Авторский блог Александр Арцибашев 03:00 3 сентября 2001

УДЕРЖИТ ЛИ РОССИЯ СИБИРЬ?

Author: Александр Арцибашев
УДЕРЖИТ ЛИ РОССИЯ СИБИРЬ?
36(405)
Date: 04-09-2001
Сибирь и Дальний Восток активно превращаются в часть глобального мира. Причем так называемый глобальный мир проявляет заинтересованность только в получении дешевого природного сырья и совсем немногих видов продукции его переработки. За Уралом производят нефть и газ, никель и медь, золото и платину, алюминий и электроэнергию. Вся эта продукция изначально ориентирована на экспорт и конкурентоспособна.
Из вышесказанного аналитики Совета по внешней и оборонной политике в своем многостраничном труде "Сибирь и Дальний Восток. Новые оценки, приоритеты и решения" делают такой вывод, что прогрессирующее старение населения региона и его отток из-за отсутствия работы формируют условия, при которых эти районы не обезлюдят только за счет внешней миграции.
Поскольку такая миграция реально возможна и уже началась из стран Азии, в первую очередь из Китая, ее надо оценивать как общественно значимую и приветствовать на государственном уровне.
На пути этого процесса стоят нагнетаемые в обществе страхи перед "желтой угрозой" и, с другой стороны, резкая неприязнь к мигрантам отдельных групп местного населения. Поскольку китайская, корейская и иная миграция неотвратимы, то следует заблаговременно принять меры по предотвращению перехода южной части Сибири и Дальнего Востока в зону этнической и социально-политической конфронтации. На региональном и федеральном уровне должна быть организована целенаправленная разъяснительно-пропагандистская работа по изменению общественного мнения в части снятия опасений "желтой угрозы", по привитию навыков этнической толерантности, формирования положительного образа восточных мигрантов.
Такова точка зрения кабинетных аналитиков, рыночников либерального толка?
Недавно по Сибири и Дальнему Востоку проехала группа российских писателей. Бывший среди них Александр Арцибашев своими глазами увидел происходящее там, чем и делится с читателями газеты.
–ХУЖЕ НЕ БУДЕТ! — уверял чеховский герой — переселенец, рискнувший в конце XIX века перебраться в Сибирь.
— Будет хуже! — отвечал ему другой мужичонка — непереселенец с острым взглядом. Будет хуже...
Пароход плыл по Каме, вокруг были обжитые места: деревни, пашни, сенокосы. Переселенцам из серединной России только предстояло пеши перевалить угрюмый Урал, а потом месяцами месить грязь на раскисших сибирских дорогах. Откуда им было знать: что их ждет в неведомых землях?
И вот поражаешься прозорливости простого мужика! Спустя век проехав на юбилейном поезде по Транссибу, я услышал от многих людей, живущих вдоль этой дороги, до боли горькое признание: "Мы — брошенный народ..." Как к родной матери жмутся обобранные дети, так нынче жмутся и эти люди к маленьким и большим станциям в надежде хоть что-то заработать на жизнь. Большинство местных предприятий и хозяйств — давно развалились, единственно, где еще платят, — это на железной дороге. Даже уехать отсюда нет возможности, поскольку далеко не каждому по карману купить билет на поезд. И тем не менее, Сибирь и Дальний Восток потихоньку пустеют. Это наводит, увы, на грустные размышления.
По данным переписи 1897 года (в самый разгар строительства Транссиба), население Сибири составляло 5,4 миллиона человек. Из них — 82 процента русских, 816 тысяч коренных жителей и 156 тысяч представителей других национальностей, переселившихся сюда из европейской части России. Средняя плотность населения — один человек на квадратную версту.
Великий Сибирский путь в течение короткого промежутка времени привлек к себе очень многих инициативных людей. К 1911 году население Сибири увеличилось до 8,5 миллиона человек. За четырнадцать лет (провожу аналогию с началом горбачевской "перестройки") число жителей Барнаула возросло в 1,8 раза, Томска — 2,1, Иркутска — 2,5, Красноярска — 2,9, Омска — 3,4, Читы — 6,5, Новониколаевска — в 12,7 раза!
Тогда русское правительство понимало, что без миллионов рабочих рук Сибирь не поднять. Города Енисейской и Иркутской губерний выросли преимущественно на золотопромышленности. Барнаул, Бийск, Кузнецк, Змеиногорск обязаны своим развитием горным богатствам. Выгоды от маслоделия выпадали на долю Кургана и Омска. Центром кожевенного дела была Тюмень. Обороты Петропавловска по торговле скотом исчислялись миллионами. Важным экономическим, торговым центром стал новый город на Оби — Новониколаевск (Новосибирск). К небольшой станции "Обь" стекались миллионы пудов грузов. Если в 1898 году отсюда было отправлено 2,5 миллиона пудов, то в 1906 году грузооборот станции составлял уже свыше 11 миллионов пудов — в два раза больше грузооборота Томска и Красноярска. В 1912 году в городе имелся 21 хлебный склад общей емкостью 2,2 миллиона пудов. (Как тут не вспомнить инженера Николая Георгиевича Гарина-Михайловского, верно выбравшего место железнодорожного моста через Обь! Было несколько вариантов. Купцы Томска и Колывани предлагали изыскателям огромные деньги — только чтобы магистраль прошла через эти города. Ну разве нынешние предприниматели отказались бы от такого заманчивого предложения? А Гарин-Михайловский рассудил по-иному: строительство моста у села Кривощеково сэкономит казне 4 миллиона рублей и сократит длину Транссиба на 120-150 верст, и, стало быть, — этот вариант самый предпочтительный.) Так и поступили.
