СКВОЗЬ СУМЕРКИ

10(485)
Date: 02-03-2003
Author: Иван Голубничий
СКВОЗЬ СУМЕРКИ
Достаточно жить в современной России, мало-мальски ориентироваться в её политической жизни и, так сказать, бытовых реалиях, чтобы понимать, что государственная идеология в России существует. Более того, она агрессивно насаждается на всех уровнях жизни и по степени пресловутого "гнёта" значительно превосходит идеологию советского государства (поскольку насаждается посредством самых современных технологий манипулирования общественным сознанием, и поэтому практически не оставляет возможности никому избежать её воздействия). Проблема российской правящей верхушки состоит в том, что если основные составляющие реальной государственной идеологии будут сформулированы и обнародованы, то репутация России как "цивилизованного" и, тем более "правового" государства в глазах "мирового сообщества", окажется не то что "подмоченной" — она станет просто качественно иной. Это, естественно, не значит, что "мировое сообщество" (по крайней мере, в лице его лидеров) питает какие-то иллюзии по поводу внутреннего состояния России — они не наивные простаки, да и по большому счёту всё равно им. Дело в том, что современная международная политическая жизнь придаёт большое значение разным условностям и, в частности, требует от активных её участников известной степени респектабельности и богобоязненности. Реальная российская государственная идеология даже этой малой и условной степени не оставляет места в принципе, в этом её роковая особенность (можно сказать, последствия родовой травмы). И тот вариант "новой государственной идеологии", о котором периодически заходит вялый разговор "в верхах", должен, с одной стороны, представлять из себя декоративный, "представительский" ярлык, помещающий Россию на её индивидуальное место в контексте мировой политики, а с другой стороны, должен не слишком противоречить действительному состоянию внутренней российской реальности. Как показывает жизнь, эта задача отечественным штатным "интеллектуалам" до сих пор не под силу. Это красноречиво характеризует степень реальной российской "цивилизованности", которой правящая верхушка до сих пор не может подобрать приличного названия.
Да и в самом деле, если попытаться честно обосновать существование России и назвать её настоящее место в современном мире (оставив в стороне брехню о "полноправном членстве в мировом сообществе"), какие страшные вещи могут прозвучать! Придётся официально заявить (а неофициально периодически заявляют наиболее экзотические и откровенные фигуранты российского политического паноптикума), что смысл и предназначение ущербной российской государственности состоит в том, чтобы быть сырьевым придатком стран "золотого миллиарда", бесплатным поставщиком лучших национальных интеллектуальных сил, самых красивых женщин для заморских борделей... Придётся официально признать, что предательство национальных интересов является в последнее десятилетие приоритетным направлением деятельности российской власти, и поэтому является существенной составляющей действительной государственной идеологии. Если проявить крайнюю откровенность, то придётся признать (т.е. проговорить очевидное), что настоящие государственные интересы России есть не интересы России как нации и государства, а интересы самоназванной "элиты". Что целенаправленное разрушение оборонного комплекса и любого производства вообще является главнейшей и первоочередной заботой каждого "россиянина", поскольку способствует созданию рынка американских и европейских товаров, и таким образом приближает Россию к вожделенному "мировому сообществу". Что любое проявление русского национального самосознания, не санкционированное и не отредактированное лично министром культуры, в рамках новой идеологии является антисемитизмом и наказывается в уголовном порядке...
Официальное признание такой идеологии пока невозможно для правящей верхушки — даже в нашем деморализованном и нравственно дезориентированном обществе пока ещё дремлет не уничтоженный до конца советский (по сути, исконно русский) менталитет. Остатки человеческого достоинства, пусть деформированного и ущербного, не позволяют оскорблять его прямо. Об этом с сожалением проговариваются наиболее последовательные и невменяемые движители "новой государственной идеологии". Подзаголовок одного материала в суперлиберальной газете "Известия" (№237, 2002)сокрушённо констатирует: "Советский человек исчез, а российский ещё не появился". Вот-де когда появится российский человек ("руссиянин", мать его!..), вот тогда ему можно будет сказать со всей общечеловеческой прямотой, кто он и каково его настоящее место в этом "прекрасном и яростном мире"... А пока ещё нельзя. Рано. Пока можно кинуть ему, голодному, кость в виде музыки Александрова — а он, дурак, и радуется, и грудь впалую выпячивает! Одно слово — быдло "непродвинутое"!..
Одним из самых животрепещущих вопросов для нашего общества с некоторых пор сделался вопрос о правомерности применения государством смертной казни за тяжкие преступления. Вопрос для наших либералов поистине "культовый", при его обсуждении их невменяемость достигает критической черты, и никакие ссылки на мировую практику, на здравый смысл и совесть, в конце концов, на разлюбезную их сердцу Америку не способны поколебать их дешёвый "гуманизм". Смешно смотреть, как высоколобый интеллектуал вдруг превращается в глуповатого начётчика, твердящего заученные догмы, не вдумываясь в смысл произносимого, и плетущего нелепость за нелепостью, нагромождая пошлость на пошлость... Следует сказать со всей определённостью, что вопрос о смертной казни является одним из страшных, роковых вопросов, имеющих отношение к организации жизни общества, и недопустимо обесценивать его смысл безответственной псевдоинтеллигентской болтовнёй — с самолюбованием и апелляциями к высшим силам...
