НОВАЯ МЕТЛА

Author: Исраэль Шамир
НОВАЯ МЕТЛА
16(385)
Date: 17-04-2001
Шел я давеча по тель-авивской набережной, и с трудом обошел толпу зевак. Они сгрудились вокруг артиста, крутящего шарик и три стаканчика. Зазывала предложил мне попробовать счастья. Я расхохотался. Три листика — игра для провинциалов, мы знаем, что артиста не переиграешь. Правильный выбор — это отказаться играть. Такие игры ведут израильские политики. Время от времени может показаться, что выборы решающие, а то и вовсе судьбоносные; но пора уже знать — важный выбор делают в душных комнатах, в запертых кабинетах, а избирателям предлагается только выразить поддержку. Две ведущие израильские партии мало чем отличаются друг от друга, поэтому они с такой легкостью объединяют свои усилия. На недавних выборах привычного израильского избирателя, и того стошнило от предлагаемого выбора, и он проголосовал ногами, то есть попросту не пошел на выборы.
Вместо этого избиратель запряг железного коня и отправился на пикник, на лоно природы с веселыми подругами и озорными друзьями. И то положение было хуже, чем у буриданова осла: вместо вкусных охапок сена — две неаппетитные коряги. Выбрать между Бараком и Шароном можно было только жребием, ибо разум и сердце пасовали. Два отставных генерала, всю жизнь воевавших с арабами и неубедительно заговоривших о мире, стоили один другого.
Эхуд Барак перессорился со всеми в собственном лагере, не смог добиться мира с сирийцами, довел до взрыва на территориях, приблизил Израиль к грани всеобщей войны. Заносчивый и лишенный обаяния, он сумел обидеть и унизить партнеров и союзников, будь то ШАС или Арафат, израильская левая или арабские граждане Израиля. Он расстреливал из танков Вифлеем и посылал своих убийц против палестинцев. Он не заслуживал переизбрания.
Ариэль Шарон был символом жестокого сионизма в глазах Ближнего Востока и Европы. Он начал свою военную карьеру с массового убийства мирных граждан в Кибие, продолжил резней в Сабре и Шатиле, бомбардировал Бейрут, а его "прогулка" по мечетям Иерусалима зажгла огонь палестинского сопротивления.
Разницы между ними было мало, недаром Шарон был готов стать министром обороны при Бараке, Барак хотел стать министром обороны при Шароне. Выбор между ними — как между Брежневым и Черненко. Он свидетельствовал о тяжелом кризисе общества, в котором легитимным остался лишь выбор между двумя сортами еврейских шовинистов. Это не был выбор между "левыми" и "правыми", и эти термины только сбивают с толку.
Меня, как и многих читателей газеты "Завтра", устраивают и подлинные левые, и подлинные правые. За теми и другими — своя правда. Подлинные правые — охранители традиций, ландшафта, народа. Подлинные левые — это дух подвижки, улучшения, изменения. При правой диктатуре — общество задохнется без свежего воздуха, рожденный батраком навеки останется батраком, а правящий класс загниет. При левой диктатуре — структуры общества рухнут, ландшафт погибнет, народ исчезнет. Поэтому народу нужны и левые, и правые, как две ноги для бега. По своему темпераменту человек склоняется к охране или к реформе, но обе тенденции хороши и полезны. Поэтому в России в свое время возник "красно-коричневый" блок, перед лицом общей опасности.
Беда в том, что нам — и россиянам, и жителям Палестины, и американцам — подсовывают псевдолевых и псевдоправых. Я открою вам тайну почище тайны Золотого Ключика: в мире есть подлинная дихотомия, подлинный выбор, не тот, что нам подсовывают мастера политических интриг. Это выбор между эгоизмом и братством. Между теми, кто готов отобрать у других ломоть хлеба, лишь бы иметь плавательный бассейн попросторнее, и теми, кто хочет поделиться с ближним. В Израиле с одной стороны стоят те, кто хочет загнать палестинцев в гетто, рабочих отдать подрядчикам, а еще лучше — заменить на импортных и бесправных китайцев и украинцев. Барак (псевдолевый) и Шарон (псевдоправый) соревновались, кто лучше выполнит эти задачи.
В результате победил Шарон, но меня это не огорчило. Разница между Бараком и Шароном невелика, но была. Барак напоминал мне мою покойную тетю Хаю, упорную старую деву. Сколько раз мы пытались ее выдать замуж, сколько раз она подавала надежду, однако в последний момент все срывалось. Она не могла себя заставить — слишком боялась мужчин. Обещания Барака стоили меньше клятв тети Хаи. Что бы он ни сказал — он находил причину, почему не сделать. Он не выполнил ни одного обязательства по отношению к палестинцам или русским. Он три раза на дню менял свои позиции. Уже после поражения на выборах он успел уйти в отставку, вернуться, снова уйти в отставку, и так три раза. Как говорят американцы, у такого человека новую машину не купишь, не то что подержанную. Барак не любил палестинцев как людей. Мне легче было представить себе Шарона за кофе с его дружками-палестинцами, чем Барака — нанимающим палестинца-садовника. Он скорее наймет таиландца. Идея Барака о разделе Палестины обанкротилась, потому что она сводилась к бессовестному "вы там, за забором, а ваши земли — у нас".
