………………………………………………………………….
10. ПУШКИНСКИЙ ДОН – ТАНАИС. ГЕОГРАФИЯ ПУШКИНИАНЫ.
ДОН
Блеща средь полей широких,
Вон он льется!.. Здравствуй, Дон!
От сынов твоих далеких
Я привез тебе поклон.
Как прославленного брата,
Реки знают тихий Дон;
От Аракса и Евфрата
Я привез тебе поклон.
Отдохнув от злой погони,
Чуя родину свою,
Пьют уже донские кони
Арпачайскую струю.
Приготовь же, Дон заветный,
Для наездников лихих
Сок кипучий, искрометный
Виноградников твоих
А. С. П У Ш К И Н.
………………………………………………………………
………………………………………………………………
«Не сохами-то славная землюшка наша распахана…
Распахана-то славная землюшка лошадиными копытами,
А засеяна славная землюшка казацкими головами,
Украшен-то наш Тихий Дон молодыми вдовами.
Цветен наш батюшка Тихий Дон сиротами
Наполнена волна в Тихом Дону отцовскими,
материнсими слезами.
Ой, ты наш батюшка Тихий Дон!
Ой что же ты, Тихий Дон, мутнехонек течешь?
Ах, как мне, Тихому Дону, не мутно течи!
Со дна меня, Тиха Дона, студены ключи бьют,
Посеред меня, Тиха Дона, бела рыбица мутит…»
СТАРИННАЯ КАЗАЧЬЯ ПЕСНЯ.
Эпиграф романа-эпопеи
М.А. ШОЛОХОВА «ТИХИЙ ДОН»,
Главнейшая водная артерия Русского Подстепья – Д О Н, былинно-сказочный ДОН-ИВАНОВИЧ, богатырский ТИХИЙ ДОН берёт своё начало на Тульщине. У автора «Войны и мира» ЛЬВА НИКОЛАЕВИЧА Т О Л С Т О Г О есть сказка «ШАТ И ДОН» («У старика Ивана было два сына: Шат Иванович и Дон Иванович»). Хотя старший Шат Иванович был, по рождению, сильнее и больше, он, бестолково своевольничая, сбился с пути и пропал. Младший же из братьев – Дон Иванович, следуя мудрому совету отца, прошёл всю Россию и стал славен. Назидательный зачин о судьбах человеческих толстовской сказки из «Азбуки для детского и народного чтения» предваряет повествование о судьбах двух рек: в Тульской губернии, в Епифановском уезде, есть деревня Иван-озеро, и в самой деревне есть озеро. Из озера вытекают в разные стороны два ручья. Один ручей так узок, что через него перешагнуть можно. Этот ручей называют Дон. Другой ручеек широкий, и его называют Шат. В какой-то мере эти два ручья как бы повторяют судьбы старшего и младшего сыновей старика Ивана: Дон идёт всё прямо, и чем дальше он идёт, тем шире становится. Шат вертится с одной стороны на другую. Судьба младшенького и здесь оказалась другой, нежели у старшего («Дон прошёл через всю Россию и впал в Азовское море. В нём много рыбы, и по нём ходят барки и пароходы. Шат зашатался, не вышел из Тульской губернии и впал в реку Упу»).
В глубокую древность это была территория Рязанщины. Никоновская летопись относит к рязанским древним городам ЕЛЕЦ И ТУЛУ. «Рязанская Энциклопедия» (1995) в числе городов, упоминаемых древнейшими летописями, называет ДУБОК, ВОРОНЕЖ. В Новгородской первой летописи есть любопытный «Список русских городов» («А се имена всем градам рускым далним и ближним»), относящийся к Х1У – ХУ векам. Среди древних рязанских городов – Резань старая на Оце, Переяславль на Трубеже (Рязань нынешняя), в верх Дону Дубок, Корнике, Урюпеск («украины» - окраины).
В знаменитой «Истории Русской» В.Н. Татищева есть немало уникальных сведений о нашей общей рязанско-тульско-орловско-воронежско-курской-липецко-елецкой истории. В великом и невероятном множестве не раз подступали вороги к Рязани, Дубку, Ельцу, Данкову (Донкову), Туле, Лебедяни, Епифани… Засечные укрепления: древнейшая Вожская засека, от устья реки Вожи, соединяясь с Михайловской засекой, продолжалась до Тулы.
