Василий Ш а х о в
1917-ый: Европа знала Бельтова больше,
чем Ульянова…
Типичный по внешности студент. Среднего роста, стройный, неправильные черты лица, небольшая тёмно-русая лопаткой бородка, каштанового цвета волосы, мягкими прядями падающие назад, белый точеный лоб, карие, слегка миндалевидные глаза. Лицо приятное, оригинальное. Особенно живые, остро-насмешливые глаза. Полемист блестящий. И всегда в дискуссиях – своё, горячее, вызывающе, пассионарно-заразительное. Чувствуются талант, неуёмная способность к самостоятельному творчеству.
И, конечно же, темперамент… «Славный юноша», «орёл» – говорили после общения с ним.
21 октября 1876 г. в церкви Санкт-Петербургской медико-хирургической академии венчались Наталья Александровна Смирнова и Георгий Валентинович Плеханов. Курсистка, завладевшая сердцем степняка-пассионария, ждала ребёнка от студента-революционера М.А. Гриненко, находившегося в ссылке. Новорожденную Плеханов удочерил. Своего сына, умершего в младенчестве,
они назвали Николаем ( в честь Чернышевского). Вскоре возвратился из ссылки медик-студент, и семья Плехановых распалась.
Развод с первой женой был оформлен официально только в 1909 году. С 1878-го Георгий Валентинович – в гражданском браке с Розалией Марковной Боград. Слушательница Высших женских курсов при Медико-хирургической академии, Розалия до конца дней его станет соратницей, «сопутницей», другом
своего избранника. Из четырёх дочерей в этом браке две умерли в раннем детстве (Машенька скончалась пятилетней). Лида окончила Женевскую консерваторию, Женя стала филологом, переводила сочинения отца на французский язык.
Дочерей Плеханова называли «принцессами», «великими княжнами», подчёркивая выдающиеся заслуги и всеевропейскую «знатность» их отца.
Сторонники вульгарного атеизма навязывали образ Плеханова как безбожника. Между тем, необходимо восстановить истину, объективно раскрыть его нравственно-духовные воззрения. Розалия Марковна в своих мемуарах напоминает о том, что Плеханов считал осмысление, освоение Библии и Евангелия «долгом каждого просвещенного человека». Георгий Его дочери Лида и Женя, по совету отца, изучали Библию. Валентинович сам превосходно знал историю мировых религий. В своих сочинениях он часто цитирует Библию.
…Тридцать лет на чужбине. Далёкое-близкое, потревоженные милые тени…Русские книги… Русский шрифт, русские рисунки, русские метафоры. Особая музыкальность, психологическая насыщенность поэтического слова-образа… И – воспоминания, воспоминания…
Сёстры и братья, играющие в прятки. Тарантас отца, возвращающегося с сенокоса. Корзина душистой клубники…
Страсть к чтению. Отец даже обеспокоился: «Не читай так много, Жоржик, а то, смотри, мозг высушишь…»
Прогулка на лодках по Воронежу. Золотые чаши кувшинок. Грациозные белые лилии. Голубые стрекозы над водой, над тростником и «кугой». Полосатые окуни в таинственно мерцающей глубине.
Старший брат Николай дважды буквально спас его: утопающего - из речки; от разъяренного быка.
Товарищество с деревенскими ребятишками. Гудаловские сверстники припоминали потом: «Хоть у его, известно, природа барская, портки хорошие, чулки белые, а мы обычно без портков, с грязными ногами, но он нами не брезговал…»
Только что полученные письма из Липецка, с родной Тамбовщины. Знакомый, до боли узнаваемый-осязаемый почерк сестёр. Георгий Валентинович пишет ответ.
Из письма его сестре Варваре Валентиновне: «…Твоим письмам я страшно рад и чрезвычайно благодарен тебе за то, что ты не забываешь меня… …я всегда страшно радуюсь твоим письмам…»
Из письма его сестре Клавдии Валентиновне: «…Поверь… что я буду очень рад повидаться с тобой. Именно потому, что я отрезанный ломоть, я очень дорожу памятью обо мне моих родных… Я помню тебя лишь ребёнком, но воспоминания детства мне очень дороги и я люблю тебя по этим воспоминаниям…»
. Шли за Плехановым,
шли за Михайловским…
Плеханов и Михайловский… «Ш ё л з а М и х а й л о в с к и м»,
«ш ё л з а П л е х а н о в ы м» – признания многих, формировавшихся в
обстановке 60-70-х и 80-90-х годов. Полемика Плеханова с Михайловским.
В статье «Судьбы русской критики» Плеханов писал: «Развитие общества определяется в последнем счете его экономическим развитием, из чего, однако, вовсе не следует, что мы должны интересоваться лишь «экономической струною», как некогда выразился почтенный социолог Н.К. Михайловский».
Труды Николая Константиновича Михайловского (1842-1904), как и сочинения Г.В. Плеханова, нуждаются в объективном, неконьюнктурном прочтении. Феномен Михайловского, как и феномен Плеханова, требуют самого пристального исследовательского внимания.
