1. АКАДЕМИК ФРОЛОВ. БОРИС ШАЛЬНЕВ.
ИНСТИТУТ ЧЕЛОВЕКА В ДОБРОМ-КАЛИКИНО И КИТАЕ.
...........................................................................................................
"УХОД" БОРИСА ШАЛЬНЕВА: О ЧЁМ МЫ НЕ Д О Г О В О Р И Л И?.." - такое "нацеленное" заглавие автобиографическо-мемуарного очерка-повествования я предполагаю и предлагаю дать своим заметкам-"затесям", которые вызревают то ли в сердце, то ли в душе, соседствуя с накипающими слезами утраты... "Станем мы в мыслях считать Смерти обличье за дрёму, Мёртвому брату желать Доброго сна, как живому"... - эти слова поэта-суриковца я процитировал в своей монографии, изданной в Рязанско-Липецком "ГЭЛИОНЕ" в 1995 году.
Моё и Бориса Шальнева творческое содружество фактически родниково-исповедально, "вочеловеченно" запульсировало ещё в далеко-далёкие, близко-близкие 1950-ые годы... "Река быстротечная"... Этот поэтический сборник он подарил мне с надписью "Василию Шахову, - к реке сей сердечно причастному, - с признательностью. Б. Шальнев 19.04.96".
"Быстры, как волны, дни нашей жизни..." Родники. Речушки. Реки. Таинственно-космическая глубина омутов. Во глубине России - Борисова Средняя Лукавка, моё Каликино... Рождению многих строф и строк Бориса был я свидетелем... Вот, к примеру, в Каликино протекает несколько рек: отороченный ракитами-лозняками и красноталами Воронеж, рябиново-калиново-земляничная Слободка, кувшинково-ромашковая Скромна-Гусятка. На Слободке таинственно отражала-колыхала звездопады и лунно-лебединые сияния "А к с ю т к и н а Я м а". Борис не раз удил-рыбачил здесь, наполняя ведёрко подлещиками, окунями, линями, налимами... Однажды на каликинском Становом Бугре, в шаховском саду, у костра-искромёта прозвучало:
У задумчивых речек спроси,
У озёр, осокою схваченных,
Сколько омутов на Руси,
Женским именем обозначено.
Дрогнет ряска, слова всплывут
Откликаясь то слева, то справа:
«Дарьин берег…»,
«Алёнкин приют…»,
«Катеринина переправа».
И, на горькую память легки,
Два словечка, знобящих самых,
Словно эхо, из глуби реки
Отзовутся:
«Аксюткина яма»…
Память вечная.
Вечный покой.
В лунном свете сместятся понятья:
Чуть купава качнётся волной,
А почудится –
Белое платье…
…………………………………………………………………………………
……………………………………………………………………………………
Из архива Каликинского фонда-центра
Липецкого Землячества (Вл. Шахов)
ШАГИ ИСТОРИИ: ДОБРОЕ. КАЛИКИНО. ПОДНЕБЕСНАЯ
«…русская литература является учителем и другом Китая. Она позволяет почувствовать скорбь и возмущение доброй души угнетенного…»
Лу Синь; статья"Приветствую литературные связи Китая и России".
"…Советская литература - это моя мечта, моя любовь, мое счастье, моя потребность... моя великая идеология!" В А Н М Э Н.
…Вспоминаю встречу со своим одноклассником по Ленинской школе села Каликино
ИВАНОМ ФЁДОРОВИЧЕМ ВОСТРИКОВЫМ (он был одним из заместителей губернатора Липецкой области). Он рассказывал о возвращении липецкой делегации из Китайской Народной Республики. Наших китайских друзей интересовал опыт знаменитой Липецкой Магнитки, Ново-Липецкого металлургического комбината.
Иван Фёдорович предложил мне и Борису Михайловичу Шальневу (руководителю регионального отделения Союза писателей России) оказать творческую помощь группе спенциалистов Центральной студии художественно-документальных фильмов; предполагалось посвятить Русскому Подстепью документальный фильм. Мы с Борисом Михайловичем написали сценарий, поименовав его «СКАЗАНИЕ О ЗЕМЛЕ ЛИПЕЦКОЙ».
Недавно фильм этот «оцифровали» и его можно посмотреть в Интернете. Мы также сопровождали документалистов-москвичей в Елец, Задонск, Усмань, Лебедянь, Грязи, Доброе, Каликино, Кореневщино, Капитанщино, Добринку, Урусово, Озёрки, Гудаловку, Данков, Чаплыгин, Астапово-Лев Толстой.