На Западе, конечно же, понимали, на какой стратегический простор выйдет Россия с вводом Великого Сибирского пути. Предпринимались попытки помешать движению русской промышленности на Восток. Кое-кого пугало, что, оперевшись на богатства Сибири, русские быстро преобразят государство и превратят страну в супер-Империю. Еще до постройки железной дороги иностранный капитал — американский, японский, канадский — всеми средствами стремился проникнуть в Сибирь и на Дальний Восток с целью захвата наиболее прибыльных горных разработок, пушных промыслов, сельскохозяйственных земель.
Есть архивные данные, свидетельствующие об упорстве иностранных дельцов, подбиравшихся к несметным сибирским кладовым. Так, в 1892 году доверенный американской торговой фирмы "Вольш Холль" господин Пауэрс доставил контрабандным путем в порты северо-востока Сибири большую партию табака, спирта и других товаров с целью обмена на пушнину. Никто не помешал ему вывезти беспошлинно и бесконтрольно с Камчатки одних только мехов на 250 тысяч рублей, кроме массы китового уса, мамонтовой кости, другого ценного сырья. Вскоре американские монополисты завладели сибирским рынком по производств и сбыту сельскохозяйственных машин и орудий, организовав международную компанию жатвенных машин в России с основным капиталом в 60 миллионов рублей. Английская фирма Лонсдейля, приобретя на миллионы рублей кооперативных паев (потребительская кооперация в Сибири возникла еще в 1864 году), фактически стала хозяином всего маслоделия, а это было особенно прибыльным делом. В 1911 году за Уралом насчитывалось 3102 маслодельных заводов. Скупая за гроши молоко для переработки, их владельцы, по сути, закабалили местных крестьян — на скупке сибирского хлеба, кожи, шерсти, сала, мяса выросли крупные торговые фирмы, управляемые иностранцами. За 1900-1904 годы из Сибири было вывезено свыше 25 миллионов пудов хлеба и различного сырья. Прибыль экспортеров того же масла достигала в среднем 2-2,5 рубля на пуд, что в целом приносило доход в 10 миллионов рублей.
Сибирские крестьяне задолжали этим фирмам только за покупку машин устаревших марок около 20 миллионов рублей. Что оставалось делать? Бежать назад в Центральную Россию. Как известно, в течение 1906-1910 годов (Столыпинской реформы) в Сибирь было переселено свыше двух миллионов крестьян, так вот 60 процентов их уже в 1911 году вернулось назад, окончательно разоренными и обнищавшими.
Куда еще стремились вложить средства иностранцы? В горную промышленность, где удельный вес заморских фирм в основном капитале добывающих предприятий составлял 42 процента! Далее по значимости шло торгово-промышленное дело (38 процентов), металлургия (15 процентов), пути сообщения (5 процентов). То есть все было схвачено... Русских просто выталкивали из Сибири.
Нельзя сказать, что расчет Столыпина был ошибочным, но, по всей видимости, даже он не представлял себе, что будет столь мощное противодействие аграрной реформе. Как председатель Совета министров Столыпин связывал воедино строительство Транссиба и освоение восточных земель: без дорог — ничего не добьешься. На заседании Государственной думы третьего созыва 31 марта 1908 года ему пришлось защищать дело сооружения Амурского участка железной магистрали:
"Господа члены Государственной думы! Вопрос о сооружении Амурской железной дороги казался мне наиболее ясным, обязанность правительства представлялась мне настолько бесспорной и необходимость новых народных жертв на это народное дело настолько настоятельной, что я никак не мог предвидеть сколько-нибудь горячих прений по этому вопросу, и в первый раз, когда он был поставлен в повестку дня, я в Думу даже не приехал. Теперь я вижу, что дело стоит иначе — вопрос о необходимости дороги вызывает серьезные сомнения, и само решение правительства кажется многим большой политической ошибкой... Доводы моих противников сводятся к следующему: трата 238 миллионов рублей, или более, на железную дорогу в настоящее время является для государства непосильной... Но мало того, правительство берется за дело не только разорительное, но за дело прямо опасное, по-видимому, по словам наших противников, не поняло уроков новейшей истории, не поняло, насколько нам нужен глубокий мир и насколько всякая наша активная политика на Дальнем Востоке может быть для России гибельна.
...Докладчик комиссии государственной обороны сказал тут, что природа не терпит пустоты. Я должен повторить эту фразу. Отдаленная наша суровая окраина, вместе с тем, богата золотом, богата лесом, богата пушниной, богата громадными просторами земли, годными для культуры.
