КОМУ БРАТЬ ВЛАСТЬ В РОССИИ?

Author: Анатолий Баранов
КОМУ БРАТЬ ВЛАСТЬ В РОССИИ?
36(405)
Date: 04-09-2001
ПОХОЖЕ, ЕСЛИ РЕЙТИНГ ПРЕЗИДЕНТА ПУТИНА останется на нынешнем уровне, вряд ли кто-то из ответственных политиков решится выставить свою кандидатуру на предстоящих президентских выборах. Однако рейтинг — вещь капризная, а нынешняя популярность Путина покоится на том, что он не сделал ничего. Это в каком-то смысле гениальное "ничего" — стабильность. Пенсии и зарплаты маленькие, но платятся вовремя. Жизнь хоть и тяжелая, но не ухудшается. Даже Чечня вполне устраивает рядовых избирателей, 99 процентов которых не имеют к войне прямого отношения. А главная задача — локализовать Чечню, не дать превратиться в Чечню всему югу России — выполнена, что ни говори. Наш избиратель стал циничен и вполне готов платить за стабильность одной-двумя тысячами жизней в год, при условии, что это не его персональная жизнь, конечно.
Но может статься, что Путину придется что-то предпринять — реформу жилищно-коммунального хозяйства, например. Или электроэнергетики. Или провести новую девальвацию рубля. Кстати, девальвация, весьма благотворно действующая на показатели экономического роста, своим благотворным действием обязана росту эксплуатации трудящихся. То есть промышленный рост будет обеспечен, но исключительно за счет нас с вами, трудящихся и одновременно избирателей. Потому рост промышленного производства идет параллельно с ростом рабочего и вообще левого движения, обострением классовой борьбы — это хрестоматийная истина. Таким образом, стимулируя промышленный рост за счет роста эксплуатации, буржуазное правительство копает себе могилу. И есть основания полагать, что к президентским выборам этот процесс будет в самом разгаре.
Выборы в Иркутске уже окончательно показали, что происходящее в стране изменение настроений — не случайность, а тенденция. Неважно, что Левченко уступил Говорину 2% — при небольшой разнице всегда побеждает "административный ресурс", а говоря по-русски, подтасовка. Гораздо любопытнее было наблюдать политтехнологическую кухню, где победа Говорина предполагалась как нечто само собой разумеющееся до самого дня голосования. Уверенность была столь высока, что даже давая репортажи с выборов в Иркутске, центральное телевидение позволяло себе объективность и даже пропускало сюжеты, касающиеся Левченко, перед "говоринскими".
Итог — равное число голосов, и, возможно, Левченко еще сможет доказать в суде, что он набрал больше. При этом сам Иркутск, другие промышленные центры области отдали предпочтение коммунисту Левченко, а сельские районы, традиционно "красные" — действующему губернатору, причем чем более "медвежий угол" участвовал в голосовании, тем выше там был процент голосов за Говорина. И это притом, что Левченко — далеко не "политический тяжеловес", а Говорин — довольно крепкий губернатор и весьма популярен в области.
Однако, как бы ни упирали на субъективные факторы столичные политтехнологи, существуют в политике и факторы объективные.
Промышленный подъем, о котором столько говорит нынешнее правительство, хоть оно и имеет к этому процессу весьма малое отношение, действительно имеет место быть.
Впервые подобный сдвиг общественных настроений был отмечен осенью 1999 года, во время выборов по одномандатному округу в Удмуртии, когда за действующего депутата-либерала Солуянова проголосовали порядка 20 процентов избирателей, главным образом на селе, в то время традиционно отличавшегося "красными" предпочтениями, а за кандидата от КПРФ Маслюкова, который и выиграл эти выборы, отдали голоса сплошь городские жители с высоким образовательным уровнем.
Надо сказать, что команда, работавшая на Маслюкова, сразу отнесла это к последствиям промышленного роста, в то время весьма заметного именно в Ижевске, 700-тысячном городе с высокой долей ВПК и высокотехнологичных производств. Сказалось и участие Маслюкова в обеспечении этого промышленного роста в бытность его первым вице-премьером примаковского правительства.
Впрочем, политологи и политтехнологи, придерживавшиеся ставших уже традиционными взглядов на политический процесс как на совокупность личных качеств и политических технологий, оценили это событие по-иному. Они сопоставили политический вес Маслюкова с довольно скромным багажом проигравшего Солуянова и свели все к вопросу "весовых категорий". Хотя по совокупности субъективных факторов шансы Солуянова были на тех выборах более предпочтительны: он располагал собственным медийным ресурсом, достаточными свободными средствами, поддержкой администрации и, наконец, он уже проработал в этом округе 4 года в качестве депутата. Поэтому если бы избирательная кампания Маслюкова строилась бы не на учете объективных факторов промышленного роста и подъема левых настроений в некомммунистической части электората, выборы были бы проиграны.

НАКАНУНЕ ГУБЕРНАТОРСКИХ ВЫБОРОВ в Нижнем Новгороде удмуртский опыт, конечно, в расчет никто не принимал. Как никто не изучал и настроений в Нижнем Новгороде в свете изменившейся экономической ситуации. Действия "партии власти" и привлеченных ею технологических кадров сводились к шаблонам 4-5 летней давности. Во втором туре выборов, когда (что само по себе парадоксально) неожиданно(!) для них с первым результатом вышел Ходырев против действующего губернатора Склярова, политтехнологи не смогли предложить ничего, кроме роликов с мылом и спичками в стиле кампании "купи еды в последний раз" времен противостояния Ельцина и Зюганова в 1996 году.
