ЩИТ и МЕЧ

ЩИТ и МЕЧ
33(402)
Date: 14-08-2001
Говорят, что Россией правят бандиты. Спорное утверждение. Вряд ли бандиты могут сейчас управлять даже своим собственным криминальным миром. Слишком разрознены криминальные группировки, разные у них интересы. Кто же такие сегодня российские бандиты? Кто составляет современный преступный мир России? Есть ли на самом деле "русская мафия", которой пугают обывателей США и Европа?
Преступный мир формируется практически из всех социальных слоев общества, из разных национальностей и кланов. Общего между ними не больше, чем между лебедем, раком и щукой. Есть мошенники-строители финансовых пирамид, есть крупные сообщества, контролирующие большие потоки преступных денег. Есть воры, бандиты и разбойники, имеющие дело с суммами не больше нескольких тысяч долларов. Есть совсем мелкие преступники — они бомбят на улицах прохожих, чистят карманы старушек в метро. У каждой из этих групп свои интересы. Прибавьте к этому разные преступные кланы, сформированные по национальному признаку. Получится совершенно разномастная масса. Любые попытки одной из организованных преступных групп подчинить себе остальные натыкаются на жесткий отпор. В итоге, никакой единой и всесильной "русской мафии" пока не существует. По сути, есть только беззубость власти, которая позволяет преступникам существовать. Кадровый состав криминального мира формируется за счет громадной части населения страны. Молодежь, для которой нет применения в новой экономической системе страны, активно вливается в преступные группы. Молодым и здоровым парням, лишенным легальной возможности добыть себе пропитание, все-таки хочется жить красиво. Чаще всего авторитетные преступники стараются вербовать рядовой состав из молодежи призывного возраста. Пацанов гоняют по улицам. Их работа — гоп-стоп, карманные кражи, скачки на квартиры, рывки на улице (у граждан выдергивают из рук сумки в толпе). Потом пацанов стараются прогнать через зону. Невольным помощником здесь становится сама же милиция. Чаще всего молодого преступника отправляют на зону лет на пять. Многие зоны уже сейчас превратились в "высшие преступные учебные заведения". Люди, отсидев там, возвращаются на волю, где их уже ждут квартира, машина и хорошие деньги. После отсидки человек может стать своего рода офицером преступного мира, если "правильно" пройдет школу жизни на зоне. Сам будет командовать молодыми, планировать операции.
Однако эта система "образования", к которой стремятся преступные авторитеты, действует не везде. Усилиями местных руководителей половина российских зон не входит в эту систему. Несмотря на беспредел и бардак в государстве, местные начальники, получающие мизерную зарплату, живущие сами на этих же зонах в общежитиях-полуказармах, умудряются поддерживать там порядок и власть закона. А ведь соблазняют их подкупом или новой "интересной" работой очень серьезно.
Такие зоны до сих пор называют "красными". Те зоны, которые оказались под контролем криминала, называют "черными". Начало существованию "черных зон" было положено еще в советские времена, в связи со злополучной системой ВТО. Руководство зон принуждали к выполнению завышенных планов производства продукции — больше мешков, рукавиц и комплектов рабочей одежды. Чтоб выполнить эти планы, многие начальники шли на контакт с авторитетами, чтоб те заставляли остальных заключенных ударно работать. Допускали, чтобы несколько зэков не работали, но зато били и принуждали работать остальных. Отсюда и началось влияние криминала на зоны, которые стали называть "черными". Именно эти зоны стали "училищами" для будущих преступников. Там готовят кадры для руководства современной преступности. Вор может сколько угодно удачно воровать на свободе, он еще никто, пока не отсидит на "черной зоне". "Везет тебе на воле,— скажут ему братки,— но зона тебя покажет."
Новшества, возникшие в России, привели к возникновению еще и "красных", и "черных" регионов. Есть области и республики, где во главе ГУВД и прокуратуры остались еще и честные кадры. Там ведется какая-то борьба с преступностью и криминалу воли не дают. Эти регионы почти совпадают с тем пространством, которое политики называют "красным поясом". Есть "черные" регионы, там "блатняк" почти полностью контролируют ситуацию, подмяв под себя губернаторов, ГУВД, прокуратуру и суды. В большинстве регионов криминал контролирует только несколько из звеньев власти.
В одном из регионов на востоке совсем недавно стал губернатором держатель преступного общака. Когда преставился пахан местного преступного сообщества, одного из функционеров на "толковище" авторитетов обязали жениться на вдове погибшего пахана, потому что общак был зарегистрирован на жену убитого. Функционер развелся со своей женой и женился на вдове пахана, воля "толковища" — закон. Теперь он стал губернатором целого региона.
Выходит, расслоение интересов между преступными сообществами очень велико. Кто-то контролирует целые регионы, кто-то министерства, кто-то маленький рынок, а кто-то одну улицу и пару кварталов. Потоки денег во всех этих случаях разные, а значит, рознятся и интересы.
Быстро обесцениваются воровское звание и авторитет. Если в советские времена, чтоб стать вором в законе надо было отсидеть в нормальной зоне, то сегодня полно "халявы". Можно вообще не сидеть, а просто купить себе звание. Уже несколько лет назад многие покупали себе звание "вора в законе" за сто тысяч баксов, сейчас то же самое можно купить и за полтинник штук. Звания в преступном мире быстро нивелируются, как и все другие ценности прошлого. "Лаврушников", которые купили себе звание вора в законе, сейчас более половины от всех авторитетов в России. Падение нравов, нивелирование ценностей коснулись не только армии или милиции, но и преступного мира. Реально большая часть криминального мира не является такой уж грозной силой. Я почти не встречал случаев, чтоб даже матерые преступники не кололись на допросах. Наши разбойники колются куда скорее, чем легендарные бойцы "Коза Ностра", "Якудзы" или других подобных организаций. "Русской мафии" нет, а разрозненные орггруппы преступности обычно располагают довольно хилыми кадрами. Их сила в бессилии МВД, в беззащитности и беспомощности милиционера, государства и закона.
Илья ПЕТРЕНКО