И ПРИ ТАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ, господа, при наличии государства, густонаселенного соседнего нам (речь, конечно же, о Китае. — А. А.), эта окраина не останется пустынной. В нее просочится чужестранец, если раньше не придет туда русский, и это просачивание, господа, оно уже началось. Если мы будем спать летаргическим сном, то край этот будет пропитан чужими соками, и когда мы проснемся, может быть, он окажется русским только по названию. Вот почему так важно эту окраину заселить. Но возможно ли заселение без путей сообщения?.. Возвращаюсь к железной дороге. Далее она пойдет по Амурской области. Край этот не есть загадка?.. О низменности между Зеей и Буреей тут много говорилось. Там уже взято 800 тысяч десятин под переселение... Но не только бассейн между Зеей и Буреей должен вас интересовать. Вверх по реке Зее имеются громадные пространства земли, годные под переселение. Если брать от Зеи на запад, в направлении к Забайкальской области, вдоль течения не только Зеи, но и Уркана, мы найдем 13 миллионов десятин земли, годной под переселение.
Теперь о финансовой стороне дела: вам известно, что правительство исчисляет стоимость дороги в 238 миллионов рублей, а это выразится в цифре от 20 до 22 миллионов рублей в год. Это, конечно, жертва громадная, и правительство ее требует от вас после разорительной войны и во время лихолетья. Но вспомните, что и другие государства переживали минуты, может быть, еще более тяжелые; вспомните то патриотическое усилие, которое облегчило Франции выплатить пятимиллиардную контрибуцию своей победительнице. Амурская дорога будет та контрибуция, которую русский народ выплатит своей же Родине".
В начале ХХ века вопрос, что называется, "прошел", прогрессивные реформаторы России тогда победили. Страшно представить, если бы либералы-западники все-таки добились своего и решение о продолжении строительства Транссиба не состоялось. Россия потеряла бы Дальний Восток. Нынешняя "волна думцев, похоже, смоет все, что было создано руками русского народа в Сибири. И не только в Сибири. Один за другим, в спешном порядке, принимаются законы, которые разрушат вконец экономику страны: Налоговый кодекс, Закон о купле-продаже земли и т. д. Неужели "избранники" народа не видят, что происходит вокруг? А, может, действительно не видят? Из окна "мерседеса" или с борта "Боинга" многого не узришь.
Меня поразило то, что за девять тысяч километров пути (от Москвы до Владивостока) я почти не видел на полях никакой техники. А ведь июль — это и сенокосная пора, и уборка зерновых, и вспашка зяби под озимые... Раньше вдоль железных дорог выкашивали траву частники (за сенокосом дрались), теперь редко где заметишь стожки сена. Большинство колхозных распаханных полей пустует, чего ж плакаться о неудобьях! И скота мало. Стадо коров на зеленых лугах — это, как сказка. Особенно пустынно после Новосибирска.
Юбилейный поезд "100 лет Транссибу" останвливался только на крупных станциях. Встречали нас с музыкой, цветами, улыбками, митинги, речи... Что и говорить, акция — восхитительная! Показать всем, что мы еще что-то можем, не опустили в бессилии руки. И вот странно: почти никто из сибирских губернаторов не удосужился выйти к поезду.
На станции Тайга я разговорился с двумя женщинами, как оказалось, — осмотрщиками вагонов. На вид им было лет по 50-55. Уже на пенсии, но продолжают работать. Фамилии не стал спрашивать. Боятся.
— Уйдешь с дороги — и хлеба не на что будет купить, — сетовала одна из них. — Пенсия всего восемьсот рублей, а молоко на рынке бидончик — 20 рублей. У меня дочь в Новосибирске, закончила торговый институт, но работу толковую не может найти. Жилья нет. Когда заработает 10 тысяч долларов на квартиру? Да никогда! Внучку ко мне привезла: корми... А у нас слух прошел, что скоро сократят тысячу человек. Вот и переживаешь: как дальше жить?
— Зарплата-то какая? — спросил я.
— Две тысяч рублей. И этому рады, больше тут работать негде. Население — около 25 тысяч человек. Была макаронная фабрика, завод по выпуску минеральной ваты, керамзита, швейная фабрика — для заграницы шили кофточки, — все предприятия стоят. Хозяйства поблизости перестали заниматься землей, в магазинах — все привозное.
— Жалко молодежь, — вступила в разговор другая женщина. — Наркомания, пьянство, воровство... Люди по помойкам лазят, хоть что-то найти поесть. Я сама с Украины, раньше каждый год ездила погостить на родину, теперь забыла об этом. Дорого. Дочь тоже сидит дома с детьми, не может никуда устроиться. Нищета и тьма...
Пьют и "колются" не только на станции Тайга. И дальше, по пути следования поезда, я обращал внимание на серые опухшие лица людей, шныряющих по привокзальным площадям. И вспомнилось из Чехова: "Сибирская природа в сравнении с русскою кажется им однообразной, бедной, беззвучной; на Вознесение стоит мороз, а на Троицу идет мокрый снег. Квартиры в городах скверные, улицы грязные, в лавках все дорого, не свежо и скудно, и многого, к чему привык европеец, не найдешь ни за какие деньги. Местная интеллигенция, мыслящая и немыслящая, от утра до ночи пьет водку, пьет неизящно, грубо и глупо, не зная меры и не пьянея; после первых же двух фраз местный интеллигент непременно уж задает вопрос: "А не выпить ли нам водки?" И от скуки пьет с ним ссыльный, сначала морщится, потом привыкает и в конце концов, конечно, спивается. Если говорить о пьянстве, то не ссыльные деморализуют население, а население ссыльных..."
