ГОЛОДОВКА ЛИМОНОВЦЕВ

25(448)
Date: 18-06-2002
ГОЛОДОВКА ЛИМОНОВЦЕВ
11 июня началась бессрочная голодовка. Четверо национал-большевиков требуют открытого суда для Эдуарда Лимонова и своих товарищей, находящихся в Лефортове. Вот имена тех, кто решился на этот отважный шаг.
Станислав Дьяконов, 23 года, г.Москва
Роман Коршунов, 25 лет, г.Тверь
Василиса Семилетова, 17 лет, г.Москва
Арина Кольцова, 20 лет, г.Смоленск
Голодовка проходит в штабе Московского отделения Национал-большевистской партии по адресу: 2-я Фрунзенская ул., дом 7, помещение 4, тел. 242-97-29.
7 июня 2002 года Кассационная палата Верховного суда РФ удовлетворила протесты Генеральной прокуратуры РФ и Верховного суда РФ и повторно направила "дело Лимонова" в Саратовский областной суд для рассмотрения по существу. Решение Кассационной палаты — окончательное и обжалованию не подлежит. Дата процесса пока не определена.
В начале апреля, после завершения предварительного расследования, Генеральная прокуратура уже направляла дело в Саратов (где, по версии ФСБ, и происходила "покупка оружия"). Однако 8 мая Саратовский облсуд удовлетворил ходатайство адвокатов и вернул "дело Лимонова" в Московский городской суд. 30 мая Мосгорсуд передал "дело" в Верховный суд, а руководство последнего совместно с руководством Генпрокуратуры опротестовало решение Саратовского облсуда.
Не вызывает никаких сомнений, что Эдуарду Лимонову готовят скорый и несправедливый судебный процесс. Особую тревогу вызывает тот факт, что на 13 томах "дела Лимонова" стоит гриф "совершенно секретно", ссылаясь на который, власть собирается объявить процесс закрытым: на него не будут допущены журналисты, а с адвокатов будет взята подписка о неразглашении.
Если допустить, что все, в чем обвиняют Лимонова и его товарищей, — правда, даже тогда нет никаких оснований объявлять процесс закрытым. В "деле" нет никакой государственной тайны, "дело" не задевает чьей-либо чести и достоинства. Оно даже не задевает чести и достоинства спецслужб, поскольку таковых у них сегодня просто нет.
Ровно год Центральное следственное управление ФСБ расследовало покупку оружия у "неустановленных лиц". (Как утверждает следствие, установлены и задержаны все "покупатели", а "продавцы" — подозрительно похожи на стихийное явление природы, недоступное усилиям господ офицеров из ФСБ). В России г-на Путина введена удобная для власти практика закрытых процессов (дело РВС, дело НРА и теперь дело Лимонова). Единственным основанием для того, чтобы объявить процесс закрытым, является желание спецслужб скрыть от общества свою провокационную роль. Сам по себе ход открытого процесса будет слишком ярко свидетельствовать о провокации.
Открытый процесс — гарантия освобождения шестерых национал-большевиков, находящихся в Лефортове: Эдуарда Лимонова, Владимира Пентелюка, Нины Силиной, Олега Лалетина, Дмитрия Карягина, Сергея Аксенова. Для этого голодают их соратники. Им слово.
Станислав Дьяконов:
— Нам не остается ничего другого. Никакие иные средства на власть не действуют. Почему наших товарищей должны судить закрытым судом? Какие государственные тайны скрыты в деле Лимонова? Если будет закрытый суд, а именно такой они собираются провести, в исходе можно не сомневаться. Власть расправится с нашими товарищами. Никакие протесты и пикеты тут не помогут. Власть сейчас борется с экстремизмом, это, как вор, который громче всех кричит: держи вора. Потому что сами они экстремисты. На что они толкают людей своими арестами, шмонами, закрытыми судами? Нам оставили выбор: или тот самый экстремизм, или голодовка. Мы собираемся пойти до конца. Мы им не верим, и наша голодовка будет продолжаться, пока генеральный прокурор не заявит об открытом суде.
Роман Коршунов:
— Поймите, мы же не требуем ничего особенного. Мы сейчас не говорим ни про приговор, ни про освобождение Эдуарда Лимонова и наших товарищей. У нас самое простое, я бы сказал минимальное требование, — честный суд. Если суд будет закрытым, он не будет честным. Потому что закрывать его бесчестно. К этому нет никаких оснований.
Лимонов — известный человек. Если власть может так поступать с известными людьми, известными во всем мире, то что она будет делать с простыми смертными? Ведь мы сейчас выступаем не только в поддержку Лимонова, мы выступаем за общую свободу. За те самые права человека, как это ни странно звучит, о чем так много говорили, когда разваливали нашу страну, и о чем молчат сейчас. Тоталитаризм — очень опасное оружие, если оно в грязных руках. А у сегодняшней власти руки грязные.
Василиса Семилетова:
— Когда арестовали Эдуарда Вениаминовича Лимонова на Алтае, у нас, в штабе НБП в Москве, провели обыск, меня тоже допросили сотрудники ФСБ, возили в Лефортово на "Волге". Было это в марте прошлого года. Я потом все время ждала, когда это кончится, когда будет суд и Лимонова отпустят. Я знаю, что они сначала хотели устроить суд на Алтае, потом в Саратове, все подальше от Москвы. Это дело практически весь май продержали где-то в Верховном суде. Все думали: как бы получше устроить суд, разумеется, получше для них. Значит, ничего хорошего не жди. Если мы сейчас не отстоим Лимонова и всех наших товарищей, то дальше будет только хуже.
Я была на выборах в Нижегородской области, в которых, находясь в тюрьме, участвовал Лимонов. Собирала подписи, листовки клеила вместе со всеми. Десять тысяч человек отдали Лимонову свои голоса. Это только там, в области. А по России таких будет во много раз больше. А Лимонова держат в тюрьме, наплевав на всех нас.
Арина Кольцова:
— Я не знакома лично с Эдуардом Вениаминовичем, потому что в партию пришла в сентябре прошлого года, когда он уже был в тюрьме. Все началось с первой же его книги, мною прочитанной. Создалось впечатление, что какая-то связь между нами установилась. Я написала письмо. Он ответил. Потом были еще письма, еще множество прекрасных книг, его рукописи, которые я набирала: "Моя политическая биография" и "Книга воды". Чувство, которое испытываешь, держа в руках только что написанную книгу, написанную в неволе, в стенах Лефортова, описать непросто. Можно сказать, что я хорошо с ним знакома, хотя не видела его ни разу. Я сделаю все возможное, чтобы помочь Эдуарду Вениаминовичу и другим ребятам, сидящим вместе с ним в тюрьме. Мы будем с ними до конца, и если своей голодовкой добьемся для них открытого суда, — это будет наша большая победа.