ВЕДАЙ КРАЙ СВОЙ: ЧУВСТВО РОДИНЫ
…Родные степи. Бедные селенья –
Моя отчизна; я вернулся к ней,
Усталый от скитаний одиноких,
И понял красоту её печали
И счастие – в печальной красоте…
ИВАН Б У Н И Н.
Современный поэт, обращаясь к «большой» и «малой» родине, отразил судьбоносное, связанное с животворящими святынями, алтарями и очагами («Русь моя, Рязань моя, Россия, отсветы берёзовой коры… Я люблю тебя с времён Батыя, с древней, незапамятной поры. Я люблю тебя светло и свято. Ты навек смутила мой покой удалью Евпатья Коловрата, вечною есенинской строкой»).
Авторитетный источник по русской истории «Повесть временных лет» сообщает о жившем в бассейнах Оки и верховьях Дона древнейшем славянском племени вятичей.
Старая Рязань и Муром соперничали между собой, кому быть главным городом княжества. С берегов Оки «выезжал удаленькой дородний добрый молодец», «славный, сильный богатырь» Илья Муромец. Героиня «Повести о Петре и Февронии» жила в рязанской деревушке ЛАСКОВО, сохранившей до наших дней нежное и доброе имя. Здесь рождались тревожные и гневные строки Софония Рязанца. Ушла в бессмертие Авдотья Рязанка…
В названиях селений, починков, городов запечатлелось желанное, близкое, родное: Добрый Сот, Добрый, Доброе, Добринка, Теплое, Сокольск, Данков, Задонск. Благодатная земля. Проезжавший через эти территории в 1150 году испанский купец свидетельствовал: «Когда я прибыл в их земли, я увидел обширные местности с изобилием мёда, пшеницы и ячменя и больших яблок наипрекраснейшего качества…».
Страницы летописей донесли до нас известия из глубин истории:»… Князь же Святослав Ольгович иде в Рязань, и быв во Мченске, и в Туле, и в Дубке на Дону, и в Елце и в Пронске, и прииде в Рязань на Оку…». Из летописей: «…1147… прииде из Рязани с Ельца князь Андрей Ростиславич… В лето 1150… Того же лета в Рязани на Великой Вороне побиша Половец… В лето 1156… Того же лета придоша Половци на Рязань на Быструю Сосну, и многих пленивше… погоня же за ними… и полон отполони… Того же году приходили половцы в Рязанскую землю на реку Сосну… много около Ельца попленя… В лето 1160… идоша на Половци в поле на Дон далече…».
Уроженец рязанского Раненбурга, авторитетный отечественный историк ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ ИЛОВАЙСКИЙ (1832 – 1920) в своей знаменитой «Истории Русского княжества» определял границы «нашенской земли»: «… по речкам, впадающим в Дон, далее по правому берегу Дона, и оканчивались… около устьев Быстрой Сосны или Воронежа… места по Воронежу составляли крайние Рязанские владения на юго-востоке… древний Червленый Яр… принадлежал к Рязанскому княжеству». В трудах Иловайского – уникальные факты, коллизии, достопамятные подробности; выдающийся знаток древностей говорит об «одном из торговых путей древней России: из Оки по Дону и Сурожскому морю в богатую Тавриду»; «русские князья должны были высылать войска для того, чтобы конвоировать греческие суда по Днепру, то по Дону…». Эпоха ВЕЛИКОГО КНЯЖЕНИЯ РЯЗАНСКОГО, когда «считались за Рязанью» Дубок, Елец, Тула. В одном из эпизодов Дмитрий Иванович упоминает проявивших удаль и доблесть «рязанских казаков на лыжах с копьями, рогатинами и саблями». Кстати, на одной из сопровождавших летописный текст миниатюр изображены эти древние рязанские воины-лыжники.
Д.И. Иловайский напоминает, что в древности существовал путь «ИЗ ОКИ ВНИЗ ПО ДОНУ». Ссылаясь на авторитетные источники, Дмитрий Иванович говорит о двух главных дорогах между Окою и Доном: западной сухопутной и восточной водной («С НЕБОЛЬШОЙ ПЕРЕВОЛОКОЮ»). По сухопутному пространству суда везли на колёсах, их спускали на воду у Догкова (Данкова). Историк Герберштейн («Записки о Московии») уточнял, что делают это обыкновенно «осенью в дождливое время года, потому что в другое время Танаис на этих местах по мелководию не может поднимать нагруженных судов».