Не знаю, совпадение ли это, но с началом строительства Транссиба в России была введена и монополия на водку. Шинкари потеряли баснословные доходы и озлобились на царя. Не они ли подбросили деньжат на революцию? Но эффект от винной монополии был очевиден. Государственное повышение цен на водку и упорядочение торговли позволили удержать в целом низкое потребление спиртного: душевое потребление вина и водки уменьшилось в полтора раза и было ниже, чем во многих странах Европы. Можно прикинуть, каких сумм не досчитались тогдашние заправилы винного бизнеса, если в начале ХХ века продажа водки стала давать 40 процентов доходной части бюджета.
А что ныне? Вино и водка льются рекой, государству вроде как безразлично, что народ спивается. Дураками управлять легче... Причем гонят на продажу отраву, от которой мрут сотнями тысяч. Если десять процентов выручки от водки поступает в казну — это хорошо, 90 процентов навара винно-водочные дельцы кладут себе в карман. Разве президент Путин об этом не знает? А депутаты Государственной думы? А либеральная российская интеллигенция? Получать ордена и медали за "Заслуги перед Отечеством" и молчать о бедственном положении десятков миллионов людей — это верх цинизма. Удивительно: как только личный интерес "отцов народа" совпадает с устремлениями тиранов, они тут же забывают о стране! И прав был юродивый первой половины XVIII века Тихон Архипыч, говоривший: "Нам, русским, не надобен хлеб — мы друг друга едим, с того и сыты бываем..."
Форпостами России в Сибири и на Дальнем Востоке пока еще остаются крупные промышленные центры. Омск — с мощным машиностроением, нефтехимией, развитым сельским хозяйством. Новосибирск — с заводами энергетического, электротехнического оборудования, станков, с солидной легкой и пищевой промышленностью. Красноярск — с алюминиевым комплексом, заводом "Сибтяжмаш", производящим машины для металлургической, лесной и угольной промышленности, с деревообработкой, комбайностроением. Иркутск — с авиастроением, заводом тяжелого машиностроения, слюдообрабатывающей фабрикой, многими другими важными производствами. Хабаровск — с горнодобывающей промышленностью, черной металлургией, машиностроением, нефтепереработкой. И наконец, Владивосток — со стратегически важным морским портом, с заводами горношахтного оборудования, приборостроения, ремонта судов, с огромным рыбным комплексом. Есть города поменьше, где пока еще тоже много рабочего люду и что-то добывается, производится, строится. И слава Богу! Но настораживает тенденция расширения сфер влияния разного рода дельцов на сибирский и дальневосточный регионы. В Тюмени чувствуется мертвая хватка Ходорковского, Аликперова, Вяхирева, некоторых других нефтегазовых магнатов. Хорошо известно, с чьей помощью пришли к власти красноярский и хакасский губернаторы братья Лебеди — тень Бориса Абрамовича Березовского накрыла не весь ли Красноярский край? Разве что В. Потанин с "Норильским никелем" стоит наособицу? Явно имеет определенный личный интерес в Забайкалье депутат Госдумы Иосиф Давыдович Козбон. Чукотка, как известно, под полным контролем Романа Абрамовича. Пока непонятно, кто двигает "пешками" в Приморье? Но очень скоро мы и это узнаем.
НУ ЧТО, РОССИЯНЕ, мало свободы и демократии, за которые так ратовали десять лет назад? Не все еще вкусили плодов "реформ"? Прошел лишь год президентства Владимира Владимировича Путина, но уже кругом "успехи", если не вдруг, то, по крайней мере, постепенно водворяется должный "порядок"... Бравурные отчеты правительства М. Касьянова. Чего они стоят? Какой рост экономики? О каком прогрессе речь? Повышение мировых цен на нефть и газ — это всего лишь короткая передышка для российского экспорта. Дальше сценарий ожидается довольно жесткий. Нефти у нас — на десять-пятнадцать лет, газа — на 50-70 лет, угля — чуть больше. Если у власти останутся хищники, обкрадывающие будущие поколения, Россия действительно превратится в сырьевой придаток Запада. Вместо того, чтобы напрячь ум народа, нам его расслабляют... Общество сознательно дебилизируют, ожесточают, стравливают. Телевидение, радио, газеты "отрабатывают" в этом плане на полную катушку. Любое недовольство народа, любой стихийный митинг, любой патриотический шорох рассматриваются как происки коммунистов. Усиливаются сыск, милицейский надзор. И кажется, только брось клич: "Хватай коммунистов!" — найдутся тысячи желающих преуспеть в этой кампании. А, похоже, к этому и идет дело, поскольку реальная оппозиция власти, в лице фракции КПРФ и аграрно-промышленной группы в Государственной думе, никогда не смирится с порабощением русского народа. Сопротивление будет нарастать. Значит, будут нарастать и карательные меры? Такое уже не раз случалось в новейшей истории России. Вспомним, как в 30-е годы "отчитывались" перед Кремлем за темпы раскулачивания, потом — за аресты "врагов народа". Особенно хвастался успехами в этом деле первый секретарь ЦК Компартии Украины Никита Хрущев. В ответ от Сталина ему пришла короткая телеграмма: "Остановись, дурак!".
