1. «…ЧАЙКИ СТОНУТ ПЕРЕД БУРЕЙ…» (КОСМИЧЕСКОЕ ГРЯДУЩЕЕ ВЕЛИКОРОССИИ)
Максим Горький
ПЕСНЯ О БУРЕВЕСТНИКЕ
Над седой равниной моря ветер тучи собирает. Между тучами и морем гордо реет Буревестник, черной молнии подобный.То крылом волны касаясь, то стрелой взмывая к тучам, он кричит, и — тучи слышат радость в смелом крике птицы.В этом крике — жажда бури! Силу гнева, пламя страсти и уверенность в победе слышат тучи в этом крике.Чайки стонут перед бурей, — стонут, мечутся над морем и на дно его готовы спрятать ужас свой пред бурей.И гагары тоже стонут, — им, гагарам, недоступно наслажденье битвой жизни: гром ударов их пугает.Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах... Только гордый Буревестник реет смело и свободно над седым от пены морем!Всё мрачней и ниже тучи опускаются над морем, и поют, и рвутся волны к высоте навстречу грому
……………………………………………………………………………………………..
«…Левитов не был, подобно Горькому, буревестник, «чёрной молнии подобный», гордо реющий между тучами и морем и возвещающий, что будет буря. Левитов – это скромная, печальная чайка, низко-низко летающая над морем человеческого страдания, сама зачерпывающая своим крылом его волны, и тихо стонущая жалобным, трогательным, звенящим криком».
А.А. ИЗМАЙЛОВ (критик и культуролог начала ХХ столетия).
……………………………………………………………………………………………………………………………………………….
«Когда вы прочитаете книгу Бирюкова, вы полюбите эту отважную, смелую, страстно любившую жизнь и людей девушку, нашу современницу. Когда перед полётом в космос моим позывным стало слово «ч а й к а», рядом со мной я почувствовала мою старшую подругу. Она имела полное право на этот полёт, ибо ещё в суровые годы в жестокой борьбе с немецко-фашистскими захватчиками Чайка помогла нам проложить дорогу в космос».
ВАЛЕНТИНА ТЕРЕШКОВА (о романе Николая Бирюкова «Ч а й к а»).
ЧАЙКИНА И КОРЧАГИН В КИТАЕ
В 1950-ые годы в Китайской Народной Республике специальным постановлением массовым тиражом были изданы и рекомендованы для духовно-нравственного, патриотического воспитания две популярные
русские книги: «Как закалялась сталь» Николая Островского и
«Чайка» Николая Бирюкова»…
……………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………..
…………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………….
…К величайшему сожалению, никак не утихомирятся «клеветники России»; на этот раз объектом
остервенелого злословия избрана первая женщина-космонавт. В чём её вина или беда? Кому выгодны
залихватские псевдо-полемические «перлы»?..
………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………….
…Предлагаем нашим читателям цикл «космических публикаций».
………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………….
Модератор МТОДУЗ ДМИТРИЙ ШАХОВ представляет материал из архива Московско-Троицкого общественного дистанционного
УНИВЕРСИТЕТА ЗНАНИЙ…
Сергей Есенин и космонавты: «…человек есть ни больше, ни меньше, как чаша космических обособленностей»
«…Встречаясь с молодёжью, космонавты с гордостью говорят о неисчерпаемом богатстве чувств, наполняющих произведения Пушкина и Лермонтова, Кольцова и Некрасова, Блока и Маяковского… В этом же ряду – Есенин. Поэту ведомы еле заметные движения души, исполненной то радости, то печали. Он знает, как откликается сердце на первые робкие прикосновения к девичьей руке, как тяжело сознание измены или безответной любви. В его стихах светло и просторно от ощущения полноты бытия, в его стихах горестно и тоскливо от сознания непрочности счастья, краткости жизни. Нежность к матери и к земле, которые вспоили его и вскормили… Милосердие ко всему живому… Да разве назовёшь всё то, что никогда не стареет и прикосновение к чему всегда живительно и трепетно…»
Сергей К о ш е ч к и н. «Есенин и космонавты».
Читал Сергей Петрович Кошечкин великолепно…
По горам, среди ущелий тёмных,
Где ревел осенний ураган,
Шла толпа бродяг бездомных
К водам Ганга, шла из дальних стран.
