукотке. Учитывая то, что 200 лет назад термином "украинные территории " обозначались в равной мере как западные, так и восточные, и южные рубежи нашей Империи — аналогии напрашиваются сами собой, а дискуссия о языкознании приобретает и нелинейный контекст. Например: сколько осетин или абхазов готов убить Саакашвили, чтобы пробудить у них желание изучать грузинский алфавит?
