ПИР ПОЛИТИЧЕСКИХ КАРЛИКОВ

47(4670)
Date: 19-11-2002
Author: Александр Проханов
ПИР ПОЛИТИЧЕСКИХ КАРЛИКОВ
Что за пронзительный кряк, запах тины, плеск мутной воды? Откуда столько лягушек, пиявиц и головастиков? Кто плавает в теплой лужице, важный, с жирком, теребя клювом нарядные перышки, нет-нет, да и сглатывая аппетитную жабку? Это съезд "партии Селезнева", слет водоплавающих политиков, выращенных вместе с улитками в кремлевском водоеме. Выпущенных ненадолго в подмосковный прудик, где они плавают, кувыркаются гузками вверх, вскакивают, хлопая крыльями, один на другого, да так и не свив гнезда, не отложив ни одного яйца, опять перелетают в удобный бассейнчик кремлевского зоопарка, где хватают из рук Волошина вкусные хлебные мякиши.
Этот шаловливый потешный съезд являл собой поминки по еще одному мелкотравчатому гордецу, целлулоидной пустышке, раскрашенной под красную птицу, которая возомнила себя могучим крылатым гением, вожаком великолепной стаи. Нет гения, нет могучих крыльев, нет полета и парения, а одни перепонки на кривых, шлепающих по воде ногах. "Под камнем сим лежит предатель, бесславной Думы председатель".
Сколько черных отвратительных птиц уселось на чахлое дерево современной России и каркающими голосами хоронит коммунизм. Сколько карликовых партий, состоящих из потешных уродцев, злых горбунов, тайных педофилов, омерзительных циников, собираются на своих мини-съезды, где тучный стяжатель сидят рядом с мелким воришкой, убогий ленивец обнимается с гнусным пронырой. Дерутся друг с другом, лепечут про "честь и достоинство", "национальные интересы" и "цивилизованное общество", "либеральные ценности" и "права человека". За стенами цветных балаганчиков, во мгле и предзимнем хладе умирает великая страна, гибнет осиротелый народ. Наблюдает из обесточенных городов, сквозь остовы ржавых заводов и упавших в реки мостов, как далеко на горизонте взлетают салюты очередного московского съезда. И ветер норд-ост несет над полями запах газа и вкусных креветок.
В красном Китае — съезд коммунистов. Огромный храм партии украшен шелком знамен. Иконы святых и пророков. Среди несметного числа делегатов — генералы могучей армии. Ученые, запускающие реакторы и ракеты. Инженеры, создающие заводы и небоскребы. Рабочие, сдвигающие горные хребты. Крестьяне, превращающие пустыню в сад. Одно поколение политиков, уступая место другому, отчитывается о проделанной грандиозной работе. О прибавлении могущества. Об улучшении жизни народа. О возросшем авторитете страны. Об изобретенных машинах и написанных книгах. О возвращении в лоно страны Гонконга. О неминуемом возвращении Тайваня. Китай, коммунистический, "красный", не разрушенный сепаратистами и диссидентами, задавивший в зародыше своих Горбачевых и Ельциных, расстрелявший на Тяньаньмыне прокаженных безумцев, суливших Китаю неслыханные бедствия, входит в ХХI век как цветущая мировая держава, перед которой никнет и трепещет сгнивающая, ненавидимая всеми Америка.
"Красный проект", столь блистательно реализованный Сталиным, сделавший ХХ век русским веком, увенчавший этот век всемирной русской Победой,— этот проект был бездарно загублен тупицами и изменниками, превратившими страну в необъятную свалку, по которой бродят опустившиеся бомжи, извлекая из мусора рубиновый осколок звезды, строчку "Тихого Дона", титановый лист из корпуса подводного крейсера.
Пустота и бессмыслица Путина — это пустота и бессмыслица Пугачевой, министра Грефа, сенатора Нарусовой, террориста Басаева, социал-демократа Селезнева, политолога Павловского, "избиркомовца" Вешнякова, "зэка" Тайванчика, священника Ардова, скульптора Церетели, прокладки "тампакс", презерватива с усами Боярского. Это — чесотка, тараканий бег по кругу, припев примитивной песенки о Президенте, тик в глазу старика.
В сегодняшней России есть лишь одно политическое движение, хранящее ген великого "красного времени", память о "красном проекте",— это КПРФ. Умрет ли этот ген среди вялой и робкой политики, близорукого эмпиризма, равнодушия к теории и творчеству, или превратится в "красное возрождение" Родины,— это зависит от нас, кому невмоготу хлебать помои, что выставляет нам за порог обожравшаяся ельцинская "семья".