Один из руководителей знаменитых «Отечественных записок» Г.З. Елисеев, приветствуя первые публикации начинающего критика и публициста, в письме Некрасову (1869 г.) предсказывал ему перспективное развитие таланта: «Михайловский, как видно по последним статьям его, оказывается даровитейшей личностью, и может быть даже надеждою литературы в будущем» («Литературное наследство», М., 1947, т. 51-52, с. 250). Некрасов
имел аналогичное мнение о Михайловском: «…теперь ясно, что это самый даровитый человек из новых, и ему, без сомнения, предстоит хорошая будущность. Кроме несомненной талантливости, он человек со сведениями, очень энергичен и работящ»(т. 11, М., 1952, с.147). Несколько позднее Ф.М. Достоевский заметит: он «всею душою убежден, что это один из самых искренних публицистов, какие только могут быть в Петербурге» (т. 21, Л., 1980, с. 156-157). Обычно суровый в своих оценках Салтыков-Щедрин в письме Михайловскому (1885 год) назовёт его «одним из симпатичнейших и любимейших людей» ( т. 20, Л., 1977, с. 156-157). Чеховское мнение: «Я глубоко уважаю Н.К. Михайловского с тех пор, как знаю его, и очень многим обязан ему…»( т. 9, М., 1980, с. 88-89). Леонид Андреев обратился к Михайловскому (1901) со словами признательности: «Как и все поколение, к которому я принадлежу, я учился мыслить «по Михайловскому», и с этим именем у меня связывается так много хорошего, светлого и честного. Я не могу подумать о начале своей сознательной жизни без того, чтобы тотчас же не вспомнить Вас. Вы были одним из самых дорогих моих учителей, указавших мне настоящую дорогу, и Ваше одобрение бесконечно дорого мне»
( «Литературный архив», М.-Л,, 1960, кн. 5, с. 51).
Михайловский и Маркс… Плеханов и марксизм… «Отцовство» русского марксизма… В 1963 г. в Калифорнии (СЩА) вышла огромная монография Самуэля Бэрона «Плеханов – отец русского марксизма».
«Историческая заслуга Плеханова как пионера марксизма бессмертна»,-
часто повторяющаяся мысль. Плеханов – «апостол марксизма»…
Интерес к сочинениям немецкого учёного «сближал» Михайловского и
Плеханова, а позднее привёл к резким разногласиям.
Михайловский одобрительно воспринял выход ( в 1872 году) первого тома марксова «Капитала». Кстати, Маркс обратил внимание на появление в 1877 г. статьи Михайловского «Карл Маркс перед судом Г.Ю. Жуковского». Михайловского заинтересовала в труде крупного немецкого теоретика «редкая логическая сила и громадная эрудиция, признаваемая даже решительными его противниками». Русский оппонент присовокупляет при этом замечание, что вышеозначенные качества «могут побудить к принятию без критики и таких его положений, перед которыми отнюдь не полагается отворять настежь ворота» ( Полн. Собр. соч., т. 1У, СПб., 1909, с. 167).
В начале 1880-х гг. Михайловский был выслан из Петербурга. Охранка
прознала о связях его с «Народной волей». Чрезвычайно предосудительными
показались охранке и выступления его перед студентами Технологического института и на Бестужевских женских курсах. В 1884 г. закрыты «Отечественные записки», где активно публиковался критик и публицист.
Любопытно сопоставить позиции Михайловского и Плеханова в их циклах статей о Льве Толстом.«Голос деревни слишком часто противоречит её собственным интересам, и задача состоит в том, чтобы, искренне и честно признав интересы народа своей целью, сохранить в деревне, как она есть, только то, что действительно этим интересам соответствует» ( т. 3, с. 707).
Лев Толстой полагал, что народ нельзя воспитывать. Михайловский (и это его сближает с Плехановым) придерживается принципиально иной позиции – необходимости воспитания, просвещения,
формирования жизненной позиции мужика-землепашца. При этом формулы
«благо народа», «интересы народа» Михайловский заменяет более ёмкой формулой «идея народа».
И Михайловский, и Плеханов были не только даровитыми интерпретаторами идей своих великих современников, но и самобытными
мыслителями, самодостаточными авторами-творцами, принимавшими непосредственное и деятельнейшее участие в формировании отечественной культуры.
«ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ДЕКАДАНСА» (Плеханов)
Не до песен, поэт, не до нежных певцов.
Ныне нужно отважных и грубых бойцов.
Род людской пополам разделился.
Закипела борьба – всякий стройся в ряды,
В ком не умерло чувство священной вражды.
Слишком рано, поэт, ты родился!
Подожди – и рассеется сумрак веков,
И не будет господ и не будет рабов, -
Стихнет бой, что столетия длился.
Род людской возмужает и станет умён,
И спокоен, и честен, и сыт, и учён…
Слишком поздно, поэт, ты родился!
