ЧУТЬЕ РУССКОЙ ГЛУБИНКИ

ЧУТЬЕ РУССКОЙ ГЛУБИНКИ
Author: Станислав Золотцев
10 (171)
Date: 11–03–97
_____
_____Одна из самых ходовых сегодня во Пскове и области фраз (ее можно услышать всюду) : “Горазды мы сами себе могилу рыть… ” Прошло несколько месяцев всего после того, как в Доме Советов (так по-прежнему зовется белоколонное здание бывшего обкома, нынешней администрации) поселился функционер ЛДПР в качестве “главного человека” — а уже днем с огнем не сыщешь никого, кто бы признался: да, я голосовал за жириновцев. Но все вздыхают: горазды мы… И есть от чего вздыхать. Ну что до “высшей политики”, то, конечно же, даже и ломтиком малым от пирога областной власти жириновцы с “коммуняками” не поделились, надули вчерашних союзников и похихикивают над их наивностью. Зато новоиспеченный губернатор г-н Михайлов, как говорится, не отходя от кассы купивший во Пскове (сам-то он не пскович) немалой площади комфортабельную квартирку (в предельно циничном интервью “Общей газете” он заявил: как депутат Госдумы я имел возможность делать большие деньги… и вообще, этот пост мне не очень-то и нужен был, просто товарищи по партии настояли), привез с собой из Москвы целую гвардию “мальчиков-жириновчиков” более мелкого калибра — и начал рассаживать их в наиболее “ключевые” кресла. И пошла катавасия… ибо большинство из оных приезжих за плечами не имеют никакого опыта, кроме опыта “партийной работы” под мудрым руководством “Вольфыча”. И забегали по Дому Советов крепыши-щекастики с короткими стрижками, в малиновых пиджаках, кожаных куртках и длинных пальто. У “самого” — несколько телохранителей. И войти в здание администрации можно, как в обкомовские давние времена, теперь только по особому удостоверению или пропуску. И началось то, что именуется “сокращением штатов”: лишь одних замов у нового главы стало вдвое больше, нежели у прежнего. А у тех — свои замы, и так далее, вниз по иерархической лестнице… Тут и становится понятным, почему из Дома Советов изгнаны и Детский фонд, и Совет ветеранов — кабинетов-то в результате подобного “сокращения” маловато стало.
_____Но все эти трагикомические внешние приметы “либерал-демократического” вхождения во власть на уровне области можно было хотя бы понять как “смену декораций”: видно, у нас иначе почти не бывает. И, по правде говоря, не стал бы я здесь касаться “губернаторских” тем вообще, если бы общая ситуация в экономике и культуре края осталась прежней. Хотя бы — прежней. Но она просто “ухнула”. Пенсии, похоже, начнут выплачивать лишь к лету, о “детских” и “чернобыльских” пособиях люди вообще забывают.
_____Зарплату (на середину февраля) еще не получал почти никто, кроме чиновных лиц. Из экономических перемен есть лишь одна: стартует строительство водочного завода — вот оно-то ведется на “партийные” деньги. Осенью вождь ЛДПР заявил: Псковщина станет полигоном для осуществления партпрограммы “либерал-демократов”. Вот, видимо, первый ее пункт начал выполняться. Подобно г-ну Черномырдину, жаждущему отдать царские долги Франции, г-н Михайлов задался целью вернуть государству все долги области. В общем-то, заманчиво и престижно — “отрапортовать”: вот мы какие! беднейшая область — и единственная из дотационных, у которой нет долгов. Вот ради достижения сей заветно-карьерной цели и метет новая метла по всем возможным областным сусекам (кроме, разумеется, карманов новых русских и криминальной “малины”) — по пенсионным и детским фондам, по фондам зарплаты и т. д., словом, метет — и отнимает у трудовых людей последний кусок хлеба. И — горестнее всего теперь приходится тем, кто работает на духовной ниве древнерусского края.
