Авторский блог Андрей Смирнов 03:00 31 декабря 2003

ОТКРОВЕНИЕ МИФА


01(528)
Date: 01-01-2004
ОТКРОВЕНИЕ МИФА
"Искусство — это требование невозможного. Когда душераздирающий вопль облекается крепкой языковой формой, бунт утоляет свою первейшую потребность и обретает в этой верности самому себе творческую силу".
Альбер Камю

"Крейсерова соната" — это яростный памфлет, это жуткая фантасмагория, это версия современной истории, но в первую очередь — это художественный ответ на политическое насилие власти. Из сферы культуры наносится ответный удар тогда, когда поражение оппозиции в пространстве политики в той или иной степени произошло. Реваншистское прямое столкновение обречено на провал. Остается переход на тактику, обозначенную в свое время Сунь-Цзы (а в Отечественной войне 1812 года показанной Кутузовым), на тактику непрямых действий. И небесный крейсер "Москва" со страниц романа дает новый залп по режиму, в ситуации, когда опускаются руки, сворачиваются знамена, а мужи заливают горечь момента алкоголем. Когда роман писался, возможно, Проханов и не думал о подобном звучании.
Бунт всегда начинается с культуры, или, точнее, с искусства. Художники чутче всего реагируют на омертвение системы, на застывание энергий и смыслов. Собственно поэтому и поддержали "музыку революции" поэты Серебряного века, чувствуя неизбежное угасание духа нации, втискиваемой в болото буржуазности. В восьмидесятые, порой проявляя вполне естественную политическую наивность, рокеры встали в оппозицию обюрократившемуся строю. Парижский май 1968 года был подготовлен Годаром, Сартром и Маркузе. Искусство — взгляд, картина, отношение. В конечном счете, своеобразный микроскоп (или телескоп) показывающий уродство действительности. Дальше — внутренняя, а затем внешняя трансформация. Иначе всё бесполезно.
Российский политтеатр временно закрыт. Социальная практика в значительной степени декоративна. Официозная культура — доподлинна, как цветок на колючей проволоке, как средство подавления, ярко описанное Руссо в своем первом трактате. Корм для жителей Дурацкого острова из "Незнайки на Луне".
Подлинное политическое, эстетическое и этическое откровение сегодня возможно только в пространстве независимой протестной культуры. Искусство — пространство, где живет дух. Посему в нем не может существовать директивных запретов, границ, рамок (Для автора могут существовать только внутренние ограничители). И художник, как никто иной, может проявить чуткость по отношению, например, к подлинному родству внешне далеких и даже враждебных друг другу доктрин и героев. Тех, кто способен, говоря словами Ницше, идти "по ту сторону Севера, льда, смерти". Быть горячими или холодными, когда вокруг теплота и забвение. Посему произведения такого порядка становятся площадкой для возможных и необъяснимых альянсов, для разработки нового стиля, который должен быть ярок, но не опереточен, строг, но не сер, брутален, но изящен. Яростно политичен и остроумно пофигистичен. И обязательно бескомпромиссен. История не раз показала, что расплата за недостаточный радикализм — тотальна. Политика, пошедшего по пути компромисса с системой, ожидает — разложение. Художника — творческая импотенция.
Искусство сегодня должно быть работающей вещью, пространством, где ставятся философские и политические вопросы. А не этаким игривым бадминтоном смыслов, словесной эквилибристикой. Печальный Виктор Ерофеев после поражения либералов на выборах в "Свободе слова" сказал, что уходит из политики в культуру. Только он возвращается в свою бессмысленную и безопасную зону пошлого и вульгарного модерна. В то время как Александр Проханов ищет новые точки, новые ресурсы сопротивления. Ищет культурную революцию.
"Шло заседание и вошедшему без предупреждения Счастливчику открылась странная картина. Почти никто из членов Кабинета ни сидел на месте. Высокие стулья вдоль П-образного, знакомого каждому россиянину стола, оставались пустыми. Зато всё множество министров и их помощников находились в непрерывном движении. Кто-то качался на занавесках, разгрызая кокосовые орехи. Кто-то карабкался по стенам, изображая ловких тараканов. Один министр топориком рубил паркет… Двое чистили на столе селедку пряного посола, вытирая друг о друга пальцы…"
Это уже не "проект Суахили". Всё значительно хуже. И сентиментального Белосельцева меняет беспощадное око автора. Текст откровенно оппонирует власти. От уровня конкретной политики до формы подачи. Старый гётевский принцип: "Правильно то, что тебе соответствует". Когда всё "неправильно", Проханов подает реальность как несомненную злобную пародию на подлинный мир, на русский рай. Отсюда откровенная агрессивность прохановского письма. Реальность в "концентрационной вселенной" необъяснима посредством рационального языка, строгой однозначной аналитики. Как это ни парадоксально, тотально мифологизируя реальность — фактически роман можно представить вариантом традиционного мифа о борьбе добра и зла — Проханов дает необходимый инструментарий для более точного и адекватного ее восприятия. А любимый критиками галлюциноз оказывается боевым орудием, ведущим жестокий поединок со злом.
"Тучи демонов излетели из дома Правительства, многие в цепких лапах держали папки с документами, а также конверты с "откатом". Тьма рогатых в панике покинула Старую Площадь, где вольготно размещалась Администрация Президента. Множество косматых чертей улетало из редакций газет, из игорных домов и притонов. Два миллиона бесов сорвалось с Останкинской иглы и исчезло в ночных небесах".

Специфика прохановского текста в том, что это не совсем авторский текст. Это не сознательный отказ от принципа авторства, но его преодоление. В "Крейсеровой сонате" звучит коллективный голос русского красно-коричневого. Голос большого сообщества, который не хотели и не хотят услышать многие, в том числе и в зародившейся в России "ново-левой" интеллектуальной среде. И это практически религиозный взгляд на происходящее. Это своеобразный ритуал экзорцизма. Это русская молитва.

1.0x