Под лохмотьями худое тело
От дождя и ветра посинело,
Ведь они не видели два дня
Ни приюта кровли, ни огня.
Вдруг средь мрака непогоды
Что-то там мелькнуло впереди.
Это храм, они вошли под своды,
Чтобы в нём убежище найти.
Перед ними, на высоком троне
Сакья Муни – каменный гигант.
У него в порфировой короне
Исполинский чудный бриллиант.
Говорит один из нищих: «Братья!
Ночь темна, никто не видит нас.
Много хлеба, серебра и платья
Нам дадут за дорогой алмаз.
Он не нужен Будде, светят краше,
У него – царя небесных сил,
Груды бриллиантовых светил
В небе ясном, как в лазурной чаше!»
… Во втором томе «Липецкой энциклопедии» есть статья-эссе поэта и культуролога (кстати, одного из составителей «ЛЭ») Бориса Шальнева о Сергее Петровиче К о ш е ч к и н е (1924-2000), где тепло и уважительно говорится об известном есениноведе, участнике Великой Отечественной войны, талантливом журналисте и публицисте. В 1959 году С.Кошечкин первым в стране защитил кандидатскую диссертацию. Сергей Петрович – соратник П.Ф. Юшина и Ю.Л. Прокушева, один из основоположников современного есениноведения. В библиографической Есениниане зафиксированы десятки его книг, монографий, очерков, эссе, миниатюр, остро-актуальных публицистических публикаций о великом сыне земли Русской, сыне Рязанщины, Русского Подстепья. Смерть оборвала его работу над книгой «Золотое руно поэта. Есенин на Кавказе».
С.П. Кошечкин – энтузиаст-просветитель, исколесивший страну с лекциями, выступлениями, чтениями, собеседованиями, встречами с любителями изящной словесности, русской литературы, отечественной культуры. Вот и сейчас звучит вдохновенно-трагичное метафорическое слово Дмитрия Мережковского:
Подан знак и вот уж по земле
Воры тихо крадутся во тьме.
Но когда дотронуться к святыне
Трепетной рукой они хотят,
Вихрь, огонь и громовой раскат,
Повторенный откликом в пустыне,
Далеко откинул их назад.
И вмиг всё окаменело.
Лишь один, спокойно величав,
Из толпы бродяг выходит смело,
Говорит он богу: «Ты не прав!
Или нам жрецы твои солгали,
Что ты кроток, милостив и благ,
Что ты любишь утолять печали
И как солнце побеждаешь мрак.
Нет, ты мстишь нам за ничтожный камень,
Нам, в пыли простертым пред тобой!
Но кто ж ты с бессмертною душой?
Что за подвиг сыпать гром и пламень
Над бессильной, жалкою толпой.
О, стыдись, стыдись владыка неба,
Ты воспрянул, грозен и могуч,
Чтоб отнять у нищих корку хлеба.
Царь царей! Сверкай из темных туч!
Грянь в безумца огненной стрелою!
Я стою, как равный, пред тобою
И, высоко голову подняв, говорю
Пред небом и землею:
Самодержец мира, ты не прав!»
Он умолк, и чудо совершилось.
Чтоб достать алмаз они смогли,
Изваянье Будды преклонилось
Головой венчанной до земли.
На коленях, кроткий и смиренный,
Пред толпою нищих, царь вселенной,
Бог, Великий Бог, лежал в пыли…
…В Липецк Сергей Петрович Кошечкин прибыл с Юрием Львовичем Прокушевым в качестве руководителей столичной делегации писателей и журналистов на международные Есенинские Чтения.
На научно-практической конференции Сергей Петрович выступит с блестящим эссе-размышлением « Е с е н и н и к о с м о н а в т ы».
С интересом узнавали гости, что в образованную в 1954 году Липецкую область из соседней Рязанской вошло целых десять районов: Берёзовский, Воскресенский, Данковский, Добровский, Колыбельский, Лебедянский, Лев-Толстовский(Астапово)), Троекуровский,Трубетчинский, Чаплыгинский (Раненбург). Эти территории имеют прямое отношение к словам современного автора:
Русь моя, Рязань моя, Россия,
Отсветы берёзовой коры…
Я люблю тебя с времён Батыя,
С древней, незапамятной поры,
Я люблю тебя светло и свято.