«Евангелие от декаданса» Плеханова принадлежит к числу произведений, которые позволяют объективно воссоздать «движущуюся панораму» причудливо-противоречивого развития различных течений, движений, направлений начала ХХ столетия.
«Люди, принадлежащие к этой среде, ищут пути на небо по той простой причине, что они сбились с дороги на земле (выделено Плехановым – В.Ш.). Самые великие исторические движения человечества представляются им глубоко «мещанскими» по своей природе. Вот почему одни из них равнодушны к этим движениям или враждебны им, а другие, доходящие до сочувственного к ним отношения, всё-таки находят необходимым окропить их святой водою для того, чтобы смыть с них проклятие их «материального» экономического положения»
Оппонент Плеханова: Однако, вы сами признаете, что между нашими дилетантами, ищущими пути на небо, есть люди, сочувствующие современным общественным движениям. Как же согласить это с вашей мыслью о том, что все эти люди сами пропитаны мещанским духом?..
Плеханов: Подобный вопрос, подобное возражение не только м о ж е т быть сделано. Оно, это возражение, у ж е б ы л о сделано, прежде чем я высказал свою мысль. Его сделал не кто иной, как один из пророков нового евангелия господин Минский. Я точнее выразился бы, сказав: один из пророков одного из новых евангелий. Господин Минский считает своё новое евангелие совсем не похожим на новое евангелие господина Мережковского. Я имею в виду статью Мережковского «Абсолютная реакция» в сборнике «На общественные темы». Так трактовать проблему – право господина Минскогою Но, конечно же, и я, грешный, оставляю за собой право, столь же неоспоримое, как и право Минского, замечать в обоих этих евангелиях черты удивительного
ф а м и л ь н о г о с х о д с т в а.
Оппонент Плеханова ( не без ехидства): Георгий Валентинович, как известно, этот самый господин Минский теперь – ваш соратник по партии социал-демократов…
Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
Наша сила, наша воля, наша власть.
В бой последний, как на праздник, снаряжайтесь.
Кто не с нами, тот наш враг, тот должен пасть.
Станем стражей вкруг всего земного шара,
И по знаку, в час урочный, все вперед.
Враг смутится, враг не выдержит удара,
Враг падет, и возвеличится народ…
Разве это не большевистская программа, господин Плеханов?..
Мир возникнет из развалин, из пожарищ,
Нашей кровью искупленный новый мир.
Кто работник, к нам за стол! Сюда, товарищ!
Кто хозяин, с места прочь! Оставь наш пир!
Братья-други! Счастьем жизни опьяняйтесь!
Наше все, чем до сих пор владеет враг.
Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
Солнце в небе, солнце красное – наш стяг!
Чем не большевик господин Минский?
Плеханов: Николай Максимович Виленкин (он же Минский) имеет разрешение на издание газеты, он ф о р м а л ь н ы й редактор газеты «Новая
жизнь». Он п р и с т а л к одной из фракций нашей социал-демократии. Это вызвало, разумеется, много насмешек и недоумений…
Но наблюдения господина Минского весьма любопытны и могут стать предметом полемики.
Удивительно ли, что их заносит иногда в лагерь демократов ветром революции? Но из того, что их подчас заносит этим ветром, ещё не следует, что – как уверяет нас г. Минский – «союз между символизмом и революцией – явление внутренне необходимое». Вовсе нет! Этот союз вызывается, - когда вызывается, - причинами, не имеющими прямого отношения ни к природе символизма, ни к природе революции…
Воспрянь для жизни из могилы,
Толпа голодная рабов.
Подземные грохочут силы,
Мир скоро дрогнет до основ.
Сотрем всё прошлое бесследно,
Спалим, не сжалясь ни над чем,
Изменим все в борьбе победной,
Сегодня мы ничто, а завтра будем всем.
Сегодня мы восстали,
Но завтра кончен бой.
В Интернационале
Сольётся род людской…
Плеханов: Скажу прямо: я гораздо больше уважал бы наших представителей «новых течений», если бы они во время революционной грозы 1905-1906 годов показали, что они умеют плавать против течения и не поторопились схватиться за революционную лиру. Ведь они и сами должны сознавать теперь, что лира эта издавала в их, непривычных к ней, руках не весьма гаармоничные звуки. Уж лучше было продолжать служение чистой красоте… Но я спрошу г. Минского, каким образом он, так хорошо знающий поразительную изменчивость декадентских представителей новых течений, может с победоносным видом указывать на тот факт, что та же изменчивость завела их, между прочим, и «в стан русской революции»?..
Плеханов: Но и в изменчивости своей люди эти остаются неизменными в одном отношении: они никогда не перестают смотреть сверху вниз на освободительное движение рабочего класса… Сам г. Минский, рассказывая историю своего смеха достойного редакторства, признается… что, когда он сходился с социал-демократами, он хотел пролить на их революционные стремления благодать своей новой религиозности…