Авторский блог Андрей Смирнов 03:00 8 июля 2002

БУНКЕР

28(451)
Date: 09-07-2002
БУНКЕР
Власть начала процесс выселения Национал-большевистской партии из штаб-квартиры знаменитого Бункера. Нацболы уверены в собственной правоте и считают помещение своим. "Государство ничего, кроме этого подвала, нам не дало, хотя все наши политические действия носят государственнический характер. НБП зачастую выполняет работу власти, в той же Латвии, например", — заметил и.о. председателя партии Анатолий Тишин.
Формальный повод, правда, есть. Долги. Пока была возможность — шла регулярная оплата. После ареста Эдуарда Лимонова такой возможности не стало. Затем, однако, возникла ситуация, простая как три копейки. Деньги на погашение долга были найдены, но по назначению расходовать их стало невозможно в связи с переносом суда в Саратов. Что повлечет за собой значительные расходы — смена адвокатов, жилье и пр., все очень удачно (не для НБП, естественно) совпало в одной точке. Плюс начавшиеся разбирательства по закрытию "Лимонки".
Впрочем, никто не унывает. НБП съезжать не собирается. Укреплены окна и двери, партийцы готовы к любому развитию событий.
За годы своего существования Бункер — подвал в несколько комнат и коридоров на 2-й Фрунзенской, дом 7 — стал символом Национал-большевистской партии наравне с гранатой "лимонка". Наверное, ни у одной политической партии не было штаба, которому бы посвящали песни.
О Бункере НБП сочинила песню панк-группа "Террор".
Железная дверь, вход в подвал.
Крутые ступеньки в черную бездну.
Место встречи тех, кто еще не устал.
Сумрак подземелья вселяет надежду
на то, что
Когда ты вернешься обратно домой,
Тебе будет о чем рассказать.
Бункер (как партийное помещение) появился на свет в конце 94- начале 95 гг. в результате хитрости и настойчивости отцов-основателей НБП — Э.Лимонова и А. Дугина — в общении с московскими чиновниками.
В течение последующих месяцев шел непрерывный ремонт и обживание. Параллельно со строительством Бункера появлялись первые нацболы. Они наполняли подвал своей молодой энергией и силой, взамен питаясь таинственным очарованием странного места.
Эдуард Лимонов в "Анатомии героя" и "Политической биографии" довольно подробно описывает строительство Бункера, превращение из грязного подвала во вполне приличный штаб — предмет зависти других радикальных партий.
"Где-то уже в начале 1996 г. Бункер принял свой настоящий вид, — пишет Лимонов, — белые стены, черные рамы окон, черные плинтусы и полы. Лучшим бункерфюрером и навсегда недосягаемой вершиной был Максим Сурков". Макс тогда фактически сделал зал, сколотил лавки, на которых сидит уже не одно поколение нацболов. На посту хозяина Суркова сменил могучий Костя Локотков, в Бункере и встретивший свою смерть.
Бункер стал отправной точкой митингов, пикетов, акций. Отсюда стартовали легендарные акции в Севастополе и Риге. Здесь 14 июня 1997 г. прогремел мощный взрыв — авторство подарка в 250-300 гр. тротила до сих пор неизвестно. Неотъемлемой частью жизни штаба НБП стали обыски и налеты. Один раз (30 марта 2000 г.) под раздачу попал пришедший налаживать контакты представитель революционных Вооруженных сил Колумбии (FARC, ведущих борьбу с проамериканским правительством и зачисленных США в список главных террористический организаций). Не совсем трезвые (точнее, довольно пьяные) налетчики несколько не сообразили — могли бы впаять лимоновцам участие в международном тероризме. Колумбиец на все происшедшее мрачно заметил: "Все, как у нас, в Колумбии". Тем самым приравнял Российскую Федерацию к блоку не особенно развивающихся стран.
В Бункере за годы существования перебывала масса известного люда: бывший лидер УНА-УНСО Дмитрий Корчинский и бессменный предводитель "Трудовой России" Виктор Анпилов, гениальный музыкант Сергей Курехин и философ-идеолог исламского проекта Гейдар Джемаль. В 1997-98 гг. лекции Александра Дугина проходили с таким аншлагом, что не хватало места в большом зале, и некоторые внимали мэтру из коридора.