«О, светло светлая и прекрасно украшенная, земля Русская!..»
«О, светло светлая и прекрасно украшенная, земля Русская! Многими красотами прославлена ты: озерами многими славишься, реками и источниками местночтимыми, горами, крутыми холмами, высокими дубравами, чистыми полями, дивными зверями, разнообразными птицами, бесчисленными городами великими, селениями славными, садами монастырскими, храмами божьими и князьями грозными, боярами честными, вельможами многими. Всем ты преисполнена, земля Русская…».
«Слово о погибели Русской земли».
К героическим страницам истории Подстепья, Поочья, Подонья, Московии обратился самобытный писатель, уроженец села Перехваль на рязанской Данковщине ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ РЯХОВСКИЙ (1897 – 1951), которому принадлежит талантливая историческая порвесть «ЕВПАТИЙ КОЛОВРАТ» (1945-1946). Прозаик поэтически «реконструирует» былые события, факты, биографии. Вот, например, половецкое торжище» на Рясском Поле; вместе с другими «товарами» (косяками коней, диковинками из Персии, Индии, из арабских и тюркских стран, венецианскими зеркалами, самоцветами и благовонными маслами) – русские пленники, за которых назначались крупные выкупы.
Берега Дона, Красивой Мечи помнят события, связанные с Куликовской битвой. В своей родной КУЛИКОВКЕ СТЕПАН ДМИТРИЕВИЧ НЕЧАЕВ (1792 – 1860), крупнейший деятель отечественной культуры, уроженец Данковщины-Рязанщины, устроил первый в России музей в память о величайшей освободительной битве. Найденные им самим, принесенные крестьянами реликвии – свидетели событий поистине судьбоносных. Кресты нательные медные и серебряные, стрелы, копья, мечи, секиры-бердыши, кольчуги, складни… Кое-что сохранилось в Тульском губернско-областном музее до наших дней. По инициативе данковчанина-рязанца Степана Нечаева воздвигнут памятник в ознаменование победы русских войск. 8 сентября 1850 года состоялось торжественное открытие памятника. Степан Дмитриевич проявил инициативу сбора средств на построение каменного храма «над прахом воинов, убиенных на Куликовом поле». Туляки, как и данковчане с рязанцами, помнят Степана Нечаева. Кстати, в 1817-1824 годах он был директором училищ Тульской губернии.
История этих древнейших территорий отразилась на страницах трудов энциклопедиста А.Т. БОЛОТОВА. В «Липецком Энциклопедическом Словаре» (сост. проф. В.В. Шахов; 1994) опубликован уникальный материал: «Шишковы. Потомки Андрея Болотова на Данковской земле». Талантливый регионовед-краевед Б. Попов, посвятивший десятилетия своей жизни изучению биографии основоположника сельскохозяйственной науки Андрея Тимофеевича Болотова, вводит в научный обиход имеющие исключительно важное значение факты жизни и деятельности потомков А.Т. Болотова, родившихся в селе Спешневе на Данковщине, - знаменитых членов династии Шишковых. Эти материалы уточнены и откорректированы в трёхтомной «Липецкой Энциклопедии» (гл. ред. и сост. В.В. Шахов, сост. Б.М. Шальнев).
«Жизнь и приключения Андрея Тимофеевича Болотова, описанные им самим для своих потомков, 1775 – 1796 гг.», его «Описание последней французской войны с 1811 по 1815 г.», «Памятник протекших времен, или Краткие исторические заметки о бывших происшествиях и носившихся в народе слухах» - настоящий кладезь уникальнейшей информации для краеведов-регионоведов.
Государственник, державник, радетель культуры и просвещения, А.Т. Болотов отмечает негативные явления, вызывавшие тревогу. Так, например, в эссе «О расхищении засек» он сообщает, что корыстолюбивый купец уничтожал заповедную засеку (крушил ее с корня в 400 топоров, и только треск стоял).
В Богородицке, Дворянинове и других местностях Тульской губернии жили пращуры Болотовых-Шишковых. К известному с начала Ху столетия роду Шишковых принадлежал адмирал АЛЕКСАНДР СЕМЁНОВИЧ ШИШКОВ, упоминаемый во всех хрестоматиях и культурологических «святцах» радетель и ревнитель русского языка.
