Говорят, что вскоре после того, как греческий философ Пифагор пересёк Адриатическое море со своего родного острова Самос и прибыл в итальянский город Кротон, его преследовала местная молодёжь. Они слышали от моряков, на чьём корабле путешествовал иностранец, что он может творить чудеса, каких никто прежде не видел.
Сначала он сказал им, что эти чудесные вещи совершались через него, но исходили не от него и что их скорее следует приписать «Единому» (Τὸ Ἕν), поклонение которому единственному, трансцендентному божеству должно было быть в центре внимания пифагорейства. От любопытства к сверхъестественным явлениям молодёжь теперь перешла к любопытству к философии, прося, чтобы он рассказал им о своём таинственном Боге. Ответ философа, однако, разочаровал наиболее шумную молодёжь Кротона: «Если вы хотите познать Бога, поклоняйтесь Ему; и если вы хотите поклоняться Ему, совершайте добрые дела».
«Какие добрые дела мы должны совершать?» — спрашивали его собеседники. «Работайте, чтобы могли почтить ваших отцов и матерей и сделать честь вашим семьям», — ответил он. Видя, как дерзко они разговаривают с незнакомым человеком, который намного старше их, поскольку Пифагору было около 40 лет, когда он приехал в Италию, — грек подумал, что лучше всего сначала научить их сыновнему благочестию, и поэтому порекомендовал им заняться своими домашними обязанностями и своими родителями.
Но на самом деле здесь был тонкий урок, как рассказывает Ямвлих в своей биографии Пифагора, ибо приоритет, который родитель имеет над ребёнком во времени — с точки зрения порядка, в котором один появляется на свет, служа инструментом для другого делать так же, — это аналогия, метафора, обозначающая приоритет, который Бог имеет над всем сущим. Структура реальности, включая биологическое воспроизводство и временность, раскрывает многое о характере Бога.
Неудивительно, что многие местные родители сочли учение Пифагора приемлемым, и вскоре у него появилось сообщество последователей. Философия внезапно вошла в моду, и известность как ученика Пифагора стала символом статус. Однажды к нему подошёл богатый человек по имени Сайлон. Жизненный опыт Сайлона до сих пор заключался в том, что статус был покупаемым товаром, и поэтому он предложил Пифагору деньги, чтобы тот взял его в ученики. Мудрец, однако, отказался. Нам говорят, что физиономия и жесты Сайлона свидетельствовали о темпераменте, плохо подходящем для созерцания, и поэтому его умоляли быть благочестивым и совершать добрые дела, но ему было запрещено присоединяться к внутреннему кругу преданных учеников философа.
Завидуя тем, у кого было что-то, что он не мог купить, и не особенно восхищаясь неосязаемыми благами семейной верности и монотеизма, которые эллин принёс в его город, Сайлон начал пытаться прогнать его. С этой целью он нашёл союзника в лице человека по имени Нинон. Будучи бедняком, Нинон проповедовал радикальный эгалитаризм тем жителям Кротоны, которые либо не преодолели барьеры, установленные пифагорейской школой для поступления, либо вообще не доверяли философии и новым религиозным идеям греков:
«Почему одних следует ценить больше, чем других? Разве не все мы одинаково способны воспринимать реальность? Неужели ты думаешь, что не знаешь столько правды, сколько любой другой человек, который живёт или жил раньше?»
Социальный эгалитаризм Нинона был основан на плоской эпистемологии, материалистическом мировоззрении. Он был эмпириком, не интересовавшимся строгими (духовными и логико-дедуктивными) дисциплинами, которые раскрывают истины, лежащие под поверхностным слоем человеческого опыта.
И эта антифилософия прижилась.
Вскоре поднялась толпа, убившая нескольких пифагорейцев и изгнавшая других из города. Сам Пифагор либо находился в то время на Делосе, либо отправился туда вскоре, эмигрировав с семьями своих учеников в общину неподалёку от этого греческого храма, поскольку он пользовался большим уважением у жрецов Делоса, которые считали его проявлением Аполлона и посланником Божественного.
Однако после его смерти кротонским последователям Пифагора было предложено вернуться в свой родной город, где им была возвращена их собственность, поскольку Сайлон и Нинон впали в немилость, и новый губернатор пожелал загладить свою вину.
Чему мы можем научиться из этого?
Идея о вещах, которые нельзя купить, и о знаниях, требующих духовного благочестия и логической тщательности, действительно может стать препятствием для сайлонов мира, как и мировоззрение, ориентированное исключительно на семью, которое всегда будет мешать голой рыночной логике и политическому контролю. В своей борьбе против религии и семьи сайлоны иногда мобилизуют обиженных и экономически угнетённых, которые в противном случае были бы их классовыми врагами. Нинон, способный обращаться к массам и разжигать негодование, представляет материалистический эгалитаризм как освободительный (хотя на самом деле он только сделает людей более уязвимыми и их будет легче контролировать).
Глобальный олигархический проект по вытеснению религии, разрушению семьи и концентрации политической власти основан на создании низшего класса зависимых от государства лиц, которых можно призвать защищать интересы элиты от реформистов.
Сайлону нужен был его Нинон; Джорджу Соросу нужны были люди, похожие на Пабло Иглесиаса.
Сопротивление требует утверждения, что истина — это не покупной товар, и что семья и естественные институты являются аналогами трансцендентных реальностей.
Распространение плоского, материалистического мировоззрения в обществе является верным признаком того, что хищническая элита мобилизуется и усиливает своё влияние.
Публикация: Katehon