_____Тут — самая тяжелая для меня часть моих заметок… Ибо вижу собственными глазами, как на глазах меняется сама атмосфера культурной жизни города и области, как обедняется и обесцвечивается она. Почти неприкрыто новый губернатор с присными демонстрируют свое небрежение, равнодушие, а то и враждебность ко всему, что связано с духовной жизнь псковской. И прежде всего это выражается в “перекрытых шлангах”, в почти полном прекращении финансирования культурных программ и проектов. Тут тоже проявляют “жириновцы” присущее им иезуитство: в годовой бюджет кой-какие крохи на культуру заложены, — но фактически никому ничего не дается. И уже всем людям, сколь-либо ответственным за работу организаций и учреждений этой сферы бытия, стала известна негласная “установка” новой администрации: все программы развития культуры в области “заморозить”. Протесты же встречают благородное административное негодование: люди зарплату не получают, а вы тут со своими песнями-плясками, со своими книжками!..
_____А в результате — следующую фразу я могу вывести лишь крупными, кричащими буквами, можно бы — так и аршинными изобразил бы, ибо она содержит в себе самое горькое из пережитого мною (кроме, конечно, смерти отца) за последнее время:
_____ПСКОВСКАЯ ПИСАТЕЛЬСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ — ПОГИБАЕТ!!!
_____Да, погибает, другого слова не подберешь. Ибо что такое реальное существование писательского цеха в области? Да, конечно, творческие встречи, вечера, обсуждения, собрания, литературные гостиные — в том числе и в помещении самой организации. Коль оно есть, его надо содержать, платить за свет и прочее. Но главное — книгоиздание. Вот ему-то прежний областной глава помогал всерьез. Нынче же — “абзац”, используя распространенный эвфемизм. Потолок в помещении рухнул, собираться теперь негде. Не хочу вдаваться в детали, но “либерал-демократическая” власть поставила нашу писательскую организацию в такое положение, загнала в такой тупик, что — крест на всем. И прежде всего — на выпуске книг псковских писателей. В минувшем году вышли 7 книг прозы и поэзии — и весьма ярких, замечу (об одной-двух скажу чуть ниже), в том числе и единственная книжечка Пушкина для детей в России прошлого года — в блистательном оформлении местной же художницы и поэтессы; она стала лауреатом Всероссийского конкурса детских книг. Теперь же, говорю, “абзац”. И такое — на Пушкинской земле, в преддверии 200-летия Александра Сергеевича… “Мы еще должны посмотреть, какие вы там книги выпускаете! ” — красноречивая фраза из разговора с одним из новых “домсоветовских” чиновников. А что? На местных СМИ негласная цензура уже вовсю гуляет. По крайней мере, один молодой тележурналист, по наивности решившийся дать несколько кадров с изображением вашего покорного слуги, который высказал нечто нехвалебное в адрес “либерал-демократии”, тут же схлопотал строгача с “последним предупреждением”… Короче, “жириновцы”, пришедшие к власти в краю древней книжности, выказали свое полное равнодушие, если не сказать больше, к развитию этой самой книжности. Псковская писательская организация — гибнет.
_____И кому до этого есть дело? И кто теперь из “больших людей” должен ответить за сие бедствие?!
_____И вот здесь мне надобно сказать, пожалуй, самое главное — то, ради чего, быть может, и сел я за эти заметки. Высказать то, что подспудно зрело во мне все последние годы — но что стало совершенно неколебимым убеждением в последние года полтора, когда вернулся жить и работать в край детства и юности. (А это ведь совсем разные вещи: одно дело — и приезжать часто в родные места, и жить подолгу там, и знать многих земляков, да все ж быть приезжим, другое — ежедневно “крутиться” среди земляков, коллег и людей многих разных профессий, жить среди них в рабочем ритме; тут ты очень многое видишь иначе, “изнутри”…) Так вот, говорю, “винить” людей, чье главное занятие — политика, в том, что от них далека конкретика жизни, особенно провинциальной, бессмысленно: на то они и политики. И никоим образом не надо метать молнии в Зюганова за то, что он, летя в комфортабельном салоне лайнера на международную встречу, меньше всего думает о тягостном людском повседневье либо мурманских обнищавших портовиков, либо псковских писателей: у него заботы иного масштаба. Те, по чьей вине страна рухнула в пропасть катастрофы, все эти горбачевы, ельцины и чубайсы, не думали и не думают о конкретных людях вообще никогда… Но и другое надо понять: п р о с т о жизнь, повседневное бытие русской глубинки, собственно жизнь народа — тоже донельзя, космически далеки от всех и всяческих схем, программ, проектов и идеологических платформ, создаваемых политиками в центре — даже действительно думающими о возрождении страны политиками. Это — разные миры, “и вместе им не сойтись”!
