Авторский блог Андрей Смирнов 00:00 12 мая 2004

Красный прорыв

На вопросы "Завтра" отвечает один из лидеров Молодежного левого фронта Илья Пономарев.

15 и 16 мая в подмосковном Голицыно состоится очередной, третий по счету, международный политический Форум, объединяющий партии, институты, СМИ, общественные и религиозные движения и объединения, которые придерживаются левых взглядов. Форум проводится Новым социальным институтом и Институтом проблем глобализации, при поддержке Молодежного левого фронта. На вопросы "Завтра" отвечает организатор Форума, один из лидеров Молодежного левого фронта Илья Пономарев.
Корреспондент. Каким образом ты, человек из бизнес-структур, близкий к "ЮКОСУ", оказался в рядах КПРФ, причем в качестве одного из лидеров молодежного крыла?
Илья Пономарев.
Я пришел в Компартию не из "ЮКОСА", а из IBS. И со многими товарищами, которые тесно связаны с "ЮКОСОМ", я познакомился, уже будучи в рядах КПРФ. Политикой я интересовался всегда. Моя основная идея — создание общества равных возможностей. Скажу честно, в 1991 году мне казалось, что подобное общество наступает. Можно будет реализовать свой потенциал в полном объеме. Достаточно быстро стало ясно, что это, мягко говоря, не совсем так. Однако кое-какие возможности сохранялись. После прихода Путина стало ясно, что это не так вообще. Что всё, что происходит в стране, происходит не благодаря злой воле отдельных личностей, а является закономерностью. И я решил, что надо уходить чётко, однозначно в оппозицию и бороться с уродливым олигархическим капитализмом, построенным в России.

Корр. Все-таки с таким фоном — свой бизнес и прочее, логично было примкнуть к либеральной оппозиции.
И.П.
Со стороны "Яблока" оппонирование власти никогда толком не осуществлялось, до сих пор оно носит половинчатый характер. Кроме того, уровень проституции среди демократических политических движений повышен. Работать с этими людьми просто неинтересно, они, как правило, выражают свои собственные политические интересы — за ними никто не стоит, кроме моря личных амбиций. Компартия — единственная подлинная политическая сила в России. Кроме того, я с детства был воспитан на том, что эти идеи правильные. Я еще в пионерские годы был идейно активным. Что касается бизнеса… Я полностью разделяю тезис о неизбежности устранения института частной собственности. Но прочтите внимательно Маркса — он не говорит, что её можно просто “отменить” в одночасье. Для преодоления частной собственности необходимо, чтобы сложились экономические предпосылки — уровень производительности труда должен возрасти насколько, чтобы это стало возможным. В условиях, когда уровень развития производства недостаточен — отменить частную собственность невозможно. Будет равенство нищеты, а не равенство процветания. Ленин, начав с директивной отмены частной собственности, установив режим военного коммунизма, достаточно быстро понял, что в этом есть проблема и перешел к Новой Экономической Политике, которая было основана на тезисе свободы предпринимательства при контроле над командными высотами экономики. На мой взгляд, это то, к чему сейчас должна перейти Россия. Тот режим олигархического капитализма как раз и устраняет свободу предпринимательства. Это, кстати, дополнительный мотив прихода в Компартию — реализоваться в полной мере сегодня вне рамок олигархических структур или вне государственных структур, и в том и в другом случае давая взятки чиновникам, невозможно. Вся сила олигархических структур построена на том, что проще заплатить деньги чиновникам, чем строить конкурентную экономическую среду, отстаивать свои экономические интересы на основе свободной конкуренции. Участие в предпринимательской деятельности сегодня — дополнительная причина, почему надо работать в связке с Компартией.