Ты навек смутила мой покой
Удалью Евпатья Коловрата,
Вечною есенинской строкой…
… Авторитетный источник по русской истории «Повесть временных лет» сообщает о жившем в бассейне Оки и верховьях Дона древнейшем славянском племени вятичей. Сам Есенин скажет, что «затерялась Русь в Мордве и Чуди».
Старая Рязань и Муром соперничали между собой, кому быть главным городом княжества. С берегов Оки «выезжал удаленькой дородний добрый молодец», «славный, сильный богатырь» Илья Муромец. Героиня «Повести о Петре и Февронии жила в рязанской деревушке Ласково, сохранившей до наших дней нежное и доброе имя. Здесь рождались тревожные и гневные строки Софония Рязанца. Ушла в бессмертие Авдотья Рязанка.
В самих названиях селений, починков, городов, речек, озёр запечатлелось желанное, близкое, родное: Добрый Сот, Добрый, Доброе, Добринка, Красивая Меча, Ягодная Ряса, Сестрёнка, Снежеток, Тёплое, Лебедянь, Сокольск. Благодатная земля… Прародина и родина русских гениев: Пушкина, Лермонтова, Есенина, Кольцова, Никитина, Льва Толстого, Ивана Бунина, Анны Буниной, Семёнова-Тяншанского, Данилевского, Плеханова, Левитова, Эртеля, Пришвина, Замятина.
Ярослав Смеляков, автор «Рязанских Маратов», «Дня России» (жизнь поэта связана с есенинско-бунинским, окско-донским Подстепьем) размышлял о взаимообусловленности современного и былого, злободневного и минувшего («И современники и тени в тиши беседуют со мной, Сильнее стало ощущенье шагов Истории самой»)…
ж ж ж
…Участники Есенинских Чтений, затаив дыхание, слушают выдающегося учёного-есениноведа. Талантливейший журналист, Сергей Петрович умеет овладеть вниманием аудитории: блестящим красноречием, психолого-педагогическим тактом, знанием читательской «диалектики души», глубоким постижением «магического кристалла» слова-образа…
…Он опустился вблизи русской реки Волги, на русское, тронутое оттепелью поле, вспаханное под зябь. За перелеском виднелась окутанная тонкой сизой дымкой деревни, а в нескольких шагах от космонавта стояли женщина и девочка, с любопытством наблюдавшие за странным незнакомцем. Девочка перебирала хохолок пятнистого теленка, тоже с удивлением взиравшего на происходящее…
- Вот такой русский мотив, - сказал об этой картине первый космонавт.
- Есенинский мотив, - добавил кто-то из журналистов, собравшихся в одной из комнат редакции «Правды».
- Да, да, именно есенинский, - улыбнулся Гагарин. – А, знаете, Есенина я и во время полёта вслух читал… Родное и близкое…
Я смотрел на удивительного человека и вспоминал рассказ Василия Ивановича Качалова о том, как во время своих скитаний по Европе и Америке хранил он в чемодане томик есенинских стихов. И такое у него было чувство, как будто возил он с собой горсточку русской земли; так явственно сладко и горько пахло от него родными лесами и пашнями…
«Юрий Гагарин в свой первый полёт взял томик стихов Есенина, самого земного и человечного поэта», - записал 2 декабря 1972 года в книге посетителей Музея С.А. Есенина в Константинове Георгий Береговой. В той же записи говорится: «… С есенинской поэзией не расстаются самые героические люди нашего времени – космонавты».
На той встрече в редакции «Правды» я попросил Юрия Алексеевича сделать надпись на книге Есенина. И он написал:
«Люблю стихи Есенина и уважаю его как человека, любящего Россию-мать.
Гагарин, 19. 04. 61 г.»
…В этих немногих словах он сказал о самой сути есенинских стихов, об их живой душе.
Во время другой встречи – в концертном зале гостиницы «Юность», перед открытием совещания молодых писателей, - я передал Гагарину привет от его близкого друга – Героя Советского Союза Сергея Александровича Борзенко. Писатель-правдист, страстный почитатель Есенина, собирался тогда свозить космонавта в Константиново.
