Сообщество «Учебный космос России» 10:00 16 мая 2019

16. Древний Липецк-Сокольск. Майская колыбель великого поэта.

"УЧЕБНЫЙ КОСМОС РОССИИ". "Учебная книга России". Троицк-в-Москве."Бюллетень-еженедельник дистанционной кафедры истории развития гуманитарно-космических технологий"

Кореневщино:Аннибал-Пушкин

родился в мае.

КОРЕНЕВЩИНО: АННИБАЛ-ПУШКИН РОДИЛСЯ В МАЕ.

Почтенна старости власами

И древностию лет горда,

Обильна славными делами

И крепостью сынов тверда.

Москва, ты рамена воздвигни.

Главою облаков достигни.

Восторгами наполни грудь:

Еще тебе венцы лавровы

И мирты с пальмами готовы

Еще к блаженству новый путь.

Ты мать градов; остави ревность,

Что позже прочих новый свет

Твою приосеняти древность

От трона мудрости течет:

Творцу Богиня подражает,

Когда что ново созидает;

Так первый начат мира век;

И небо, и земля, и море

Престали быть в мятежном споре

Тогда и создан человек…

С холмов на холмы, с гор на горы

Гремящая молва летит.

С долиной луг подъемлют взоры;

Веселый всюду зрится вид,

Вещает каждая стихия:

Венчалась ныне вся Россия,

Венчая славою Москву:

Москва исполнена отрады,

На прочие взирает грады,

Подъяв венчанную главу…

Е р м и л К о с т р о в. О д а на открытие губернии

В столичном граде Москве, сочиненная октября 5 дня 1782 года.

…Новые и малоизвестные факты юго-западной Пушкинианы… Крёстным отцом

великого русского поэта был Артемий Иванович Воронцов, владевший имением Вороново (теперь это в границах Большой Москвы).

Дьячок московской церкви Богоявления (что в Елохове) взял в руки метрическую книгу, раскрыл её и гусиное перо начертало: «Мая 27. Во дворе коллежского регистратора Ивана Васильевича Скворцова у жильца ево моэора Сергея Львовича Пушкина родился сын Александр крещен июня 8 дня. Воспреемник граф Артемий Иванович Воронцов, кума вдова Ольга Васильевна Пушкина».

Сразу же возникает естественное недоумение: почему 27 мая, а не 26-го? Оказывается, по церковному традиционному обычаю младенцев, появлявшихся на свет Божий после захода солнца (после вечерней службы) записывали следующим (завтрашним) днём. Родился будущий светоч русской поэзии в четверг, в день Вознесения Господня. На Руси святой издревле заведено приглашать в воспреемники людей самых уважаемых, близких, ценимых, почитаемых.

Артемий Иванович Воронцов к тому же доводился Пушкиным отнюдь не самой дальней роднёй. Жена его Прасковья Фёдоровна (урожденная Квашнина-Самарина) - двоюродная сестра Марии Алексеевны Ганнибал-Пушкиной, бабушки новорожденного. Сам он – троюродный брат М.А. Ганнибал. А.И. Воронцов и Сергей Львович Пушкин были женаты на сёстрах. Артемий Иванович – внук А.П. Волынского (крупного государственного деятеля эпохи Анны Иоанновны), двоюродный брат княгини Е.Р. Дашковой.

Известно несколько портретов крёстного отца А.С. Пушкина. Среди наиболее ценимых искусствоведами и культурологами «Портрет графа А.И. Воронцова» знаменитого живописца Д.Г. Левицкого. «Проникать во внутренность души» стремился Ф.С. Рокотов в своём «Портрете графа А.И. Воронцова».

«И крови спесь угомонил… Я Пушкин просто, не Мусин…»

(концептуально-содержательные дополнения

к Пушкинскому маршруту по Юго-Западу Московии)

Смеясь жестоко над собратом,

Писаки русские толпой

Меня зовут аристократом:

Смотри, пожалуй, вздор какой!

Не офицер я, не асессор,

Я по кресту не дворянин,

Не академик, не профессор,

Я просто русский мещанин…

Родов дряхлеющих обломок…

Под гербовой моей печатью

Я кипу грамот схоронил

И не якшаюсь с новой знатью,

И крови спесь угомонил.

Я грамотей и стихотворец.

Я Пушкин просто, не Мусин.