Корр. Много говорится о необходимости обновления КПРФ…
И.П.
Я абсолютно разделяю программу партии, но в самой КПРФ есть много вещей, которые затрудняют приход к власти и реализацию этой программы. Часто действия, которые партия осуществляет, направлены не на то, чтобы развиваться вперед, а на то, чтобы взять некий плацдарм, и его “героически удерживать”. Соответственно партия не владеет инициативой. Она огрызается, обороняется, отстреливается, отступает на заранее подготовленные позиции. Это как молодому человеку, который хочет чего-то достичь, — мне абсолютно претит. Я считаю, что необходимо выстроить такую стратегию, при которой КПРФ могла бы перейти в контрнаступление. Тем более, что с моей точки зрения все возможности есть. Начиная с того, что взгляды людей в стране очень левые — все социологические опросы это показывают. И заканчивая тем, что значительная часть реформ вызывают у людей активное отторжение — от жилищной сферы до образования. Куда ни ткнешь, обязательно попадешь в проблемную точку. То, что партия пока не владеет технологиями, которые могли бы мобилизовать всех недовольных и использовать их потенциал, чтобы взять власть, — просто преступление перед страной. Необходимо учиться новым подходам, новым вещам.
Бесперспективна, на мой взгляд, и попытка соединить на одной партийной платформе людей самых разных взглядов. Как ни печально, настроения внутри КПРФ сильно напоминают настроения внутри Белой армии в 1919-1920 годах. С одной стороны, все люди неравнодушные, которые противостоят, борются. С другой, причины у всех абсолютно разные. Поэтому общее настроение — абсолютно упадническое. Мы глубоко признательны нашим старшим товарищам за то, что они смогли сохранить партию. Но сейчас уже другое время — надо думать о том, как отвоевывать те позиции, которые мы потеряли. И многие, к сожалению, на это не способны. Они не владеют вещами с точки зрения технологии управления, они не понимают, что такое информационное общество, которое у нас за окном, мало кто пользуется Интернетом — а это один из основных носителей информации и способов самоорганизации оппозиции и.т.д.
У нас есть большая поддержка со стороны лидеров партии — Зюганова, Мельникова, они прекрасно понимают необходимость модернизации, привлечения молодежи. Но и они тоже люди несамостоятельные — вынуждены находиться в рамках сложного и тяжелого компромисса с другими силами в партии, большинство из которых не понимает того, как надо меняться. Или понимают, но тормозят процесс по личностным причинам. Поэтому сейчас мы создаем организацию, которая называется Молодежный Левый Фронт, который, с одной стороны, безусловно, построен на принципах КПРФ, с участием молодежи различных левых организаций, а с другой, это структура стремится объединить не просто абстрактных оппонентов власти, но тех, кто не боялся бы прямого действия, отстаивал бы свои убеждения на улице, а не только стремился бы попасть в парламент. Хотя и этот пласт работы мы не упускаем.

Корр. Если посмотреть на весь левый спектр, то не трудно понять, что на фоне КПРФ остальные структуры (за исключением НБП) выглядят, мягко говоря, неубедительно. Особенно те, кто отстаивают левую идею "в чистоте". Может быть, на тот факт, что КПРФ стала главной силой оппозиции, как раз и повлияло наличие в лозунгах национально-патриотических элементов?
И.П.
Когда я говорю про потерю лица, я не имею в виду, что левым и патриотическим силам не надо идти вместе. Безусловно, мы должны бороться вместе и между нами должен быть постоянный союз. И этот союз, с моей точки зрения, может включать в себя как более радикальных коллег, как НБП, так и более умеренных — как “Яблоко” или СЛОН. Но как политические силы мы должны очень четко позиционировать свои идеи. То есть левая партия означает первое, второе, третье, в частности, пролетарский интернационализм и прочее. Иначе мы не коммунистическая партия. Национал-патриотический силы, в свою очередь, имеют свои понятные четкие установки и идеологемы, которые транслируются массам. К примеру, "православие, самодержавие, народность". То есть вполне понятный набор тезисов, который имеет большой пласт людей, готовых бороться за это. Мы можем быть в союзе, мы должны быть в союзе. Но у каждого должно быть свое лицо.

Результат последних выборов показал, что наибольшие наши электоральные потери происходят в консервативных слоях, на селе, среди пенсионеров. А наибольший прирост именно в той среде, которая раньше за КПРФ не голосовала — интеллигенция, промышленные рабочие, студенты.

Корр. Но КПРФ воспринимается многими именно как интегральная для России партия, как флагман национально-освободительного движения, который аккумулирует в себе энергию русского “красного” и “белого” фундаментализма. Отбросить это, по-моему, было бы ошибкой.
И.П.
Оттого, что я лично далек от национал-патриотизма, я не считаю, что его надо отбразывать. Нельзя отдавать национальную поляну порождениям администрации Президента типа "Родины" или Семигина, ни в коем случае. Однако когда одни и те же люди говорят о марксизме, о пролетарском интернационализме и поднимают национальные вопросы, возникает путаница. Вообще я считаю, природа национальных противоречий в России имеет классовую подоплеку. Известные заявления Компартии относительно недостаточного представительства русских в органах власти тоже имеют классовую природу.