_____… В сущности, так оно было всегда. И, скажем, в 70-е годы, они были, периферия и центр, несходны по своим миронастроениям, как две разные планеты. Нынче же это — две разные галактики. И прежде трудовые люди, особенно на селе, мало интересовались происходящим в Кремле и на Старой площади. Разве что иногда, сойдясь перекурить и обсудить что-то насущное, мужики спрашивали друг друга: “Чего-то там Ленька вчера по телевизору прошамкал, до меня не дошло, а вы, ребята, поняли что-либо али нет? ” И — все… Сегодня же в селах и райцентрах о нынешних “леньках” люди просто стараются не упоминать, — а если упоминают, то с большой дозой “ненормативной” лексики. Причем — и “наших” тоже кроют неслабо: чем они там, кроме говорильни, занимаются?!.. И не потому такие “фигуры умолчания” происходят, что правители России не дотягиваются до глубинки: еще как “достают”! Во Пскове половина фабрик и заводов встали намертво, замерли, еще одна акционированная их четверть работает в четверть же мощностей, рабочие по полгода гуляют в “вынужденных отпусках”. Что же до бывших совхозов и колхозов, то самое большое в одной десятой из “них”, где у руля остались “красные” директора и председатели, хозяйство держится на плаву. Особенно поражены люмпенизацией рубежные с Балтией земли: новая “госграница “по-живому” разрубила их во многом специфичную хозяйственную инфраструктуру, в результате чего ставшие безработными вчерашние профессионалы полей и ферм в немалом числе превращались в подручных у контрабандистских шаек и прочего криминала. Вот среди этих-то бедолаг во время предвыборной “губернаторской гонки” активней всего и работали “жириновцы”…
_____Область — из “красного пояса”. Ненависть к нынешнему режиму — лютая, закаменелая. Но — не митинговая: перед кем митинговать? Перед ними же, местными, избранным главой волости или района, безмерно замотанным и ошалевшим от бардака, как и они, бессмысленно… тут-то и не срабатывают “оппозиционно-патриотические” схемы и каноны, согласно коим трудящиеся люди должны дружно идти под красными знаменами. Да, на президентских выборах большинство было за Зюганова. Не прошел — ах, так! На губернаторские выборы почти половина не пришли, остальные и хотели бы за оппозицию голосовать, да та разделилась на три части. Ах, так! — вот и прошел “жириновский” ставленник, которого в области вообще никто не знал. “Ты почему за него голосовал? ” — спрашивал я знакомого сельского технаря, которого совсем уж аполитичным не назовешь; “Со злости — отвечал тот действительно рычащим голосом. — Со злости на этих долбаных коммунистов, и на всех. Следующий раз вообще какого-нибудь Емельку Пугачева выберем! ”
_____… У нас особенная стать. Мы не-пред-сказуемы во всем! К России — нет, не к “политизированным” мегаполисам ее — а к ее глубине народной — невозможно прилагать и применять никакие схемы и теории. Об этом свидетельствует наша история, вот хотя бы псковская: Стефан Баторий идет на Русь, на Москву через Псков, Иван IV (нет, не в “грозности” была беда его, а в частой недальновидности и импульсивности) машет на псковичей рукой, не веря в верность ему их “вольницы”, — а они своими силами выдерживают самую жестокую в XVI веке осаду, фактически первую в нашей истории абсолютную длительную блокаду — и не открывают Речи Посполитой шлях на русскую столицу. Не то ли не раз бывало и в нашем веке… Страна парадоксов. Ни “правые”, ни “левые” схемы у нас не проходят, жизнь во глубине русской всегда будет развиваться по каким-то своим, тайным, непредвиденно-нераскрываемым — хотя и всем очевидным — законам, уставам и правилам. Шути не шути над великим четверостишьем Тютчева, но нас и впрямь аршином общим не измерить. У нас генпрокурор носит фамилию главного опричника, зато командующий самыми боевыми, десантными войсками — фамилию, означающую прозвище самых что ни на есть “штатских”, интеллигентски-невоенных людей. Ни нынешняя кремлевская команда, ни ее оппоненты, радикальные или умеренные, не смогут управлять глубинно-русскими людьми, не учитывая этой “особенной стати”. В этой стати, в нашей национальной природе, в народной натуре — уживаются меж собою корни наших несчастий и корни нашего самостояния. Плохо это или хорошо, но нынешняя глубинка не только к “ельциноидам” не пылает любовью — она с недоверием относится вообще ко всему, что идет “оттуда”. Все чаще — как к некоей сугубо столичной “тусовке”.