В 1847 г. По инициативе (уроженца села Спешнева под Данковом) Н.П. Шишкова учреждено Лебедянское общество сельского хозяйства, в сферу деятельности которого входили Тульская, Рязанская, Тамбовская, Орловская, Воронежская губернии. В спешневе родился ЛЕОН ШИШКОВ (1830 - 1909), знаменитый русский химик, соратник Н. Зинина, Д. Менделеева, А. Бутлерова, И. Сеченова. Скончался он 31 декабря 1908 г. (13 января 1909 г.) в с. Сугробы на Данковщине. Похоронен в Спешневе.
В.А. ЖУКОВСКИЙ и ПОДОНЬЕ… Уроженец Тульщины имеет прямое отношение к бунинскому роду. Будущий выдающийся русский поэт, учитель А.С. Пушкина, родился 29 января 1783 года его родители – тульский помещик Афанасий Иванович БУНИН и пленная турчанка САЛЬХА. «Незаконный» ребёнок был усыновлен его родственником – А.Г. Жуковским. Иван Бунин в своих автобиографических заметках уважительно скажет о тех, кто прославил их древний род, - поэтессе, русской Сафо, АННЕ БУНИНОЙ и ВАСИЛИИ БУНИНЕ-ЖУКОВСКОМ.
«Какая судьба мою душу взяла
И с этой землёй побратала –
Забытых ли праотцев прах и зола
Иль воля, достойная крыльев орла,
Весенний разлив краснотала?
Я лягу мостом на дороге твоей,
Убью и умру для живого.
Здесь вся моя жизнь, и не надобно ей
Ни доли, ни счастья иного!»...
ПАВЕЛ Ш У Б И Н.
Сопредельные с Тульской губернией (областью) «донские» земли, ныне вошедшие в состав Липецкой области, связаны, в частности, с биографией А.С. Грибоедова (1795 – 1829). Три летних месяца 1823 г. Великий драматург провёл в имении СТЕПАНА НИКИТИЧА БЕГИЧЕВА - ДМИТРОВСКОМ (ПОЛЕВЫЕ ЛОКОТЦЫ) Тульской губернии (теперь Измалковский район Липецкой области). Дружеская близость Александра Сергеевича с С.Н. Бегичевым освещена в литературе довольно подробно. Известно 20 писем Грибоедова к другу (1816 – 1826); к нему обращены и путевые письма Грибоедова – своеобразный дорожный журнал, который вёл драматург в 1818 – 1821 гг. Другом и братом называл Грибоедов Бегичева. В «Записке об А.С. Грибоедове» Степан Никитич вспоминал о событиях 1823-го: «Я выехал из Москвы в конце мая. Вслед за мной приехали ко мне в деревню брат мой с семейством и Грибоедов. Последние акты «Горя от ума» написаны в моём саду, в беседке. Вставал он в это время почти с солнцем; являлся к нам к обеду и редко оставался с нами после обеда, но почти всегда уходил и приходил к чаю, проводил с нами вечер и читал написанные им сцены». В Дмитровском Грибоедов получил ту свободу и покой, которые ему были необходимы для творчества. 8 августа он писал А.В. Всеволожскому: «Пишу тебе из какого-то оврага Тульской губернии, где лежит древнее господское обиталище приятеля моего Бегичева… Отсюда меня не пускают. И признаюсь: здесь мне очень покойно, очень хорошо». Степан Николаевич был весьма польщен тем, что именно у него, в тульском имении (напомним, что это теперь измалковско-липецкая земля), создавались третий и четвертый акты комедии «Горе от ума», что Беличевы были в числе первых её слушателей и читателей.
В сентябре 1823 г. Грибоедов (вместе с Бегичевыми) уехал в Москву. Но обстановка Дмитровского, трогательно-заботливый приём хозяев, лесостепное приволье помнились поэту-драматургу. В январе 1825 г. Он обращается к Степану Никитичу из Санкт-Петербурга: «Брат. Ты меня зовёшь в деревню. Коли не нынешним летом, так верно со временем у тебя поищу прибежища». Но последующие визиты были краткими; Грибоедова ждали неотложные дела на Кавказе и в Персии. Последний раз Грибоедов посетил своего друга в июне 1828 г. По пути из Петербурга в Тегеран, куда он направлялся высочайшим соизволением в ранге полномочного посла. Это была их последняя встреча. Грибоедов передал тогда Бегичеву так называемую «Черновую тетрадь» с набросками стихотворений, планами трагедий, путевыми записками, думами.