В этом году отмечается знаменательная дата: установление дружественных отношений между липчанами и китайскими городами-побратимами.
…………………………………………………………………………………………………..
«ЗА ЗАСЛУГИ ПЕРЕД ДОБРОВСКИМ РАЙОНОМ»
18 ноября 1999 года в городе Ханчжоу (Китай) ушёл из жизни ИВАН ТИМОФЕЕВИЧ
Ф Р О Л О В, крупный советский и российский философ, партийный деятель, в 1990—1991 — член Политбюро ЦК КПСС, в 1989—1990 — секретарь ЦК КПСС, в 1989—1991 — главный редактор газеты «Правда». Доктор философских наук (1966), член-корреспондент АН СССР по Отделению философии и права (1976), академик АН СССР (1987), академик РАН (1991).
ИЗ ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИХ ИСТОЧНИКОВ
В 1953 году окончил философский факультет МГУ имени М. В. Ломоносова.
Во время учёбы на философском факультете одновременно посещал занятия на биофаке[1], участвовал в дискуссиях о наследственности.
С 1952 года на редакционной работе (Издательство АН СССР, журнал «Вопросы философии», журнал «Проблемы мира и социализма»).
В 1965 году присуждена ученая степень доктора философских наук.
В 1965—1968 годах — помощник секретаря ЦК КПСС.
В 1968—1977 годах — главный редактор журнала «Вопросы философии».
В 1960—1970-е годы выпустил ряд работ в защиту генетики. Как писал академик Л. Л. Киселев в 2001 году, «книга И. Т. Фролова „Генетика и диалектика“ (М., 1968)… получила одобрение не только известных генетиков того времени Б. Л. Астаурова и Д. К. Беляева, но и таких корифеев мировой науки как Нобелевские лауреаты Н. Н. Семенов и П. Л. Капица».
С 1971 года — профессор философского факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.
В 1976 году избран членом-корреспондентом АН СССР по Отделению философии и права.
В 1977—1978 годах — ответственный секретарь журнала «Проблемы мира и социализма».
С 1980 года — председатель Научного совета при Президиуме АН СССР по комплексной проблеме «Философские и социальные проблемы науки и техники».
С 1987 года — президент Философского общества СССР, затем — Российского философского общества.
В 1986—1987 годах — главный редактор журнала «Коммунист».
В 1986—1989 годах — ведущий цикла передач «Философские беседы» на Центральном телевидении.
В 1987 году избран академиком АН СССР.
В 1989 году совместно с академиком А. А. Баевым стал инициатором создания государственной программы «Геном человека».
В 1987—1989 годах — помощник по идеологии Генерального секретаря ЦК КПСС (сменил на этой должности академика Г. Л. Смирнова). Философ А. С. Ципко впоследствии отмечал: «Когда помощником Горбачева по идеологии стал Иван Фролов, на вооружение был взят „молодой“, не революционный, но все же Маркс с его теорией коммунизма как „подлинного гуманизма“»[2].
В 1989—1991 годах — главный редактор газеты «Правда».
В 1989 году — ответственный редактор учебника «Введение в философию».
Член КПСС с 1960 года, член ЦК КПСС (1986—1991), секретарь ЦК КПСС (1989—1990), в 1990—1991 годах — член Политбюро ЦК КПСС (1990—1991).
Депутат Верховного Совета СССР 11 созыва (довыборы). Народный депутат СССР в 1989—1991 годах.
С 1989 года — председатель редакционного совета созданного им журнала «Человек».
С 1991 года — организатор и директор Института человека РАН.
С 1992 года — сопредседатель Российского национального комитета по биоэтике РАН.
В 1993 года — председатель оргкомитета по подготовке и проведению XIX Всемирного философского конгресса в Москве.
С 1993 года — член исполкома Международной федерации философских обществ.
С 2001 года в Институте философии РАН проводятся ежегодные Фроловские чтения.
Похоронен в Москве на Троекуровском кладбище.
ВНУТРЕННЕЕ БОГАТСТВО ЛИЧНОСТИ
«Культура – творческая деятельность человечества во всех сферах бытия и сознания, направленная на преобразование действительности, на превращение богатств человеческой истории во внутреннее богатство личности».
Философский Словарь
под редакцией И.Т. Фролова, Москва, 1986.
