Немногие имели счастье слышать подлинные, древние русские народные напевы. Ни в советское время (любимое мной, оплакиваемое мной, но всё же…) они не звучали в СМИ, ни теперь. Совершенно — кроме "Народного радио". Товарищ Карасев, возглавлявший в Главной музыкальной редакции Гостелерадио СССР отдел народной музыки, вслед за председателем Лапиным считал, что они звучат… неблагозвучно, диковато, и предпочитал неделями, месяцами, десятилетиями рассказывать о разнообразных достоинствах квазинародных певиц из квазинародного радийного хора, но только не пропустить к людям подлинные прототипы причесанных, задушенных бездарными и лживыми ремесленниками песен. Недобитые же люди с тонким слухом и тонким чувством корня древнюю народную музыку боготворили, боготворят и поныне — так она сложна и затейлива, так вольно дышит и мелодически, и поэтически — да по всякому. Но почитают ее, как некий усопший феномен — вроде древнегреческой скульптуры. И ошибаются! Не все русские испоганили свой вкус, пропили свою память. О современной жизни древней песни рассказывает крупнейший фольклорист России, профессор Московской консерватории, доктор искусствоведения, заслуженный деятель искусств Вячеслав Михайлович Щуров. Рассказывает по-профессорски — без экзальтации, эмоциональных взрывов, резких оценок. Но сухая и точная кисть его слова рисует картину влажную, описывает страну Русь Изначальную, в которой текут, если не реки, то уж точно ручейки народного мелоса и образа.
"ЗАВТРА". Уже около года на "Народном радио" выходит в эфир программа "Песни русского счастья", в которой вы рассказываете о подлинных русских крестьянских песнях — не приглаженных, не отравленных манерой "а ля рюсс" деревенских исполнителях. Неужели те записи, которые вы демонстрируете в этих передачах, записи, дышащие древностью и подлинностью — сделаны не в какие-то давние годы, на заре магнитофонной записи, а сейчас? Большинство моих коллег, да и вообще грамотных русских людей, конечно же, читали замечательную книгу Василия Ивановича Белова о народном творчестве, о быте деревни — "Лад", где автор категорически заявляет: традиционный песенный фольклор в деревне умер, услышать его больше нельзя. Так откуда же ваши записи?
Вячеслав ЩУРОВ. Вы знаете, я впервые поехал в фольклорную экспедицию, будучи студентом, это было 45 лет назад. Поехал в Воронежскую и Белгородскую области. Я москвич по рождению, всю войну прожил в Москве маленьким мальчиком, я деревни не видел в свои детские годы — и я впервые оказался в такой сельской глуши, впервые услышал подлинные народные песни. И был поражен! Я был уверен до того, что настоящие русские песни можно найти только в сборниках Римского-Корсакова и Балакирева, в лучшем случае — Лядова, что пора народного пения, народных песен прошла… И что же — звучат песни! Кроме того, в то время, в конце 50-х-начале 60-х годов, еще молодежь пела народные песни. И на свадьбах пели девушки — подруги невесты, и водили хороводы, и пляски были… То есть я застал еще совершенно живую традицию. И всё то, что записано в мои ранние собирательские годы, — это по-настоящему, стопроцентно живой фольклор.
Другое дело сегодня. Конечно, с распространением кино, радио, телевизоров, магнитофонов, видеомагнитофонов и других аудио- и видео-явлений изменился музыкальный быт села. Многие современные сельские жители предпочитают смотреть телевизор и т.д., но представители старшего поколения — мои ровесники и старше — они прекрасно помнят старинные народные песни. Они могут воспроизвести ту музыкальную среду, в которой выросли, искренне любят народные песни, поют их и сегодня. Поэтому от пожилых людей, от стариков мы и сегодня записываем прекрасный, живой песенный репертуар.
"ЗАВТРА". Вячеслав Михайлович, а Россия — единственная европейская страна, в которой сохранен живой древний фольклор? Или еще есть примеры?
В.Щ.Конечно, примеры еще есть. В Болгарии хорошо сохраняется традиционная песенная культура. В некоторых районах Венгрии, Румынии. Но если посмотреть западнее — Франция, Испания — здесь уже всё, конечно, намного беднее. В Германии, может быть, еще что-то есть, да и то в Альпах — ради туристов, в Австрии — с учетом того, что туристы требуют местной экзотики. Крестьяне с этих позиций, с этой точки зрения сохраняют свои родные народные песни. У нас же, конечно, все намного богаче. Мне приходится бывать за рубежом на конференциях этномузыкологов и сравнивать то, чем располагаем мы, с материалами наших зарубежных коллег — и, несомненно, мы еще богатейшая в этом смысле страна. И нам есть, чем гордиться, есть, что послушать, есть, что людям показать.
"ЗАВТРА". Расскажите нам: какова она, нынешняя деревня — в бытовом плане, в гражданском плане? За что может зацепиться народная песня в этой нищей, убиваемой обители?