- Вот ведь как жаль! – сокрушался Гагарин. – Никак не удается выбраться в заветные места. Звонит Сергей Александрович, а я занят. А как хочется там побывать, поклониться любви поэта – его отчему краю…
- Вам сам бог велел там побывать, - вставил я. – Борзенко не зря считает, что вы похожи на Есенина…
- Ну, ребята, это уже слишком! – рассмеялся Гагарин, - скорее мой друг Герман Титов… У него и черты лица, вроде, потоньше моих, и Есенина он любит не меньше. Знаете?
Это я знал.
«Божественная лирика» - такие слова Титов написал на хранящемся у меня томике стихов Есенина из «Библиотеки советской поэзии». Как и гагаринская, эта надпись исполнена глубокого смысла.
…Позже о Гагарине я рассказал поэту Якову Белинскому. Спустя несколько дней он принес мне для сборника «Поэты о Есенине» стихотворение «Под звёздами»:
Нежданная радость прозрения,
вгляделись,
и вдруг узнаём:
Гагарин похож на Есенина –
улыбкой, походкой, лицом,
пронзительной ясностью взгляда,
уменьем – во всём – до конца!..
Навстречу грядущему
рядом с высокого сходят крыльца..
Им счастье полёта подарено –
Спеши –
И простором дыши!
Есенин похож на Гагарина
всем риском,
всей ширью души…
Случайность?
А может, иное…
К звену примыкает звено.
Небесное и земное –
по высшему смыслу
одно…
…и дальше
тропинкой заречной,
сияющим березняком,
дорога бежит в бесконечность,
в пути веселее вдвоём.
А небо сирени синее,
В нём звёздное веретено, -
и Юрию и Сергею
всё это открылось давно…
… «Божественная», по определению Германа Титова, лирика Сергея Есенина обрела своё возвышенное качество именно в постижении высот земных, не менее труднодоступных, чем небесные.
- А где ж, поэзия, твой космос?
- Да в человеческой душе.
Так в ёмких, точных стихах выразил эту мысль земляк первого космонавта поэт Николай Рыленков. Принимая их, мы можем сказать, что Есенин тоже проник в свой, земной космос – человеческую душу и поведал о ней всё, что ему удалось узнать в её бездонных глубинах…
…На Выставке достижений народного хозяйства в павильоне «К о с м о с» была развёрнута экспозиция: «Человек, разум, вселенная. НЛО и его проблемы». Здесь среди уникальных экспонатов – портреты мыслителей, философов, писателей, учёных: Константина Циолковского, Фёдора Достоевского, Николая Фёдорова, Владимира Вернадского. Тех, кто – каждый в меру своего дарования и жизненных сил – стремился мысленно проникнуть в таинственно-величественную бесконечность мироздания. И тут же – фотографическое изображение Сергея Есенина. «Чудесное соседство», - замечает автор эссе «Есенин и космонавты», напоминая о есенинских «Ключах Марии» с провидчески-философским размышлением: «Наших предков сильно беспокоила тайна мироздания. Они перепробовали почти все двери, ведущие к ней, и оставили нам много прекраснейших ключей и отмычек, которые мы бережно храним в музеях нашей словесной памяти. Разбираясь в узорах нашей мифологической эпики, мы находим целый ряд указаний на то, что человек есть ни больше, ни меньше, как чаша космических обособленностей…»
«Поистине, не только земное, но и небесное, было открыто Есенину, притом молодому Есенину: ведь статья была написана двадцатидвухлетним поэтом!» - воодушевлённо констатирует Сергей Кошечкин.
«…мы видим, что человек ещё окончательно себя не нашёл. Он мудро благословил себя, с скарбом открытых ему сущностей, на вечную дорогу, которая означает движение, движение и только движение вперёд…»
Есенин отсылает своего читателя к древнейшему философско-эпическому кладезю - «Голубиной книге»
У нас помыслы от облак Божиих…
Дух от ветра…
Глаза от солнца…
Кровь от черного моря…
Кости от камней…
Тело от сырой земли…
«Живя, двигаясь и волнуясь, человек древней эпохи не мог не задать себе вопроса, откуда он, что есть солнце и вообще что есть обстающая его жизнь? Ища ответа во всём, он как бы искал своего внутреннего примирения с собой и миром. И, разматывая клубок движений на земле, находя имя всякому предмету и положению, научившись защищать себя от всякого наступательного явления, он решился теми же средствами примирить себя с непокорностью стихий и безответностью пространства…»
«Люди должны научиться читать забытые ими знаки. Должны почувствовать, что очаг их есть та самая колесница, которая увозит пророка Илью в облака. Они должны постичь, что предки их не простыми завитками дали нам фиту и ижицу, они дали их нам, как знаки открывающейся книги, в книге нашей души. Человек по последнему знаку отправился искать себя. Он захотел найти своё место в пространстве и обозначил это пространство фигурою буквы (фита).