Не хотелось бы, чтобы подобное повторилось. Опасная черта пересечена, по многим экономическим показателям страна откатилась на десятки лет назад. В Красноярске нам устроили экскурсию на местную гидроэлектростанцию. Не знаю почему. То ли показать больше было нечего. Дело в том, что ГЭС так и не заработала на полную мощность, хотя ввалили в стройку огромные средства. В действии — всего два-три агрегата. А вот экономический урон — колоссальный! Водохранилище — шириной 20 и длиной 400 километров — затопило обширные площади лесных и сельскохозяйственных угодий, под водой оказались 130 деревень, десятки церквей, исторических памятников, ухудшились условия для рыбного хозяйства и судоходства (пришлось построить дополнительно специальный судоподъемник, который сейчас тоже бездействует). Стометровая плотина — наглядный памятник бесхозяйственности. Хорошо хоть находится на отшибе, не мозолит глаза!
Конечно, впечатляет силач — Енисей! Прекрасный город Дивногорск... Хотя в этот день было хмуро и лил дождь, я спустился к реке, разулся и омыл ноги святой водой. Русский народ должен гордиться своими Великими реками: Волгой, Камой, Обью, Иртышом, Енисеем, Амуром, Леной! Когда за спиной такая мощь — нам бояться нечего.
Вот что писал о Енисее Антон Павлович Чехов: "Не в обиду будет сказано ревнивым почитателям Волги, в своей жизни я не видел реки великолепнее Енисея. Пускай Волга нарядная, скромная, грустная красавица, зато Енисей могучий, неистовый богатырь, который не знает, куда девать свои силы и молодость. На Волге человек начал удалью, а кончил стоном, который зовется песнью; яркие, золотые надежды сменились у него немочью, которую принято называть русским пессимизмом, на Енисее же жизнь началась стоном, а кончится удалью, какая нам и во сне не снилась. Так, по крайней мере, думал я, стоя на берегу широкого Енисея и с жадностью глядя на его воду, которая со страшной быстротой и силой мчится в суровый Ледовитый океан. В берегах Енисею тесно. Невысокие валы обгоняют друг друга, теснятся и описывают спиральные круги, и кажется странным, что этот силач не смыл еще берегов и не пробуравил дна. На этом берегу Красноярск, самый лучший и красивый из всех сибирских городов, а на том — горы, напомнившие мне о Кавказе, такие же дымчатые, мечтательные. Я стоял и думал: какая полная, умная и смелая жизнь осветит со временем эти берега!"
Чехову не пришлось увидеть железнодорожных мостов через сибирские реки. Это что-то фантастическое! Выдающиеся достижения русских строителей, титанический подвиг простого народа изумили мир. Это была победа русской технической мысли. Недаром слова Великий Сибирский Путь писали только с заглавных букв. Проекты мостов через крупные сибирские реки удостаивались высших призов на международных выставках и считались за эталоны во всем мире. Глядя на эти сооружения, думаешь про себя: "Как могла кучка "чикагских" мальчиков обмануть на исходе ХХ века народ, который построил и в течение ста лет держит в рабочем состоянии самую протяженную в мире железнодорожную магистраль?" Во Владивостоке один из руководителей-путейцев рассказывал мне, что в пик экономического кризиса стоял даже вопрос о консервации одной колеи Транссиба... Благо после дефолта 1998 года и некоторого оживления промышленности потребность в железнодорожных перевозках снова возросла и удалось таким образом сохранить путевое хозяйство. В 1999 году убытки Восточно-Сибирской железной дороги составили 871,3 миллиона рублей. И это при том, что она играет ключевую роль в экономике Восточной Сибири! На ее долю приходится 88,3 процента грузооборота, выполняемого всеми видами транспорта. Сравним две цифры: если в 1990 году по ВСДЖ было перевезено 119,6 миллиона тонн грузов, то сейчас перевозится только 51 миллион тонн. Это свидетельствует о том, что за годы "реформ" уровень промышленного производства в Восточной Сибири снизился более чем в два раза. Оно и видно по жизни.
Днем наш поезд остановился на станции Иланская. Я вышел из вагона и обратил внимание, что на перроне много милиции. Милиционеры стояли у каждого прохода. Кого стерегли, кого охраняли? Непонятно. Никакого митинга, слава Богу, не было. Обогнул вокзал и вышел на небольшую площадь. Навстречу шел мужчина средних лет в рабочей спецовке. Разговорились. Как оказалось, это был машинист тепловоза.
Он сначала поинтересовался, кто я и откуда, и только потом разоткровенничался, хотя фамилию так и не назвал:
— Ну разве это жизнь? — с грустью в голосе усмехнулся железнодорожник. — Мне, может быть, и грешно жаловаться — получаю пять тысяч рублей в месяц, — но многие-то нищенствуют... Работы нет. Был завод железобетонных изделий — закрыли. Колхозов поблизости тоже не осталось. Народ живет за счет своих подворий. Дальше-то что?
— Говорят, Транссиб сейчас оживает, — заметил я, — есть планы соединения его с корейской веткой, возможно строительство тоннеля с острова Хоккайдо на Сахалин. Больше будет грузов — больше работы...