В.Щ.Во-первых, еще Есенин провозгласил: "Я последний поэт деревни". После этого Прокофьев, Исаковский, Рубцов — многие продолжали эту линию и чувствовали себя поэтами деревни. Я думаю, что то же самое можно сказать и о народной песне. Давно уже говорили: песня умирает, песня уходит из жизни народной, на ее смену приходит пошлая фабричная частушка… Кстати, частушка — не всегда пошлая, и это весьма выразительный жанр народного искусства. Но мы сейчас видим, что очень много бытует из старинного пласта песенного фольклора.
Нужно сказать, что в первые послевоенные годы сельский уклад полностью сохранялся. Несмотря на то, что на юге России, в Курской области, в Белгородской области — местах знаменитой Курской дуги — села порой были сметены с лица земли. Но они возродились из пепла, и опять зазвучали народные песни. Из-за чего? Село сохраняло свой облик. Молодежи было очень много, потому что из села не отпускали, паспортов не давали, были только справки, по которым приехать в город было возможно, а задержаться — невозможно. Юношей и девушек было хоть отбавляй, и жизнь протекала по старым законам. Звучали свадебные песни, хороводные, люди ходили друг к другу в гости и пели на беседах беседные песни, еще сохранились некоторые формы рукоделия, на семейных посиделках пели песни, в поле шли с песней, возвращались с поля с песней. Когда я приехал впервые в 1958 году в южнорусское село — повсеместно звучали песни, и пели очень много: не только старшие, но и молодежь. Казалось бы, "рабство колхозное" — а оно содействовало сохранению старого уклада, вековых традиций. Но жизнь идет вперед… Самое обидное, что, когда появились уже паспорта, появилась свобода выхода из села, многие молодые люди: наиболее способные, наиболее талантливые, наиболее интересные, наиболее умные,— ушли в города. Ушли учиться, ушли на производство, требующее квалифицированного труда — и на селе осталось, во-первых, очень мало молодежи, а во-вторых, если и осталось, то менее способная…
"ЗАВТРА". Получается, что лучшие носители народной песни, самые талантливые ее певцы и даже порой авторы,— они исчезли из села, став типовой массой, населяющей типовые застройки?
В.Щ. Да, современная молодежь в селах уже неспособна воспринять эти сложные, эти развитые формы народного искусства даже в силу того, что она недостаточно музыкально воспитана, что ли, и не понимает всей красоты, всего, я бы даже сказал, величия старинной музыкальной культуры. И, кроме того, старшие предпочитают часто сидеть, смотреть телевизор, а не петь совместно. Но, тем не менее, всё равно: собираются знакомые, семьями, на праздники, просто на посиделки — всё равно среди старшего слоя населения нашего эти обычаи по инерции, что ли, сохраняются. Существуют сейчас в России просто замечательные фольклорные коллективы, певческие и инструментальные, которые сохраняют наши замечательные старинные традиции.
"ЗАВТРА". Интересен следующий вопрос: в сохранении и даже, может быть, возрождении русской народной аутентичной песенной традиции принимают ли какое-то участие школа, учителя, которые иногда как бы в народ народную же культуру и несут — бывает же такое удивительное возвращение?! — и, с другой стороны, церковь, которая сейчас на селе возрождается? Храмы возрождаются, при этих храмах — часто образованные и музыкально батюшки. Есть такое движение?
В.Щ.Можно сказать, что наиболее дальновидные учителя музыки в селах понимают необходимость сохранения фольклора, организовывают кружки песенные. Например, Александр Тихонович Харыбин, который живет в поселке Красногвардейское Белгородской области. Он там заведует отделом культуры сейчас. По образованию он историк, и мы с ним познакомились и подружились еще в середине 60-х годов, когда я приезжал туда в экспедиции. Помимо того, что он историк, он обладает хорошим слухом, хороший гармонист, балалаечник, разносторонне музыкально способный человек. Он организовывал в школе фольклорные кружки. И нужно сказать, что его воспитанницы — в основном девочки у него пели — они сейчас самые-самые певучие люди в селе Малобыково, где он преподавал народное пение. Конечно, то, что он был таким энтузиастом, способствовало тому, что песня на селе, в этом именно селе, сохранилась лучше, чем в некоторых других, окружающих селах.
"ЗАВТРА". А эти женщины, его бывшие ученицы — они ведь еще не старые, у них еще есть не слишком взрослые дети, они могут передавать традицию и им?
В.Щ. Да нет, если в 1965 году они были юными, то сейчас они уже, так сказать, весьма зрелого возраста. Но, тем не менее, есть и сейчас на юге России молодежные коллективы, есть юношеские коллективы, есть детские коллективы, которые работают под руководством учителей.
"ЗАВТРА". И, если можно, несколько слов о роли церкви, о роли церковных старост, дьяконов, батюшек — и их матушек.