ХОЖДЕНИЕ В КИТАЙ ИВАНА ФРОЛОВА
Иван Тимофеевич Фролов – профессор Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Студенты, аспиранты-соискатели из Китая. Докторанты из Поднебесной. Ценимую всем человечеством советскую науку, российскую культуру ревностно, пристрастно, досконально штудируют потомки Конфуция и Лао Цзи…
Совместные музыкально-литературные вечера, художественно-познавательные встречи… Любим, ценим, изучаем, штудируем, цитируем, декламируем Александр Сергеевич Пушкин…
Академик Фролов беседует с китайскими искусствознатцами-страноведами о прародине русского гения… Кореневщино… Капитанщино… Доброе… Добринка… Задонск… Елец… Воронеж… Дон…
Пращуры, отчичи и дедичи автора «Евгения Онегина» и «Капитанской дочки»…Личность бабушки поэта будоражит воображение не только липчан, тамбовчан, рязанцев. Многое можно прояснить, познакомившись с «малой родиной» Марии Алексеевны. Судьба распорядилась так, что родные для Маши Пушкиной места буквально «запортретировал» Александр Иванович Левитов.
Доброе – родное село Левитова – и Кореневщино, где увидела свет Мария Пушкина, расположены буквально в нескольких верстах друг от друга. Исследователи уже отмечали документальность как одно из жанровых свойств очерковых повествований автора «Аховского посада», «Степных выселок».
Доброе, Кривец, Кореневщино, Капитанщино, Каликино, Волчье, Крутое, Лебедянь, окрестные лесостепи, «тенистые и туманные берега Воронежа» узнаются во вдохновеннызх лирических импровизациях Левитова.
Каковы же они, родные места Марии Алексеевны, о которых рассказывала любознательному внуку?
Левитовские поэтические свидетельства приобретают при этом особый смысл… «Степная дорога днем», «Степная дорога ночью», «Сладкое житье», «Сельские тревоги», «Типы и сцены сельской ярмарки»…
Весна, окрестности «бывшего города Доброго», Кореневщина, типичных местечек Подстепья… «Всё выше и выше поднималось солнце – и с этим вместе роскошнее и роскошнее делался весенний сельский день: он весь был наполнен тёплыми, ярко-цветными красками, которые медленно и плавно лились с неба, дышавшего какой-то задумчивой и страстной жизненностью. Нежно звеневшие звуки несмолкаемо раздавались в расцвеченном солнечными лучами дневном свете и будили таким образом сельскую жизнь, заморенную гневной зимою. Приветствуя весенний блеск и тепло, жизнь эта виднеется теперь и в раскрытых окнах изб и на безлюдных гумнах – с звонким хохотом плавает и в чанах и в корытах по лужам, разлившимся по огородам…» Добровские, кореневщинские, тамбовские вёсны… Родные вёсны, воспетые гением:
Гонимы вешними лучами,
С окрестных гор уже снега
Сбежали мутными ручьями
На потопленные луга…
В «Аховском посаде» Левитов пользуется приёмом своеобразной «пейзажной живописи», повествуя о том, как добровские селения погружались в знойное лето: «Стоном стонала река от шумного гоготанья птиц и от их громких всплесков…» Это вольготно чувствует себя «вольная дичь», мешаясь с домашними, утиными и гусиными, стаями. Во всей своей первозданной прелести сочных цветов, чарующих звуков, шествует утро. На ближнем просяном поле, «застланном прозрачными туманами», «шумливо курлыкают» и танцуют длинноногие журавли. Слышен «писк какой-то маленькой пташки». Юрко шныряют в густой траве серые перепела, «бойко отчеканивавшие каждый слог своих незатейливых песен». Доносятся «тревожные вопли гусей, всячески старавшихся поскорее поднять с ночных становищ своих ленивых птенцов». Над гусями «вились и мелькали какие-то чуть приметные точки, которые, как бы мелким дождем, осыпали землю нежными звуками, звеневшими наподобие золота». Из поднебесья «слетал на землю клёкот хищных орлов».
Берега Воронежа… Маша Пушкина любила их, любила озёра в заливных лугах. Эти берега – свидетели детских и отроческих левитовских наблюдений: «Испуганно кагакая и широко распуская свистящие крылья, птичьи стаи, вместе с своими многочисленными выводками, дружно шарахнулись в реку, - вот с игривой массой цветов, которыми обливало солнце речные волны, смешались ещё нежно-белые крылья гусей, золотисто-сизые головки уток и снежный пух их слабой, но необыкновенно грациозной молодёжи».