Единое народно-освободительное движение, единое сопротивление тому, что сейчас происходит, должно быть. Но не надо сбивать людей с толку. То, что мы сегодня теряем электорат, очень сильно связано и с этим. Определенное количество людей, готовых проголосовать за коммунистов как за левых, отпугиваются образами антисемитизма, клерикализма и остаются дома. И наоборот. Те, кто настроены национально — патриотически, видят в Путине или в проектах власти более крутых и последовательных державников, националов, чем КПРФ. Мы теряем обе поляны. Застряли где-то посередине. Это было хорошо в 1996 году, когда нужно было собрать всех возможных, готовых проголосовать за Зюганова. Но сейчас на нас одновременно наступают со всех сторон. И когда мы застряли в подобной позе, у нас ничего не может получиться.

Корр. Ты очень много апеллируешь к Марксу, в то время как и революция у на произошла не по Марксу, да и сталинский опыт до сих пор во многом формирует нас и наше мировоззрение.
И.П. С тезисом, что Октябрь произошел не по Марксу, я в принципе согласен. Однако это тоже объяснимо с точки зрения теории. Что такое марксизм? Это некий инструмент познания мира, описания экономических, социальных, политических процессов, объяснения этих процессов и предсказаний. В этом смысле марксизм — универсальная теория. С его помощью можно описывать любые процессы в истории. Посему с его помощью можно описать и то, что происходит у нас в стране сегодня. Большая проблема нашей партии, что мало людей, способных описать это на таком языке, дать объяснение перехода от индустриального к информационному обществу, грубо говоря, показать современность. Ленинизм является конкретным приложение теории Маркса к российской действительности начала XX века. То, что делал Сталин, — это уже этап государственного строительства в результате свершившихся революционных преобразований, и экономической и политической ситуации, которая в тот момент могла существовать в обществе. Почему я так много апеллирую именно к Марксу, чуть меньше к Ленину и еще меньше к Сталину, потому что Сталина надо изучать в тот момент, когда произошла революция, изучать его опыт национального и государственного строительства Советского Союза. Сегодня же в первую очередь стоит вопрос о власти. Надо проанализировать наиболее слабые точки сложившейся системы, что надо делать, исходя из чистого марксизма, понять, каким образом можно заниматься партстроительством в условиях противостояния.
Очень важен в теоретическом плане пласт мировой критической мысли. В первую очередь для возрождения политического движения. Он более современен, построен в условиях развивающегося капиталистического общества, более адаптирован к тому, что происходит сейчас. Там наработано очень большое количество вещей, направленных на то, чтобы вовлечь наиболее активные молодые слои населения в политическую борьбу. Мы сейчас стремимся максимально развернуть сотрудничество с европейскими левыми. И так же начать культурный обмен. К сожалению, по финансовым причинам у нас пока всего одна книга вышла совместно с издательством Ad Marginem Славоя Жижека "13 опытов о Ленине", но мы планируем продолжать серию актуальной левой мысли. Мы участвуем в международных социальных форумах, обмениваемся опытом с европейскими и прочими левыми. Мы стремимся максимально раскрыть нашу среду. Партия сделала в свое время большую ошибку, которая психологически понятно, откуда происходит, но от этого не перестает быть ошибкой. Когда распался Советский Союз, многие люди сказали: "Это происки ЦРУ". И соответственно любое, что идет с Запада или вообще из-за границы априори происки врагов. Посему многие заслуженные люди, ветераны партии крайне недоверчиво относятся к новым веяниям, ищут подвох прежде положительных моментов. Поэтому получилось так, что мы после произошедшей катастрофы, вместо того, чтобы раскрыться, еще больше закрылись, ощетинились штыками, зарылись в землянке. Лежим там, а над нами проносятся реактивные истребители. И мы не пытаемся найти новые вещи типа "Стингеров" для того, чтобы с этими истребителями бороться. Это необходимо преодолеть.

Корр. Молодежное крыло партии уже прославилось рядом ярких запоминающихся акций..
И.П.
У наших акций есть смысл, помимо конкретной политической или культурной нагрузки. Мы стремимся устраивать такие акции, которые провоцируют неадекватную реакцию власти, и за счет этого порождают резонанс. Доступ в СМИ нам может обеспечить только власть, совершив очередную глупость. Как с питерской акцией "Вова, домой!". Но мы занимаемся не только этим. В Твери, например, наш комсомол поднял "восстание" против мэра по вопосу ЖКХ. Действуя, кстати, против местного обкома партии, перешедшего полностью на сторону Семигина и поддержавшего местную власть.