"Литературная газета" (№ 50-51, 2002) опубликовала беседу "с философом и религиозным мыслителем, поэтом и переводчиком" В.Микушевичем, посвящённую именно проблеме смертной казни. Право, лучше бы она этого не делала, пощадила почтенный возраст!.. Впрочем, судите сами: "... я различаю две возможности убийства на войне: из любви к Родине и из ненависти к врагу. Убийство из любви к Родине — это не убийство. Это героический акт. Когда же убивают человека из ненависти, это всегда дурно..." Трудно сразу определить, чего больше в этих инфантильных откровениях — болезненного простодушия или изощрённого, циничного лукавства. Вы представляете, выходит так, что наши деды шли в атаку, вдохновлённые возвышающей любовью к Родине — но ни капли ненависти в них не было к немецким фашистам, пришедшим уничтожить и поработить эту самую Родину!.. А как же знаменитое симоновское: "Сколько раз увидишь его — столько раз его и убей!"? Чистая апология любви к Родине — и никакой ненависти? Брешет переводчик. Именно из любви к Родине и ненависти к её врагам сокрушали их наши героические предки всех времён, и не нуждались в оправданиях и комментариях чахлых гуманитариев. Строго говоря, казнь преступника по приговору суда это тоже акт войны — войны общества с его врагами. Руководствуясь логикой "религиозного мыслителя", расстрел предателей и полицаев во время войны тоже следует считать актом "узаконенного убийства"?!
Вообще, логика "религиозного мыслителя" выдаёт шедевры. Из контекста складывается впечатление, что он является не просто противником смертной казни, а противником вообще наказания за тяжкие преступления. Если не знать, что всё это говорит гуманист и переводчик, то можно подумать, что это говорит законченный циник, отрабатывающий заказ:"Даже те, кто возражает против смертной казни, говорят, что пожизненное заключение тяжелее. Я нахожу этот аргумент отвратительным. Странно, почему такая острая потребность у тех, чей родственник убит, в том, чтобы мучился ещё кто-нибудь? Почему им это доставляет удовлетворение?.." Вдумайтесь, читающий! Это говорит не человек. Это говорит сверхчеловек. Ему странно. А глаза такие добрые-добрые...
Для гуманитариев либеральной национальности вообще характерно морочить голову оппоненту, подменяя понятия, оперируя наукообразной демагогией и время от временни апеллируя к Господу Богу. О-о, это весьма богобоязненная публика, и в этом она несколько сродни одной из фракций патриотического направления. Богобоязненность при необходимости освобождает от обязательств перед логикой, является своего рода сертификатом благонамеренности и вообще покрывает любые нестыковки! Эта публика мастерски толкует Слово Божие, и всегда так хитро выходит, что Господь Бог их лукавые измышления подпирает своим авторитетом!..
Так вот, говоря о смертной казни, эти господа всегда напирают на слово "наказание", и отсюда начинают плести причудливые кружева словес, загоняя суть серьёзнейшего вопроса в смысловые тупики: "Смысл наказания не в том, чтобы создать преступнику несовместимые с жизнью условия. Смысл наказания в том, чтобы преступник понял, что он сам на себя навлёк наказание, что оно является последствием того, что он сделал". Смысл сказанного трудноуловим, и в этом, похоже, его главный смысл. Эта публика упорно избегает слова "возмездие", поскольку оно, в силу своей определённости и однозначности, в отличие от относительно нейтрального "наказания", фактом своего существования разрушает высосанные из пальца и чуждые реальной жизни умозрительные построения. Возвышенный смысл возмездия состоит в его естественности и неотвратимости (хотя оно, несомненно, должно быть адекватным совершённому преступлению — но это уже совсем другая сторона вопроса). Необходимость введения или отмены смертной казни всегда диктовалась реалиями времени, никогда смертную казнь не вводили просто так, потому что этого кому-то хотелось. Ставить в зависимость уровень преступности в обществе от формы возмездия за совершение преступлений — это значит сводить возвышенный акт возмездия к некоему утилитарному действию (что в лучшем случае является признаком личностной незрелости, а в худшем — признаком глубокой нравственной ущербности). Судить о правомерности возмездия есть тяжкое моральное право, которое должно быть обеспечено несомненной нравственной зрелостью и несомненным нравственным же здоровьем.
Вообще, лёгкость суждений упомянутого интеллектуала поражает: "Я боюсь, что введение смертной казни будет иметь последствия для духовного здоровья общества". Употреблять термин "духовное здоровье" по отношению к нашему обществу не решится даже законченный циник — хотя бы из опасения, что тонкость его иронии дойдёт не до всякого, и он будет рисковать прослыть дураком. Упомянутый, видимо, даже этого не опасается. Несколько проясняют картину мимолётные сентенции типа "Местоблюстителем государя является президент" или "...высокие рейтинги президента, его популярность...". Такая вот "продвинутая" публика: и во Всевышнего верует, и в рейтинги… Благонамеренность. Хоть сейчас в Комиссию по помилованию убийц и насильников...
Теперь уже очевидно, что духовное здоровье нашего общества подорвано как минимум на долгие десятилетия — и не в последнюю очередь внедрением в сознание нации установок на относительность всех ценностей, неопределённость и размытость нравственных законов (которые не в умных книгах пишутся, а формируются на протяжении столетий в генетической памяти народа). Ежедневные торжество и безнаказанность зла подрывают духовное здоровье нашего общества.
В прежние времена кухонные диссиденты глумились над фразой, якобы сказанной Лениным, о кухарке, управляющей государством. Для нашего времени характерно, что сегодня кто угодно может рассуждать о чём угодно — в том числе и о вопросах для простого смертного неприкосновенных. Можно, конечно, на всё процитированное наплевать и забыть навсегда — в конце концов, это частное мнение некоего частного лица, и больше ничего. А можно подумать о том, что таким образом формируется общественное мнение, и подобная запредельная логика внедряется в сознание и без того довольно слабой на голову нашей несчастной интеллигенции...