44(467)
Date: 29-10-2002
Author: Станислав Белковский
ПУТИН МЕНЯЕТ ОРИЕНТАЦИЮ (Президент может оставить "семью")
Московская трагедия 23-26 октября может привести к самым серьезным переменам в российской власти и кремлевской политике. Ибо именно в эти дни президент Владимир Путин неожиданно обрел независимость от тех, кто привел его в Кремль, — пресловутой "семьи", ближайшего окружения Бориса Ельцина.
Отныне Путин обязан властью уже не "семье". А спецподразделениям ФСБ и МВД России. Генерал-полковникам Владимиру Проничеву и Владимиру Васильеву. Они положили конец мятежу, который мог нанести смертельный удар по Кремлю и аннулировать главное достояние Путина — его рейтинг.
При этом сам президент в трагические дни и ночи чеченского мятежа полностью подтвердил свою репутацию нового Горбачева. Он обратился к нации лишь через 15 часов (!) после завершения штурма. И даже в этом обращении Путин не осмелился употребить единственно возможное для крупного политического лидера местоимение “я”. Мы не смогли спасти всех, простите нас, говорил хозяин Кремля, словно намекая, что не ему принадлежит огромная власть в огромной стране, а остающемуся за кадром коллективному кукловоду. За все дни трагедии Путин так и не побывал у Театрального центра. Наконец, в ночь штурма страна не слышала слова "Путин" ни разу. Только утром, в 7:40 (через добрых два часа после развязки), пресс-секретарь президента Алексей Громов сообщил, что его патрон проинформирован о случившемся. (Можно предположить, что до 7:40 Путин просто спал, и челядь не осмеливалась потревожить его известием о конце мятежа). А в 10:00 Путин встретился в Кремле с директором ФСБ Патрушевым и министром внутренних дел Грызловым — с двумя чиновниками, которых роковой ночью тоже не было видно и слышно. Троица заспанных людей, вроде как призванных отвечать за безопасность всей страны и ее народа, вяло констатировала, что все обошлось. Нельзя не заметить, что представители оперативного штаба, главой которого был генерал ФСБ Проничев, неоднократно подчеркивали, что пошли на штурм на свой страх и риск, приняли единственно верное решение лишь потому, что бандиты начали расстреливать заложников. Путин, как и классический Горбачев образца 1989-91 гг., ничего не знал. Если бы штурм закончился провалом — отвечали бы только Проничев и Васильев. И даже покуситься на успех Путин толком не сумел. Никто из силовиков, комментировавших утром 26 октября ход и результаты штурма, не помянул добрым словом президента. Хотя, по аппаратным канонам, мог и должен был бы. Ибо Проничев и Васильев уже понимали: ликвидацию мятежа нельзя просто подарить Путину. Тогда в российской власти опять ничего не изменится.
Теперь силовые кланы могут обменять спасение Путина на отстранение "семьи" от реальных властных рычагов, от финансовых потоков и государственных СМИ. Силовики наглядно показали народу, что президент слаб и психологически неустойчив. Наверное, именно поэтому он целых три года не мог выползти из-под крышки "семейного" контроля. За 34 месяца президентства он, вопреки ожиданиям, не уволил Волошина и не принял ни одного принципиального решения, которое противоречило бы интересам бизнес-клана Романа Абрамовича. Теперь, вероятно, Путин вынужден будет дрейфовать в сторону Лубянки, поскольку у него нет другой возможности оплатить счет за 26 октября 2002 г.
Впрочем, нельзя не отметить, что захват бандитами Театрального центра на Дубровке случился очень вовремя для Путина. В полный тупик зашла "антитеррористическая операция" в Чечне — война, на которой нынешний президент пришел к власти и которую неоднократно объявлял выигранной и законченной. Почти до нуля упал рейтинг Путина в озлобленной и обворованной армии. Началась реализация сверхнепопулярной реформы ЖКХ, в результате которой четверть населения страны к 2004 году — очередным президентским выборам — рискует остаться без жилья. На этом фоне резко пошла в гору популярность КПРФ, которая теперь становится центром консолидации всех противников Путина, независимо от их политических взглядов. Все шло к тому, что выборы 2003-2004 годов обернутся тяжелым поражением Кремля. Предотвратить неблагоприятное для власти развитие событий могла только серьезная катастрофа. И она грянула.
Общая эйфория от успеха штурма проходит — по мере того, как количество жертв приближается к 200. Когда эйфория улетучится окончательно, будут поставлены новые важные вопросы, например: каким образом столь крупный отряд террористов с оружием и в камуфляже беспрепятственно проник в театральный центр? Правда ли, что у "сестер-смертниц" была не настоящая взрывчатка, а лишь муляжи? Почему утром 26 октября так расходились показания Патрушева и Васильева: первый говорил, что все террористы ликвидированы, второй — что они разбрелись по Москве? И так далее.
От ответов на эти вопросы будет зависеть судьба власти в одной отдельно взятой стране.
Станислав БЕЛКОВСКИЙ, генеральный директор Совета по национальной стратегии
1.0x