Вообще сегодня уязвимые места все связаны с действиями власти. Мне кто-то из знакомых очень правильно сказал, что с такими помощниками, как президент страны, правительство и прочие, вы обязаны процветать, они же вам помогают с утра до вечера, подкидывая темы для работы. Сейчас реально возрождается профсоюзное движение. Есть продажные профсоюзы, декоративные, как ФНПР. Но есть ВКТ, есть профсоюз горняков. Надо использовать и олигархов. Меня все время критикуют товарищи слева за то, что я считаю олигархов нашими попутчиками на данный момент. (Это при том, я убеждён, что именно в олигархии корень всех проблем страны.) Но именно олигархи — тот источник ресурса, который нужно уметь учиться использовать для борьбы против власти. Они сейчас боятся, боятся потерять свои капиталы. Чтобы не стать придатком в борьбе олигархов — надо владеть инициативой и не продавать свои взгляды. Во властной элите глубокий раскол, идет непрерывная борьба. Задача левых — максимально эти противоречия разжигать, уметь эти противоречия использовать и приобретать на этом ресурсы для настоящей борьбы.

Корр. Почему в России так невелико массовое во всем мире движение антиглобалистов? Как ты в целом оцениваешь феномен антиглобализма?
И.П
. В России нет антиглобализма в силу того, что у нас по сравнению с западными странами невелико влияние ТНК. Наши люди мобилизуются против наших отечественных олигархов. Если взять, к примеру, Казахстан, где вся нефть продана иностранцам, то там относительное влияние антиглобалистских движений выше.

Антиглобализм — движение неоднородное, можно выделить как минимум две большим части. Антиглобалисты типа Жозе Бовэ люди, несомненно, не левые. Закрыть границы, отстоять национальные рынки и продавать на национальных рынках местную продукцию. Вторая часть — более продвинутая, это так называемые альтер-глобалисты. Я себя, естественно, отношу ко вторым. Суть второго в том, что мы противостоим глобализации по-американски. В условиях, когда мировой эмитент валюты фактически один, то финансовая глобализация просто мировая экспансия одной сверхдержавы. И от того, что будет усиливаться второй эмиссионный центр в виде единой Европы или Япония, ничего от этого принципиально не изменится. Будет экспансия двух центров. Главное, что вектор, направленный против остальных стран мира, не поменяется.

Мое глубокое убеждение, что в этом меняющемся современном мире, есть аспекты глобализации, являющиеся абсолютным благом. Это глобализация рынка знаний. Знания экстерриториальны, они могут производиться и на территории и России, и Индии в равном количестве. Более того, это ресурс — возобновляемый. Человек может вернуться на Родину и зарабатывать своим собственным интеллектом. В этом смысле конкурентное преимущество каждой страны гораздо более сбалансировано, чем финансовая. Именно знания являются основной и реальной валютой, то глобализация вещь полезная. И такую глобализацию отстаивают альтерглобалисты. Я уверен, что вековая мечта народов, которую, в частности, излагают коммунисты о всемирном братстве, рано или поздно сбудется.

Я согласен с тем, что революция может произойти где-нибудь в третьем мире. Это основной тезис Ленина о слабом звене в цепи империалистических держав. Европа будет последней, где произойдет революция. Даже США более открыты. Америку легче заразить какой-нибудь "безумной" идеей. Роль же России очень важна, и кроме того, что мы "слабое звено". У нас предпосылок для революционных преобразований больше, чем где бы то ни было. Но роль России заключается еще и в том, что в силу своего уникального географического положения она интегрирует разные культуры. Русский народ в силу своей истории и культурных особенностей всегда таким и выступал. Мы, русские, никогда не были чересчур идентифицированы. Мы нация — интегрирующая разные народы. У нас по-другому, нежели у Англии, шла колонизация Сибири или Средней Азии. Мы можем вбирать в себя то, что мы видим нужного среди окружающих, и строить империю. Мы можем стать тем народом, который стирает границы, обеспечивая другим народам, входящим в состав нового образования, максимальные возможности для собственной самореализации. В этом наша миссия — и реализовать её можно только в рамках строительства общества демократического социализма.

1.0x