Я не богач, не царедворец.

Я сам большой: я мещанин.

А. С. ПУШКИН

«Моя родословная»

Один из серьѐзных просчѐтов некоторых толкователей биографии А.С. Пушкина (как, впрочем, и многих других гениев и знаменитостей) – буквалистско-прямолинейная, примитивно-«лобовая» трактовка вырванных из контекста строчек. Особо не везѐт автобиографическим жанрам, где нередко просто отождествляются автобиографический персонаж, герой-повествователь («Я», «Мы») с конкретной личностью, индивидуальностью реального исторического лица. Вымышленная, фантастически иллюзорная «биография» действующего лица, вымышленного , «смоделированного» художественным воображением автора, персонажа просто-напросто «приписывается» самому создателю произведения. Более того, даже в документированных «Жизнях замечательных людей» реальное историческое лицо наделяется качествами «двойника» из сугубо вымышленного повествования.

Такие жанры, как пушкинская «Моя родословная» (с их пафосной полемичностью) , требуют серьѐзного философско-этического, нравственно-эстетического, историко-культурологического подхода-осмысления. Пушкинский лиро-эпический, автобиографический повествователь ироничен, саркастичен, предельно полемичен («Понятна мне времѐн превратность, Не прекословлю, право, ей: У нас нова рожденьем знатность, И чем новее, тем знатней. Родов дряхлеющих обломок (И по несчастью, не один), Бояр старинных я потомок; Я, братцы, мелкий мещанин»).

Тема дворянского «оскудения» («Родов дряхлеющих обломок…»)… «Тема разночинцев»… Уход с исторической арены одних, приход других… Сложный и противоречивый «клубок» возникающих нравственных проблем, неизбежных болевых этических переоценок, новых философско-психологических коллизий… Каково место в новых бытийно-бытовых обстоятельствах мятущегося героя «Моей родословной»? – «Не торговал мой дед блинами, Не ваксил царских сапогов, Не пел с придворными дьячками, В князья не прыгал из хохлов, И не был беглым он солдатом Австрийских пудреных дружин; Так мне ли быть аристократом? Я, слава богу, мещанин»).

… «Пушкины просто, а не Мусины» (не Мусины-Пушкины – В. Ш.)… Откуда есть

пошли эти дворянские фамилии, аристократические семейства? Как начинались, продолжались, развивались, вписывались в контекст своих эпох «просто Пушкины» и Пушкины-Мусины?

Так называемые родословные сказки констатируют, что род Мусиных-Пушкиных ведѐт своѐ начало от «семиградского выходца знатного прусского рода» (ХII столетие) РАДШИ. Имя пращура в разных летописных источниках звучит как Ратша, Рачьтша, Рача. Потомок сего Радши в десятом колене Михаил Тимофеевич Пушкин имел прозвание МУСА (ХV век); он-то и стал родоначальником Мусиных-Пушкиных. Заметим также, что Мусины-Пушкины в V и VI часть родословных книг целого ряда губерний, как то: Московская, Тульская, Тверская, Ярославская, Санект-Петербургская, Новгородская, Костромская, Оренбургская, Казанская, Екатеринославская. Как и некоторые Пушкины, так и кое-кто из Пушкиных-Мусиных служили верой и правдой воеводами в небольших городах, крепостях и укрепленных городках, во глубине России.

К тому же «общему» родоначальнику обращено уважительное (хотя и иронично-запальчивое) «автобиографическое» слово героя пушкинской «Моей родословной» («Мой предок Рача мышцей бранной Святому Невскому служил; Его потомство гнев венчанный, Иван 1У пощадил. Водились Пушкины с царями; Из них был славен не один, Когда тягался с поляками Нижегородской мещанин»).

Любопытно и поучительно сравнить написанную в 1830-ом «Мою родословную» с пушкинским прозаико-документальным «Началом автобиографии» 1834 года: «Мы ведѐм свой род от прусского выходца Радши или Рачи (мужа честна, говорит летописец, т. е. знатного, благородного), въехавшего в Россию во время княжества св. Александра Ярославича Невского. От него произошли Мусины, Бобрищевы, Мятлевы, Поводовы, Каменские, Бутурлины, Кологривовы, Шерефединовы и Товарковы. Имя предков моих встречается поминутно в нашей истории…».