За этим знаком пространства, за горою его северного полюса, идёт рисунок буквы …У…, которое есть не что иное, как человек, шагающий по небесному своду. Он идет навстречу идущему от фигуры буквы Я (закон движения – круг)…»
«…Пространство будет побеждено, и в свой творческой рисунок мира люди, как в инженерный план, вдунут осязаемые грани строительства. Воздушные рифы глазам воздушных корабельщиков будут видимы так же, как рифы водные. Всюду будут расставлены вехи для безопасного плавания, и человечество будет перекликаться с земли не только с близкими ему по планетам спутниками, а со всем миром в его необъятности»
«Но для этого перед нами лежит огромнейшая внутренняя работа. Мы должны ясней изучить свою сущность, проверить себя не по годам тела, а по возрасту души, ибо убеленный сединами старец иногда по этому возрасту души равняется лишь пятнадцатилетнему отроку, которого за его стихи Феб приказал выпороть…»
«…буря наших дней должна устремить и нас от сдвига наземного к сдвигу космоса…»
«Поэтический космос»
«П а н т о к р а т о р»
Там за млечными холмами,
Средь небесных тополей
Опрокинулся над нами
Среброструйный Водолей.
Он Медведицей с лазури –
Как из бочки черпаком.
В небо вспрыгнувшая буря
Села месяцу верхом.
В вихре снится сонм умерших,
Молоко дымящий сад,
Вижу, дед мой тянет вершей
Солнце с полдня на закат…
Сойди, явись нам, красный конь!
Впрягись в земли оглобли.
Нам горьким стало молоко
Под этой ветхой кровлей.
Пролей, пролей нам над водой
Твое глухое ржанье
И колокольчиком-звездой
Холодное сиянье.
Мы радугу тебе – дугой,
Полярный круг – на сбрую.
О, вывези наш шар земной
На колею иную…
«Ей, россияне!
Ловцы вселенной,
Неводом зари зачерпнувшие небо…» («Преображение»)
«не только лирически, но и космически» (Леонид Мартынов)
«Чаша космических обособленностей» Константина Кедрова
«Поэтический космос… От этого понятия неотделима рязанская земля – родина Циолковского и Есенина. Отсюда начал свой путь лётчик-космонавт СССР Владимир Аксёнов. И знаменательно, что именно в Рязани в сентябре 1989 года проведена всесоюзная конференция на тему, которую для краткости можно назвать: «Космос – народному хозяйству».
«…мы сами становимся чище и лучше. Мы по-иному начинаем смотреть на мир, и наша суетная, полная звона и грома техническая жизнь, приобретает для нас совсем новый смысл и значение»
Олег Макаров и Николай Рукавишников
«Книги Циолковского и Есенина – двух великих Рязанцев ценимы во всем мире. Но с особым чувством их берут в руки наши космонавты. Для них эти книги – постоянные спутники жизни», - говорит Сергей Кошечкин.
«…Читаешь это, и приходят сами собою на память и день 12 апреля 1961 года, и возглас сына русского крестьянина, впервые отправившегося в небывалую дорогу: «Поехали!»… Мужественные люди в оранжевых скафандрах уходят в небо. Работают в небе ради жизни на планете, ради будущего человечества, утверждения рода земного, чувства, способного сблизить народы и нации, а не разъединять их… Высоки орбиты кораблей, но сердца космонавтов не отрываются от земли… «На земле – милее»,- повторил однажды Гагарин есенинскую строку… И в конце концов космонавты опускаются в родные объятья, на землю, чтобы до слёз радоваться весенней пашне, видеть окутанную сизой дымкой деревню и приветливо махать рукой стоящим неподалеку женщине и девочке, перебирающей хохолок ещё несмышленого пятнистого телёнка…»