ПОДСТЕПЬЕ… ПООЧЬЕ… ПРИДОНЬЕ… «…ДУША, ЖЕЛАНИЕМ ЧУДНЫМ ПОЛНА»
Когда волнуется желтеющая нива
И свежий лес шумит при звуке ветерка,
И прячется малиновая слива
Под тенью сладостной зеленого листка;
Когда росой обрызганный душистой,
Румяным вечером иль утра в час златой,
Из-под куста мне ландыш серебристый
Приветливый кивает головой;
Когда студеный ключ играет по оврагу
И, погружая мысль в какой-то смутный сон,
Лепечет мне таинственную сагу
Про мирный край, откуда мчится он, -
Тогда смиряется души моей тревога,
Тогда расходятся морщины на челе, -
И счастье я могу постигнуть на земле,
И в небесах я вижу Бога…
М. Ю. Л Е Р М О Н Т О В.
…КРОПОТОВО… Тульское село, ныне вошедшее в состав Становлянского района. О Кропотове Тульской губернии, где жили лермонтовские предки, писал вы автобиографических заметках Иван Бунин. В «Жизни Арсеньева» он расскажет о том, как входил в его жизнь Лермонтов. Кропотовское имение в 1791 г. Было куплено П.Ю, Лермонтовым, дедушкой будущего великого поэта. Тульско-липецкая земля… Родные просторы и горизонты…В главе четвёртой «Жизни Арсеньева» герой «скитается» где-то под Ефремовым… Лобаново… Шипово… Затем охотник въехал в ту самую КРОПОТОВКУ, где было родовое имение Лермонтовых. Запустевшая мелкопоместная усадьба… «Я сидел и думал: «Да ужели это правда, что вот в этом самом доме бывал в детстве Лермонтов, что почти всю жизнь прожил тут его родной отец?» Тульско-липецкая земля, истоки и очаги, позволяющие по-новому осмыслить драматические изломы лермонтовской судьбы («Да, вот Кропотовка, этот забытый дом, на который я никогда не могу смотреть без каких-то бесконечно-грустных и необъяснимых чувств»). Бунин-Арсеньев в ретроспективе-воспоминании сближает судьбу Лермонтова со своей судьбой: «Вот бедная колыбель его, наша общая с ним, вот его начальные дни, младенческая душа, желанием чудным полна».
ЛИРОЭПОС ОКИ И ТАНАИСА - ДОНА
«Над Окой снежок, снежок. Слякоть. Мгла осенняя. Что ж во тьме меня обжёг ты, костёр Есенина? У бревенчатой избы в эту ночь угрюмую над костром его судьбы горько думу думаю. Вдруг дохнёт издалека древней деревенщиной. Душу захлестнёт тоска, боль рязанской женщины. И, как звезды по земле, брызжа тихой негою, вдруг засветятся во мгле окна Анны Снегиной… Дремлет неоглядный дол. Где-то там, за кучею, мой отец плетушки плел под вербой плакучею. Эти дали полюбя – сизые, неясные, - раздарить всего себя – что еще прекраснее? Мне до слёз мила, близка эта зыбь осенняя, эта плавная Ока, моего отца река и река Есенина» (Вл. Фёдоров).
«Донские рассказы» М.А. Шолохова – как бы п р о л о г к «Тихому Дону» и «Поднятой целине». «Деревенские» пристрастия прозаика сказываются даже в названиях его рассказов: «Родинка», «Пастух», «Бахчевник», «Путь-дороженька», «Кривая стёжка», «Лазоревая степь», «Батраки». «Хотелось написать о народе, среди которого я родился и который я знал», - говорил впоследствии писатель, подчеркивая, что в «Донских рассказах он стремился прежде всего к воссозданию «правды жизни».
«А если Сергей Есенин так сильно любил свои удивительные конопляники с широким месяцем над голубым прудом, то разве могло быть иначе? Не там ли пролегают самые толстые, вековые корни обширной нашей страны?..» (Л. Леонов).