_____… И когда спрашиваешь, например, сельских учителей, по полгода сидящих без зарплаты, почему они содержат школу, изворачиваясь и крутясь, в образцовом порядке, и они, пожимая плечами, отвечают: “А как же иначе? Нельзя же, чтоб ребята не учились… ”, — то, конечно, тут можно, подобно некоторым “нашим” функционерам, патетично возмущаться “аполитичностью” — только чем это возмущение лучше “демократическо-яковлевских” воплей о “тысячелетней рабе”? Почему не бастуют, почему не откликаются на призывы профсоюзных и оппозиционных лидеров из центра? — “Да потому что они т а м меж собой то лаются, то сговариваются, а помощи нам ни от кого”. Потому, что — “тусовка”… Лидера, в о ж д я народного она не рождает. Такого, за каким бы поистине рванулся бы народ. “Да, нужна фигура, которой бы он (народ. — С. З.) поверил… нужен сильный, волевой человек, способный заставить в себя поверить через всю стену недоверия. До сих пор никто к народу с призывом “Родина или смерть “не обращался”. Так недавно сказал В. Распутин в одном из своих интервью… При всем безмерном уважении к автору “Матеры” тут я с ним не могу согласиться. Не явится сегодня такая фигура, не дадут о н и появиться Минину и Пожарскому в нынешней Смуте. На пушечный (ну, револьверный) выстрел не подпустят к теле- и радиоэфиру. А на площади, хоть нижегородской, хоть новгородской, хоть московской — голоси сколь влезет, дери глотку: у нас демократия! В крайнем случае — оштрафуют. В чем прав Валентин Григорьевич — так в том, что действительно никто из “наших” лидеров, претендующих на роль Минина-Пожарского, не обращается к народу со словами самой лютой правды. Обтекаемая, “парламентская” речь… Сидим, понимаешь, на экране ТВ рядом с премьером, потом даже говорим о “некоторых конструктивных моментах взаимопонимания” с ним. И не хватает (чего — смелости? ума, силы воли?) на то, чтобы сказать в открытую: премьер — главный разрушитель промышленности страны, именно он своими тайными или явными указаниями погубил и рыбинское авиамоторное предприятие (во имя процветания “Боинга”), и ивановскую текстильную индустрию. Нет, не говорят этого лидеры народно-патриотического стана, не обращаются с призывом “‘Родина или смерть! ” к народу. И хотят, чтобы люди за ними шли? Вот и относятся к ним во глубине России как к “тусовке”!
_____А стоит ли дивиться и тому (уж это я вижу и переживаю ежедневно на своем “рабочем посту”), что провинциальные писатели все с большим недоверием, отчуждением и скепсисом относятся сегодня к суждениям и выступлениям законодателей столичного литературно-критического цеха — даже самых “наших”, патриотичных без всяких кавычек. Опять-таки — та же “обойма”: несколько имен “живых классиков” и десятка полтора более молодых имен (тут тоже свои “группы” и “подгруппы”, в зависимости от личности критика — он же редактор или секретарь СП). Даже очень талантливые, даже давно и всерьез работающие поэты, прозаики и драматурги из областей в сей “обойме” почти не просматриваются — ну, два-три, и то “по касательной”, чем не “тусовка” своего рода…
_____ Так — во всем, от социально-политических дел до сугубо профессиональных (любой профессии) : глубинка русская все более — гораздо более, чем в советские времена — становится “Вандеей” для центрального мегаполиса и в с е х — любых! — ветров, дующих оттуда.