В Бункере проходил фестиваль экстремальной моды. А последние два года штаб стал реальным центром отечественного андеграунда. В условиях агрессивно-негативного настроенных СМИ и продажной администрации рок-клубов — для многих команд Бункер стал практически единственным местом в Москве, где можно было выступить. В Бункере играли легендарные тюменцы "Кооператив Ништяк" и "Чернозем", эксцентричный ростовский "Урблюд Драмадер", московский экстремистский культ "Банда Четырех" и один из основателей "Кино" Алексей Рыбин. Бункер — это центр альтернативной культуры. Все бескомпромиссное, независимое, энергично-талантливое, противостоящее идейно-культурному попсу либерального социума может найти себя в этом, самом знаменитом подвале Москвы.
Время приближается к двенадцати, а в помещении многолюдно и шумно. Вышел новый номер газеты — очередная "Лимонка" в сонное царство РФ.
Идет упаковка номеров в другие города. Атмосфера деловая и рабочая. Со стены улыбается Че Гевара (под псевдонимом) и прицеливается Фантомас. Много партийной символики: флаги, лимонки, пластинки Егора Летова.
Такие места обычно, с подачи власти, обыватели представляют так: полумрак, запакованные в черное бойцы, мрачные физиономии. В Бункере все по-другому. Светло, цветовая гамма — самая разнообразная, лица молодые и веселые. Стереотип мрачного уныния удобен. Отчасти потому нацболы и вызывают гнев властей, что не вписываются в заранее прописанные форматы. Власти боятся молодых, веселых, но идейно подкованных.
Встреча и отправка газеты — почти сакральное действо. В глаза бросается ощущение счастья на лицах партийцев при выполнении чисто технических функций, работы. Эрнст Юнгер был бы доволен.
В большом зале сейчас святилище. С 11 июня голодают соратники НБП, требуют открытого суда над Эдуардом Лимоновым и пятью соратниками. Первая задача уже решена — расшевелены СМИ. В тишине уже точно ничего не пройдет. Резонное недоумение: почему таким самоистязающим способам достигается результат — однозначно парируется: "Мы обязаны использовать все средства ненасильственной мирной борьбы, хотя бы для того, чтобы потом знать, что были испробованы все легальные методы.”
Впрочем, эта голодовка непохожа ни на одну доселе проходившую в России. Обычно это фиксация на власть, мольба и страх в глазах. В НБ-варианте — без сантиментов и ложных иллюзий. Голодовка — не мольба, но требование, мера гражданского давления.
Бункер — это первое издание Параллельной, Второй России. Сами стены здесь формируют нового человека: wir schaffen neuen mensch.
Здесь встречаются сибиряки и смоляне, харьковчане и питерцы. Объединенные общей идеей Новой России и наступательным стилем грядущего. Неприятием "нового мирового порядка" и яростной убежденностью в победу. Творческой энергией и революционной дисциплинированностью. "Люди длинной воли".
На тусовки власть не реагирует. Они безопасны. Они сами изнутри подавляют любую попытку качественного усиления, рывка. В Бункере — Сообщество, сущностно противоположное тусовке. Тем более власть не в восторге, если это сообщество людей с идеями национальной и социальной революции.
Власть безумно в жажде полного контроля устанавливает тотальное световое пространство. Злобно реагирует на любые попытки независимого, неподконтрольного существования. Боится собравшихся на периферии. Ибо о периферии до сердца системы не так уж и далеко. В любом случае уничтожение неподконтрольного сообщества обязательно приведет к взрыву уже под боком. И тогда "народные гуляния" на Манеже 9 июня покажутся мелкой потасовкой.
Кстати, помещение вряд ли кому-то пригодится. Замучают призраки, уверены нецболы. Слишком много было всего пережито!
— В НБП народ горячий, — сказал Анатолий Тишин. — В случае закрытия Бункера я, конечно, постараюсь удержать людей от экстремизма, но…
Андрей СМИРНОВ

1.0x