— Это когда еще наладится! А кто даст деньги сейчас на ремонт путей? Пока добиваем старое, на всем — экономия. Если раньше перегоны были в 100 километров, сейчас — в 600. Значит, осмотрщиков "обстукивать" буксы требуется меньше... Увеличивают скорость движения. Дорога извилистая, на крутых виражах рельсы аж вырезает изнутри! Каждый месяц приходится менять. На чем выиграли-то? И нам, машинистам, несладко: вместо четырех часов находимся в кабине по восемь-десять. А ведь электротяга над головой в тридцать тысяч вольт! Постоянно в магнитной буре! Сойдешь на землю — голова кружится. Не зря же для пенсии достаточно отработать двенадцать с половиной лет. Вредная профессия. Не успеет машинист уйти на отдых, глядишь — умер...
Он перекрестился и замолчал, думая о чем-то своем.
— А это что строится? — спросил я его, показывая на единственное кирпичное здание в лесах.
— Милиция.
— На милицию, выходит, деньги есть?
— Как видите...
Таких встреч в пути было немало. Редко доводилось беседовать с очень преуспевающими людьми. В основном — жалобы, стоны, слезы...
Знаменитая станция Тайшет: ЛЭП-500, комсомольская ударная стройка. Рядом — в шести часах езды — Братск и еще одна ветка на Абакан. Население — 40 тысяч человек. Безработица, наркомания, пьянство... Женщина с коробкой мороженого в руках сетовала:
— На других станция никто не запрещает торговать, а здесь милиционеры, словно волки... Где еще подработать копейку?
На привокзальной площади подошел к группе водителей, промышляющих частным извозом. Скучают, клиентов мало. Один из мужиков оказался из совхоза "Тайшетский". Спрашиваю:
— Сеяли нынче?
— А кому сеять? Все сидят по домам или вот, как я, колымят... Четыре тысячи гектаров пашни гуляет: невыгодно ни овощи выращивать, ни коров держать. Стадо было в тысячу голов, сейчас и сотни не наберется.
— Почему ж китайцам-то выгодно везти сюда продукты?
— Кто их знает, чего у них там в Китае? У нас вот вожжи выпали из рук, а кто виноват, поди, сыщи...
Разговор прервал официант вагона-ресторана, подбежавший к машинам:
— Ребята, за любые деньги баночку малосольных огурчиков! Позарез надо!
Водители переглянулись: у кого взять? Все пожимают плечами. Тот, что был из деревни, говорит:
— Я бы смотался домой, да это пятнадцать километров — поезд ведь не будет ждать...
Представляю, как бы выглядели лица мужиков, спроси у них официант не то что баночку малосольных огурчиков, а, скажем, — соленых груздей из тайги или боровиков для жарки. Вспомнил об этом не случайно. Лет двадцать пять тому назад я специально приезжал в Сибирь, чтобы исследовать проблему организации заготовок местными потребсоюзами дикорастущих плодов, ягод, грибов, лекарственных трав. Исколесил Алтай, Красноярский край, Иркутскую область. И что же выяснил? В том же Предбайкалье леса занимают 500 тысяч квадратных километров, на каждого жителя Иркутской области приходится 36 гектаров леса (в среднем на каждого жителя земного шара — лишь полтора гектара. — А. А.). Эти леса ведь не пустые! Одних кедровников в области более четырех миллионов гектаров! А сколько заготавливается "даров природы"?
В ТЕ ГОДЫ Иркутский облпотребсоюз принимал от населения в год 100-150 тонн грибов. Такие устанавливались планы. Эта цифра казалась мне ничтожно маленькой, так как, например, во Владимирской области объемы заготовок грибов превышали ежегодно две тысячи тонн! Да, конечно, отсутствие хороших дорог, малолюдность, слабая техническая оснащенность заготовительных контор... Но тем не менее, при желании можно было существенно пополнить продовольственные ресурсы за счет дикорастущей продукции. Мне тогда посчастливилось побывать в Тофоларии, где живет самая малочисленная в мире народность — тофолары или карагосы — "черные гуси" в переводе на русский язык. Это в Восточных Саянах. Тут полно брусники, голубики, черники, смородины, малины, морошки, жимолости, клюквы, тех же грибов, кедровых орехов. Помнится, на одном из участков коопзверопромхоза, в деревне Нижняя Гутара, беседовал с местными жителями супругами Архиповыми. Оба были пенсионерами. Так вот, одна только Прасковья Никитична сдавала заготовителям за лето до четырех центнеров брусники! А уж на рынках-то разносолов было на любой вкус: маринованные маслята и лисички, свежие и сушеные белые грибы, моченая брусника, варенье из черники, голубики, черемухи, смородины, каленые кедровые орешки...
Сейчас заготовителям не до грибов и ягод. Если в те годы материально-технического база заготконтор считалась слабой, то ныне грибоварню вряд ли встретишь в тайге. Организации потребительской кооперации не сумели развернуться в условиях рыночной экономики, многие развалились. А жаль.
Во Владивостоке нас угостили... папоротником. Это ценнейший белковый продукт. Японцы закупали его в России тысячами тонн. Особенно преуспевали алтайские кооператоры. Увы, все это в прошлом. И кедровых орехов не стоит искать на рынках сибирских городов. В Красноярском крае, на Алтае они почти сплошь вырублены или погибли в огне пожаров. Такие вот мы оказались хозяева несметных природных кладовых... Едим импортные продукты с химическими добавками, травимся, болеем, но лень поднять то, что лежит под ногами, самим Богом свыше дано.