Автобиографический герой полемической «Моей родословной» уважительно (хотя и не без юмора, не без острого словца) воссоздаѐт историческую панораму, где его дедичи и отчичи были отнюдь не последними, отнюдь не заурядными, бесцветными («Смирив крамолу и коварство И ярость бранных непогод, Когда Романовых на царство Звал в грамоте своей народ, Мы к оной руку приложили, Нас жаловал страдальца сын. Бывало, нами дорожили: Бывало… Но я – мещанин»). «Движущаяся панорама» глубинно-противоречивых, бытийно-судьбоносных исторических событий… «Просто Пушкины», а также укоренившиеся на Руси Святой потомки легендарного Радши (все эти Мусины, Бобрищевы, Мятлевы, Поводовы, Каменские, Бутурлины, Кологривовы, Шерефединовы, Товарковы) «мышцей бранной», ратным и трудовым радением и ремеслом верноподданно служили Отечеству. Правда, у «просто Пушкиных» случались и конфликты с «верхами» («Упрямства дух нам всем подгадил: В родню свою неукротим, С Петром мой пращур не поладил И был за то повешен им. Его пример будь нам наукой: Не любит споров властелин. Счастлив князь Яков Долгоруков, Умен покорный мещанин»).

Обратимся вновь к пушкинскому «Началу автобиографии», где великий автор предстаѐт перед читателем как историк, как биограф-документалист, как летописец: «В малом числе знатных родов, уцелевших от кровавых опал царя Ивана Васильевича Грозного, историограф именует и Пушкиных. Григорий Гаврилович Пушкин принадлежит к числу самых замечательных лиц в эпоху самозванцев. Другой Пушкин во время междуцарствия, начальствуя отдельным войском, один с Измайловым, по словам Карамзина, сделал честно свое дело…».

Ссылка на авторитетного автора «Истории государства Российского» примечательна. «Слова Карамзина» из его «Истории…» «перекликаются» с бытийно-событийной сюжетикой пушкинской «Моей родословной»: «Мой дед, когда мятеж поднялся Средь петергофского двора, Как Миних, верен оставался Паденью третьего Петра. Попали в честь тогда Орловы. А дед мой в крепость, в карантин. И присмирел наш род суровый, И я родился мещанин».

Из пушкинского «Начала биографии»: «Четверо Пушкиных подписались под грамотою о избрании на царство Романовых, а один из них, окольничий Матвей Степанович, под соборным деянием об уничтожении местничества (что мало делает чести его характеру). При Петре 1 сын его, стольник Фѐдор Матвеевич, уличен был в заговоре противу государя и казнѐн… Прадед мой Александр Петрович был женат на младшей дочери графа Головина, первого андреевского кавалера… Единственный сын его, Лев Александрович, служил в артиллерии и в 1762 году, во время возмущения, остался верен Петру 111. Он был посажен в крепость и выпущен через два года. С тех пор он уже в службу не вступал и жил в Москве и в своих деревнях. Дед мой был человек пылкий и жестокий…». «…в Москве и в своих деревнях» жили и «просто Пушкины», и Пушкины-Мусины, Пушкины-Бобрищевы, Пушкины-Мятлевы, Пушкины-Поводовы, Пушкины-Каменские, Пушкины-Бутурлины, Пушкины-Кологривовы, Пушкины-Товарковы…

Написанное в 1834-ом пушкинское «Начало биографии» содержит в себе важную констатацию о второй, материнской линии родословной великого поэта: «Родословная матери моей ещѐ любопытнее. Дед еѐ был негр, сын владетельного князька… Государь крестил маленького Ибрагима… 1707 году… дед мой, Осип Абрамович… служил во флоте и женился на Марье Алексеевне Пушкиной, дочери тамбовского воеводы, родного брата деду отца моего (который доводится внучатым братом моей матери)».

В 1980 – 2000-е годы в регионоведении появились новые изыскания, относящиеся, в частности, к материнской линии родословной А.С. Пушкина. Сошлюсь на свои публикации: «Липецкий венок А.С. Пушкину», «Липецкие тропы к Пушкину», «Липецкий край, Русское Подстепье – прародина А.С. Пушкина», «От Бояна Вещего до Есенина», «Пушкинская азбука», «Пушкинская абевега». В числе недавних моих публикаций – книга «Московский венок Н.Н. Пушкиной-Гончаровой».

1.0x