Отец возил Машу в соседнее Доброе. Вернее, это был город, древний русский город-крепость. Отец рассказывал, что заложил крепость царствоваший на Руси Михаил Фёдорович. Городок, окруженный деревянной стеной, имел шесть башен с пушками. Воронеж был тогда судоходным, по реке могли свободно проходить суда.
Левитов использует летописные свидетельства, в которых встречались и имена древнего рода Пушкиных, обустраивавших и оборонявших тамбовско-липецкие, московско-рязанские края: «И после уж, когда этот острожек фортецией назван был, когда могучая рука, всему миру известная, из липецких дебрей стуком топоров, рубивших лес для Воронежского флота… зверей распугала, около этой фортеции мужичишки и всякие посадские люди селиться стали, потому что сторона была очень привольная: горсть посеешь – воза собирай, рыбы и живности всякой – ешь, не хочу…»
Левитов ссылается на архитектурные сооружения, которые существовали в Добром, Лебедяни ещё во времена Годуновых и Пушкиных.
Со стен старой церкви Аховского посада строго смотрели на прихожан суровые черные надписи на церковнославянском языке. «Памятники, пощаженные временем», напоминают о «прошедшем горе родной стороны, её испытаниях великих, о том, как старинные люди отстаивали русскую землю и русскую честь». Левитов любуется «необъятными раздольями родной земли и разнообразными дивами», его привлекают «разнообразные сказания», в разные времена созданные народным воображением». «Переходя из уст в уста… целые века… рассказы делались, наконец, какою-то летучей, волшебною сказкой». Это был пленительный «странный мир причудливых сказок, разбивавших скуку глухого степного поселья, затерянного в дремучем лесу».
Такими «посельями» были Доброе, Капитанщино, Кореневщино, сельцо Пушкино под Добринкой, тамбовско-рязанские сёла и посады.
Годуновские времена… Старинные были, дни во времена оны… «Силен был в те времена народ, гневен и крут: за всякую обиду дрались друг с другом смертным боем – либо ножами вострыми, либо кистенями тяжелыми, потому что в глухих степях и лесах наших судов тогда звания не было. Так разве кое-когда наедет подъячий из города, пристращает огнищан царских, соберёт с них кое-что по мелочи – и опять к себе домой в крепость укатит…»
Былое, далёкое» «земли родной минувшая судьба»…
ДОБРОЕ ГОРДИТСЯ СВОИМ ЗЕМЛЯКОМ
Иван Тимофеевич — специалист по вопросам диалектического материализма и теории познания, философии естествознания, современного гуманизма и социально-философских проблем НТР. Его конкретные исследования посвящены истории и философии науки, глобальным проблемам современности, комплексному изучению человека, социально-этическим и гуманистическим вопросам развития науки и техники, философии и истории биологии и генетики, проблемам смысла жизни и смерти человека. Им было опубликовано более 450 работ, многие из них издавались в разных странах мира.
Наиболее крупные работы академика И.Т. Фролова
· «О причинности и целесообразности в живой природе» (философский очерк), М., 1962,
· «Очерки методологии биологического исследования» (система методов биологии), М., 1965,
· «Генетика и диалектика» (1968),
· «Мендель, менделизм и диалектика», М., 1972 (совместно с С. А. Пастушным),
· Научный поиск и философская борьба в биологии. — М.: Знание, 1972. — 62 с. — (Новое в жизни, науке, технике), Серия «Биология»; 1972. — Выпуск 3. Соавтор: Ильин А. Я.
· «Современная наука и гуманизм» (1975),
· «Прогресс науки и будущее человека» (1975),
· «Перспективы человека» (1979, 1983),
· «Сущность и значение глобальных проблем» (1981),
· «Жизнь и познание. О диалектике в современной биологии» (1981),
· «О смысле жизни, о смерти и бессмертии человека» (1985),
· «О человеке и гуманизме. Работы разных лет» (1989)
· «Новый гуманизм» (1997)
· Избранные труды (2002)
ДОБРОВЧАНИН АКАДЕМИК ФРОЛОВ
ОБ АННИБАЛЕ- ПУШКИНЕ И ИАКИНФЕ
"Никогда Китай не возбуждал столько внимания наблюдателя, как теперь, когда его торжественный вековой сон потревожен бурею, внезапно налетевшею на него из Европы. Все сведения о Китае сделались ныне в высшей степени любопытными. Решаясь сообщить читателям нашим важнейшие из них, мы просили пособия у нашего... отца Иакинфа, который в продолжение 14 лет изучал Китай в самом средоточии его жизни -- в Пекине...».("Сын Отечества", 1840, № 17).