...Чем дальше от Иркутска на Восток, тем упадок в экономике более заметен. В Улан-Удэ моей собеседницей была пожилая бурятка с внучкой. Тоже жаловалась на судьбу: живут плохо. Большинство предприятий стоят; станки, технику, трубы давно распилили на металлом и отправили в Китай. Единственно "дышит" авиационный завод, да и то заказы стали поступать только в последнее время.
— У меня две дочки, — рассказывала женщина. — Выучила их, хоть и было нелегко. Обе — врачи. Причем хирурги. И знаете, какая у них зарплата? Три-четыре тысячи рублей. Ну не смешно? Нас хотят, видимо, просто сжить со свету!
— Вы же сами выбираете и губернаторов, и депутатов, — пытаюсь возразить ей. — Почему народ терпит произвол?
— Да кругом один обман! Что голосуй, что не голосуй — кого надо, того и поставят. Если бы судили за казнокрадство, как в других государствах, — желание идти во власть у многих бы отпало. А то читаем в газетах: у того в миллиард долларов состояние, у другого — в два или три миллиарда... Откуда они их взяли? Где заработали? Почему молчат прокуроры, следователи, судьи? Все — заодно! И выхода-то не видно...
Такое вот настроение в народе... Кстати, выборы губернатора Иркутской области, на которых с "перевесом" в два процента победил Б. Говорин, свидетельствуют о том, что власть не допустит реставрации социалистического устройства государства.
...После Читы, справа по ходу поезда, долго тянется полноводная река Ингода. По берегам — деревеньки, дачные кооперативы, огороды с цветущей картошкой... Чудные места! Но опять-таки много необрабатываемых полей. Изумился, когда на пустынном взгорье увидел две полуразрушенные церкви. И ни одной избы поблизости! Чаще стали встречаться заброшенные полустанки с еще добротными двухэтажными домами из силикатного кирпича. Окна разбиты, дверей нет... Обратил внимание, что шифер на постройках почти испрел, но, видимо, покрыть крыши новым хозяевам не по карману. Бедность сквозит отовсюду. Раньше мосты через реки охраняли солдаты, теперь никто не охраняет — из земли торчат лишь столбики оград. Незапланированная остановка в Сковородине. Здесь крупное депо, ремонтируют вагоны. Когда-то все поезда останавливались, сейчас большинство проходят мимо. Для местных жителей — это сильнейшее потрясение: никакой торговли на перроне!
— Даже поезд с Ерофеича, и тот стоит всего пять минут! — возмущалась седая женщина, торговавшая под навесом семечками, сигаретами, спичками, носками, женским бельем и еще какой-то мелочью. — Вот и думай: как на хлеб заработать.
— А колхозы поблизости есть? — интересуюсь у нее.
— Нет, тут вечная мерзлота...
— Но картошку-то сажаете?
— Как без нее! Сажаем. И коров держим, только этим и живы. По Амуру раньше сеяли, да в половодье лед всю плодородную землю содрал. Не знаю, что теперь крестьяне станут делать.
— Откуда такое уныние?
Моя собеседница достала из кармана кофты носовой платочек и вытерла слезы на глазах:
— Уныние от того, что смысл жизни потерян. Обобрали народ до исподнего, про совесть не поминают. Правители российские, как Ельцин и Гайдар, никогда не покаются в грехах. Чего каяться Сатане? А той России, в которой жили, — уже нет. И могилам наших предков тут, в Сибири, боюсь, скоро некому будет поклониться...
Этот разговор долго не выходил у меня из головы. Действительно: что происходит с нами? Ведь все вершится на глазах! Десять лет уже русский народ ведут по пустыне, меняются поводыри, звучат красивые слова, а пейзаж все мрачнее и мрачнее. Мы просто не знаем истинной правды, что хотят сотворить с Россией? Пора бы и очнуться, выйти из оцепенения.
В Хабаровске мне рассказывали, что китайцы умышленно затапливают сейчас баржи в Амуре, чтобы их заносило песком и илом, и фарватер таким образом смещался в русскую сторону. Губернатор края Виктор Иванович Ишаев — государственник по натуре — не желает мириться с этим и каждый раз посылает технику расчищать русло. Но губернаторская должность выборная, изберут другого — и еще вопрос: станет ли этот другой также яростно отстаивать интересы государства?
Как известно, Ишаев предложил Путину свою доктрину экономического развития России, но президент отдал предпочтение "программе" Германа Грефа. Чем это обернется для народа — мы совсем скоро почувствуем. Министрам касьяновского правительства не веришь даже по выражению их иезуитских физиономий, не говоря уже о том, что у них в голове. Не дай Бог, если подобных особ действительно начнут клонировать! В России немало умных людей, и они обязаны сейчас выйти из тени, проявить свои организаторские способности по объединению нации и спасению Отечества. И начинать надо с земли. Государство, попавшее в продовольственную зависимость, — спутано, что называется, по рукам и ногам. В любой момент можно перекрыть поток продовольствия и вызвать в стране голод, и вслед за этим — хаос...