В.Щ.Церковное пение по стилю, по характеру совершенно иное, чем пение народное. Совершенно разные традиции. И очень любопытно, что наиболее талантливые певицы народные — они же поют и в церковных хорах. Они поют церковные песнопения в академической манере, поют аккордово, поют в европейском, что ли, стиле, поскольку наша православная музыкальная традиция после патриарха Никона стала формироваться именно по европейским законам — нотная запись, аккорды, мажор-минор… И очень интересно наблюдать, когда эти женщины, которые только что пели в храме, в день какого-то праздника,— приходят домой, пообедали, немножко себя настроили — немножко выпили хмельного — и выходят потом на улицу. Часа в три это начинается. И вдруг они совершенно преображаются. Они поют жесткими, крепкими народными голосами, поют в совершенно необыкновенных ладах,— включаются в свою архаическую культуру, которую они восприняли по наследству от своих предшественников. И начинают жить абсолютно по другим музыкальным законам. Это два разных мира — мир церковного пения и мир пения народного.
"ЗАВТРА". На концерте, посвященном 45-летию вашей деятельности, который состоялся в Историко-этнографическом театре Михаила Мизюкова, принимал участие ансамбль "Братчина" из Покровского, созданный как раз вокруг церкви. В нем принимают участие матушка и батюшка, и этот ансамбль спел сначала духовный стих про царя Ирода и младенца Христа, а потом солисты этого ансамбля спели лирическую, абсолютно аутентичную крестьянскую, архаическую песню.
В.Щ. Да, а потом они еще и сплясали в характерной, так называемой южной манере, с так называемыми пересеками, с дробными фигурами, они были в народных костюмах… Да, это очень знаменательный момент. Руководит этим коллективом Ирина Набатова, она выпускница отделения руководителей народных хоров института Гнесиных. В некотором роде она моя ученица, мы вместе с ней ездили в экспедиции, вместе записывали песни в Белгородской области. И вот она недавно создала при приходе, при храме, при школе-гимназии этого храма,— она создала семейный ансамбль. Родители приходят вместе с детьми, занимаются вместе с ними, поют, танцуют. Кроме того, они прошлым летом съездили в экспедицию, в село Нижняя Покровка Белгородской области, по моему совету, по моей рекомендации, к моим друзьям. Их там очень хорошо приняли, с ними хорошо занимались, и они привезли оттуда новые песни. Некоторые из них были незнакомы даже мне. Очень любопытный фольклорный материал, и они его сейчас активно осваивают. Коллективу меньше двух лет — а они уже включились в народную культуру. И батюшка, и матушка, и их детки — все они с большим удовольствием и радостью поют народные песни после того, как закончилось богослужение.
"ЗАВТРА". Вячеслав Михайлович, общую картину, наверное, можно нарисовать так. Сначала вы собирали эти песни, были знакомы с еще молодыми исполнителями. Сейчас они находятся уже в пожилом возрасте. Потом вы, в Москве, записанный материал показывали людям, которые ныне становятся на местах руководителями фольклорных коллективов, и, таким образом, через высшее образование возвращают народное искусство в народ. Получился круговорот: село — архаическая традиция — Щуров — консерватория — Гнесинский институт — снова в народ. И, кстати, сколько примерно таких коллективов сейчас по России?
В.Щ.Есть, можно сказать, целая армия любителей, ценителей, собирателей народного пения. Есть крупные мастера. Например, в Ленинграде, в Петербурге — Анатолий Иванович Михнецов. Он руководит фольклорным делом в тамошней консерватории, создал фольклорный ансамбль из студентов фольклорно- этнографического отделения Петербургской консерватории, и он говорит так: "Слава, вот у меня сейчас в моем ансамбле поют девушки, у которых бабушки где-то в Вологодской губернии, где-то в архангельской деревне, где-то под Вяткой — корни все у них там, в деревне. Другое дело, что в этих деревнях уже все, кроме старших, перестают петь... Фольклор начинает жить в иных формах — формах народного пения в городских условиях". Имеется даже Союз фольклорных ансамблей с центром в Москве, который объединяет тысячи любителей и, главное, мастеров народного пения из многих городов России. Это и Новосибирск, и Иркутск, и оба Ростова, и Вологда — всё не перечислишь, слава Богу.
"ЗАВТРА". Значит, коллективов сотни. То есть вы лично знаете о существовании сотен коллективов, которые поют подлинный, древний фольклор, да?
В.Щ.И они даже устраивают большие слеты. В Брянской области, в Брянске самом, существует ансамбль "Красная горка" — энтузиасты народного пения. И они вокруг себя собирают друзей, и такие фестивали получаются! Скажем, весной, именно на Красную горку — к этому бывает приурочен их фестиваль,— собираются человек 500-600 из разных городов. Это 20-30 коллективов. Но это сотая доля того, что сейчас существует. В Хабаровске я был на фестивале, в июне прошел фестиваль в Москве… И в основном молодежные коллективы. На Сахалине — замечательный народный молодежный коллектив из Корсакова! Вся Россия поет. Но, к сожалению, больше уже не в селе, а в городе. А может быть, и не к сожалению.