И опять крупные промышленные центры, в первую очередь "столица реформ" Нижний Новгород, дали Ходыреву четырехкратное преимущество над действующим губернатором, а село отдало голоса Склярову.
Помимо легкости использования системы подтасовок именно в отдаленных сельских районах, приходит в голову, что деревня повторяет общественные настроения города с запаздыванием в несколько лет. Притом на селе нет никакого подъема, тем более промышленного. Более того, свое сельское начальство, сплошь и рядом поддерживающее Аграрную партию (в глазах сельчан одно и то же, что КПРФ), как бы противостоит в их глазах областному и федеральному начальству, которое должно, наконец, "разобраться" с местными мироедами. КПРФ же как оппозиция на селе воспринимается далеко неоднозначно.
Иное дело крупные промышленные и университетские центры — Ижевск, Нижний Новгород, Иркутск. Здесь никто уже ничего не путает и здраво подходят к выборам с точки зрения своего прагматического интереса. Коммунисты не просто не вызывают страха и судорог в стиле мадам Новодворской. К ним относятся спокойно, а если КПРФ предлагает кандидата, уже зарекомендовавшего себя как заведомо лучший управленец и политик (как это было в Ижевске и Нижнем Новгороде), то даже местная бизнес-элита раскалывается и в большей степени берет сторону оппозиции. Равно и чиновничество, давно уставшее от некомпетентности и самодурства руководителей новой генерации, ностальгически вспоминает старую номенклатуру, у которой, право слово, есть чему поучиться.
Аналогичная ситуация складывается и на предстоящих губернаторских выборах в Ростове-на-Дону, где достаточно сильный губернатор Чуб получил в качестве основного конкурента председателя думского комитета коммуниста Иванченко. При этом у Чуба высок отрицательный рейтинг, а Иванченко уже имеет опыт управления в Ростовской области, то есть обладает достаточно высоким исходным рейтингом. Правда, его уже никто не воспринимает как аутсайдера, и основной удар пришелся на него с самого начала. Впрочем, по некоторым данным, губернатор Чуб и полпред Казанцев уже не очень надеялись на собственно избирательные технологии. Поэтому и возник вариант с недопущением Иванченко к выборам на основании якобы фальшивых подписей. В противном случае Иванченко мог не просто победить — он мог одержать "победу нокаутом". И шансы для этого были: Ростовская область сильно урбанизирована, очень развита в промышленном отношении. Да и сельские районы, дающие одни из самых высоких показателей в стране,— это не "медвежьи углы", где легко можно проводить манипуляции на избирательных участках. Хотя к осложняющим факторам следует отнести высокую милитаризованность области, поскольку Ростов еще и столица Северо-Кавказского военного округа, в силу особых причин весьма разросшегося по численности. Этот ресурс генерал Казанцев и попытался предоставить губернатору.
На осень назначены также выборы мэра Ижевска, где на сегодня в опросах лидирует кандидат от КПРФ Ануфриев. Есть основания полагать, что оппозиция может выиграть в этом городе. Если, конечно, не начнет совершать ошибок, к которым довольно умело ее подталкивает противоположная сторона.
В первую очередь, речь идет о неверной ориентировке на ортодоксально мыслящую, как правило, пожилую часть избирателей. Хотя на сегодня избиратель, который голосует за оппозицию, отнюдь необязательно член КПРФ. Скорее, он поддерживает какое-либо иное движение, например, "Яблоко", но голосует за кандидата от КПРФ в силу его личных и анкетных качеств, поскольку "его собственное" объединение не выдвинуло никого достойного. Надо вспомнить, что КПСС была партией всего народа, а не одних только ее членов. И в сознании непартийных масс этот стереотип живет. КПРФ же в последнее время все чаще вспоминает о каких-то своих, особых партийных интересах, что недопустимо. КПРФ должна оставаться в сознании людей партией всего народа. Тогда кандидат от партии будет восприниматься как свой всеми избирателями, и это очень важно.
Вот тут-то перед партией (а партия у нас в стране по-прежнему одна) встанет вопрос: кого выдвигать кандидатом в президенты? А если не выдвигать партийного лидера, то кого? Маслюкова? Но он не имеет президентских амбиций, хотя и располагает опытом руководства на уровне правительства. Селезнева? Но у него нет хозяйственного опыта, и к тому же поражение на губернаторских выборах в Московской области плохо говорит о его будущих шансах. Остается кто-то из "красных" губернаторов, способных, как это было показано на последних выборах, консолидировать вокруг себя не только коммунистический и патриотический, но и достаточно либеральный электорат. Способных в глазах простого избирателя эффективно управлять государственной машиной, имеющих опыт работы в народном хозяйстве, в реальном секторе. Вероятно, партии придется пойти на разделение роли партийного лидера и партийного кандидата в президенты. О персоналиях здесь говорить рано, однако думать о них необходимо уже сейчас.