Реальная жизнь, конечно же, отличается от того, что рисует статистика. И все-таки государственной отчетности нельзя не верить. Приведу ряд цифр, характеризующих нынешнее положение дел в сельском хозяйстве России, как об этом докладывают В. Путину. Посевные площади зерновых культур в 2000 году составили 45,6 миллиона гектаров. Это 83 % к 1995 году. Почти наполовину меньше было посеяно ячменя, овса, зернобобовых, льна, на четверть сахарной свеклы, овощей, картофеля. Ну а урожайность в хозяйствах можно заранее спрогнозировать: что может родить земля, не получающая вот уже десять лет никакой подкормки? Крохи... Четырнадцать центнеров зерна на круг. В 1991-1995 годах в среднем намолачивали его почти по 90 миллионов тонн. В 2000 году — всего 65 миллионов. Не думаю, что в этом году хлеба будет больше. 20 миллионов тонн просто не сумеют собрать. Где залило, где засуха, где град побил посевы... У нас ежегодно не менее двадцати областей попадают под удар стихии. Если не управлять поставками продовольствия, можно оставить целые регионы без хлеба, молока, других жизненно необходимых продуктов.
ЧТО ПРОИСХОДИТ в сибирской деревне? Обвал. Иначе не скажешь. В 2000 году по сравнению с предыдущим годом было посеяно зерновых в Бурятии — 84,2 процента, в Хакассии — 68,4, Красноярском крае — 95,8, Читинской — 69,9, в Еврейской автономной области — 85,2, Амурской области — 73,2 процента. Подчеркиваю: спад всего за год! Видимо, тракторы, сеялки, комбайны — добили до ручки. Потому и не сеют, что не на чем ни пахать, ни убирать поля. Схожая картина и с кормовыми культурами. А что засыпали в закрома? Валовый сбор зерновых в 1996-2000 годах в среднем в сравнении с 1991-1995 годами составил: в Западном-Сибирском районе — 84,7 процента, в Восточно-Сибирском — 68,2, Дальневосточном районе — 54,6 процента.
Ну кто повезет зерно за десять тысяч верст? Уж не на американцев ли расчет? Те намолачивают ежегодно почти 400 миллионов тонн, правда, в основном кукурузы. Но и валовый сбор пшеницы у американцев приличный — 70 миллионов тонн. Для сравнения в России — только 30 миллионов тонн. Всех переплюнули китайцы. Производство зерна превышает здесь 500 миллионов тонн. Кстати, китайцы в основном и кормят дальневосточников. Сколько их сейчас в России? Не скажет никто, но счет идет на миллионы... Женятся на русских, берут в аренду заброшенные колхозные фермы и демонстрируют хмельным мужикам, как надо работать. А американцы покажут в ближайшие годы на Чукотке, на что они способны, у господина Абрамовича. Глядишь, два клина — с севера и юга — рассекут Россию пополам.
Ну разве сибиряки не могут обеспечить себя обыкновенной картошкой? Могут, но не хотят... Валовые сборы клубней за последние десять лет в хозяйствах Кемеровской, Новосибирской, Омской, Томской, Иркутской, Амурской областях, на Алтае, в Красноярском, Хабаровском, Приморском краях уменьшились вдвое-втрое. Урожайность в 70-80 центнеров с гектара — это позор! Надо сказать, что и в целом по России ситуация в картофелеводстве крайне удручающая: мы можем вообще потерять сорта, которые ученые выводили в течение десятков лет. Частник не будет заниматься семеноводством.
Выходит, государство само толкает деревню к натуральному хозяйству? У населения сейчас 6 миллионов коров — столько же, сколько в крупных акционерных обществах. Свиней — 8 миллионов голов, в бывших колхозах и совхозах — 8,4 миллиона. Овец и коз у частников — 9,1 миллиона голов, у колхозников — вдвое меньше. Вот ведь какой расклад! Ладно, пока живы старики на рынках — кое-что еще будет из съестного. А когда силы их оставят? Разве молодежь заставишь в одиночку ковыряться в навозе?
Судя по статотчетности, сейчас перевыполняются планы лишь по забою скота. Темпы сокращения поголовья животных ошеломительные! В целом по России в 2000 году в сравнении с предыдущим годом хозяйствами реализовано на убой скота и птицы на 128 процентов! В Томской области — на 125 %, в Амурской — на 145 %, Хабаровском крае — на 171,4 %...
Странно получается: вкладываем деньги в новые горные разработки в Сибири, строим величественные планы по оживлению движения на Транссибе и Байкало-Амурской магистрали — и совершенно не занимаемся развитием сельскохозяйственного производства в Сибирском и Дальневосточном регионах... Это недальновидная политика, или вернее — отсутствие всякой государственной экономической политики на Востоке страны.
Увы, Сибирская железная дорога так и не разбудила Сибирь от вечных снов, обещавшую обратиться в житницу Старого света.
...Юбилейный поезд прибыл во Владивосток за две недели до небывалого шторма, обрушившегося на Приморье, когда под водой оказалась и железная дорога, и коммуникации, и дома. Тихий океан встретил нас мирным покачиванием волн и спасительной прохладой в тридцатиградусную жару. Стоящие в бухте Золотой Рог поржавевшие корабли только усилили тоску и печаль, а остров Русский — база Тихоокеанского военного флота — совсем не ассоциировался с неприступной крепостью на входе в залив Петра Великого.
Чехов писал с острова Сахалин: "Кажется, что тут конец света и что дальше уже некуда плыть..." Может, нам сейчас и действительно не надо никуда плыть, а оглянуться на то, что у нас за спиной, и, как встарь, поискать счастья на собственной земле?



1.0x