Шарон и Барак напоминали старую шутку Ильфа и Петрова о зимнем и летнем дураке. Летний дурак заходит в дом — и сразу видно, что это дурак. Зимний дурак снимет шапку, шубу, обобьет снег с валенок — и только тогда станет ясно, что он дурак. Барак мог обмануть желавших обмануться. Шарон, профессиональный военный преступник, наш Скорцени, никого не обманет. С ним легче бороться на уровне пропаганды. По нему плачет международный трибунал в Гааге, если не веревка в Нюрнберге. Шарон тоже понимает этот момент. Первое, что он сделал — заключил союз со своим противником, Рабочей партией, и с ее лидером Шимоном Пересом. Перес — малосимпатичный тип, на его совести — создание израильской ядерной бомбы в нарушение международных законов, похищение смелого Ваануну из-за рубежа, убийство сотни беженцев в ливанской деревне Кана в 1996 году. Но произраильская пресса создала ему имидж миротворца, его почтенные седины производят впечатление, поэтому он оказался лучшей маской для Шарона. Так Рабочая партия показала свое подлинное нутро для тех, кто раньше его не замечал.
С помощью Переса Шарон приступил к борьбе с палестинцами на свой лад. Если Барак посылал боевые вертолеты расстрелять непокорную Рамаллу, Шарон предпочитает ее душить. Его новое изобретение — блокада отдельных городов и сел Палестины. Раньше палестинец мог хоть поехать в ближнюю деревню или в город — пусть через еврейские кордоны, с еврейским пропуском в кармане, с обысками, но мог. Сейчас глубокие траншеи окружают города и села Палестины, солдаты стреляют без предупреждения по мирным жителям. В пересчете на Россию — представьте себе кордон, отрезавший Мытищи или Сокольники от центра Москвы. Люди не могут попасть на работу, не могут купить продукты, не могут продать свой урожай. Так Шарон пытается смирить палестинцев, чтобы они согласились оставаться бесправными рабами.
Еврейская шутка рассказывает о бедном еврее, что пришел жаловаться к своему раввину на тесноту в доме: двенадцать душ в одной комнате. Раввин велел ему загнать домой козу и вернуться через неделю. Через неделю пришел еврей в слезах — жизнь и вовсе стала невыносимой. "Ладно, выгони козу", — сказал раввин. Выгнал еврей козу на улицу, и с тех пор зажил счастливо — по сравнению с жизнью с козой, жизнь без козы уже показалась хорошей.
По этому принципу действуют евреи по отношению к палестинцам. "Плохо вам живется? А мы сделаем еще хуже, так что заплачете по вашей былой роскошной жизни, когда хоть за околицу выйти могли". На многие народы это подействовало бы. Но палестинцы — народ удивительный. Недаром в его жилах течет кровь воинов царя Давида, апостолов Христа, крестоносцев, арабских наездников и туркменских вождей. По неукротимости они не уступают евреям, но заметно превосходят их в другом.
У тех же Ильфа и Петрова есть замечательный образ инженера Талмудовского, вечного летуна. Чуть что не так, он начинал загибать свои длинные пальцы: "Квартира плохая, театра нет, оклад — тьфу! Извозчик, пошел на вокзал!". Этот подход у нас пестовался не одно поколение, и расцвел в начале 90-х годов, когда миллион россиян с еврейскими корнями сказал своей родине "прощай, немытая", и отвалил в наши палестины. Эта установка не исчезла, и сейчас все больше образованных и умных евреев рвут когти в Америку, Канаду и прочие страны поспокойнее. Города Израиля заполняются вчерашними рязанскими мужичками, китайцами, филиппинцами и чернокожими красавцами из Нигерии.
Даже в списке павших солдат израильской армии в последнее время редко попадается еврей — погибают в основном русские, которых даже хоронить в освященной еврейской земле армейские раввины отказываются, наемники бедуины и друзы, и даже летучий голландец, приехавший повоевать за права евреев. Евреи больше заботятся об устройстве на новых местах, и газеты сообщили, что за последние полгода во много раз возросло количество домов и квартир, купленных израильтянами за границей. На квартиры в Израиле спроса практически нет.
Палестинцы же любят свою землю; не страну, не государство — это могут и евреи, но свой клочок земли, свое село, свой родник, свою "малую родину". За нее они держатся не на жизнь, а на смерть, потому что не представляют себя вне родного ландшафта. Этим они сильнее евреев, этим они показывают пример всем нам.
Мне бы хотелось, чтобы вместо войны мы стали жить вместе, чтобы палестинцы научили моего сына ухаживать за родником и жать оливковое масло, чтобы чахлый призрак инженера Талмудовского исчез, как марь. Я верю, что Бог Израиля, Господь Палестины не хочет размежевания, Он хочет, чтобы мы любили друг друга и жили сообща.
В принципе Шарон мог бы последовать примеру Александра Македонского и одним махом разрубить Гордиев узел. Для этого надо дать право голоса трем миллионам коренных жителей, палестинцев. Это можно сделать сегодня. Тогда в наших общих руках останутся и святыни Иерусалима, и Яффа и Акка, и Хеврон и Наблус, и поселения на территориях, которые перестанут быть "оккупированными". Палестинские депутаты вписались бы в ландшафт нашего парламента, и может, еще сблокировались бы с русскими депутатами в борьбе за социальные реформы. А потомки евреев в России и других странах знали бы, что убегать некуда, нужно жить в мире и согласии со своими соседями.
Но я сомневаюсь, что у Шарона хватит пороху повторить подвиги Македонского, Линкольна и Александра II-Освободителя. Более вероятно: то, что было, — это то, что будет. Со временем решение может придти извне. Его может принести Ирак или Иран, не раз завоевывавшие Палестину. Может произойти и неожиданное. Сила Израиля покоится на безмерной мощи американских евреев, контролирующих американские финансы и прессу. Если американцам этот порядок надоест, еврейское господство на Ближнем Востоке (и не только там) развеется, как дым. Но тогда прольется немало крови, крови виноватых и невинных.
Тель-Авив