*****************************************************************
Солнце прямыми лучами Москву обожгло.
Бронзовый Пушкин, почуяв тепло,
Шляпу в раздумье держа за спиной,
Смотрит на город родной.
Может быть, песня в душе у тебя родилась?
Может быть, в песне – советская власть,
Спутников первых мерцающий свет,
Шелест летящих ракет?
Стих свой звенящий в сердце моем прочитай –
Слово твое долетело в Китай.
Пусть же звучит оно в каждой стране
Мечтами о вечной весне
ГО МО ЖО.«У памятника Пушкину».
«…Легендарный роман в стихах «Евгений Онегин» -
это величайшее творение Пушкина…»
Ц Ю Й Ц Ю Б О.
… Академик Фролов готовился к лекции-беседе со слушателями-соискателями из Поднебесной. На этот раз занятие посвящалось русскому гению – Александру Пушкину. В Китае уже печатались газетно-журнальные эссе педагога-публициста Цюй Цюбо о культуре России, страны, граница которой с Поднебесной империей – на тысячи километров… Самый великий, самый почитаемый российский классик, конечно же, Александр Сергеевич Пушкин… Что сказать об этом русском духовно-гуманитарном тиганте китайским студентам, курсантам – суньятсеновцам? Какие страницы его биографии выделить особыми историко-культурологическими и психологическими комментариями?.. Видимо, для изучающих русский язык, русскую культуру будут притягательны и занимательны пушкинские Руслан и Людмила, царь Салтан, Рыбак и Рыбка, Дядька-Черномор и Богатыри, Капитанская Дочка… Пушкинское духоподъемное слово… «Друзья, Отчизне посвятим души прекрасные порывы»…
Какие факты целесообразнее сообщить в предстоящей лекции для студентов-суньятсеновцев? Пушкин в Китае… О нем – в «Российской энциклопедии», изданной в Китае в 1900-ом. В 1903 году китайского читателя порадовала пушкинская «Капитанская дочка» на родном языке. Заголовок в китайском издании интригующе-экзотичен: «Русская любовная история, или жизнеописание капитанской дочери Марии». Подзаголовок: «Записки о сне мотылька в сердце цветка» («Эго цинши, сымиши мали Чжуань»). Маша Миронова заговорила по-китайски… По-китайски заговорят пушкинские герои из «Моцарта и Сальери», «Барышни-крестьянки», «Метели»…
…З а х а р о в о, родное село самого Александра Сергеевича Пушкина… Как это у Пушкина?.. –«И видится мое селение, Мое Захарово; оно С заборами в реке волнистой,С мостом и рощею тенистой Зерцалом вод отражено, На холме домик мой…».Цюй Цюбо внимательно вчитывался в комментарий к автобиографическому стихотворению. Мать поэта Надежда Осиповна Пушкина делится своими впечатлениями с дочерью Ольгой: «Представь себе, он сделал этим летом сентиментальную поездку в Захарово, совсем один, единственно для того, чтобы увидеть места, где он провел несколько лет своего детства».
…Из переписки Пушкина и Бенкендорфа… - «Генерал, я бы просил соизволения посетить Китай с отправляющимся туда посольством». Ответ: «Желание ваше сопровождать наше посольство в Китай не может быть осуществлено, потому что все входящие в него лица уже назначены и не могут быть заменены другими без уведомления о том Пекинского двора»…
… …Из воспоминаний Александры Смирновой-Россет: «Я спросила его: неужели для его счастья необходимо видеть фарфоровую башню и великую стену? Что за идея смотреть китайских божков? Он уверил меня, что мечтает об этом с тех пор, как прочел «Китайскую сироту», чтобы досадить тени Вольтера»…
…Особенно полюбился китайским ценителям русской изящной словесности пушкинский «Евгений Онегин» («Ефугени Аонецзинь»). Цюй Цюбо скажет об этом шедевре классики: «Легендарный роман в стихах «Евгений Онегин» - это величайшее творение Пушкина»…
(продолжение следует)
